Максим Шахов - Свинцовая орда
Я подошел к входной двери, которая распахнулась. Хельга действительно держала недовольную моим появлением собаку за ошейник, и та тихо, но угрожающе рычала.
— Туалет прямо и налево; вода — на кухне в холодильнике. В кувшине. Дать вам анальгин?
— О! А у вас есть? — искренне обрадовался я. — Конечно!
— Одной хватит?
— Да, вполне достаточно.
Не теряя времени, я зашел в туалет, испытывая настоящее наслаждение, выйдя, завернул на кухню, где Хельга сидела за столом и держала в руках стакан с водой и таблетку.
Я принял у нее стакан, закинул таблетку в рот, проглотил, жадно допил воду и, возвращая стакан, сказал:
— Большое спасибо, примите мои искренние извинения, что я вас разбудил.
— Да ладно, — отмахнулась Хельга, но не улыбнулась. — Пойдемте, я проведу вас мимо собаки. Вы же еще будете спать?
— Да, конечно, — быстро ответил я, взглянув на часы в прихожей. — Еще часок можно точно вздремнуть, пока таблетка подействует.
Мне пришлось снова пройти мимо злобной псины, и я услышал, как замкнули дверь у меня за спиной. Но теперь мне было это безразлично. Если Леха и Славик сейчас проснутся, то пусть сами решают свои проблемы.
Боль в голове, как мне показалось, начала стихать, я плюхнулся на матрац и вскоре снова крепко уснул.
Разбудил меня Славик. Он начал бесцеремонно трясти меня за ногу, и я поднял голову. Боль ушла, от похмелья осталось легкое ощущение слабости. Но по опыту я знал, что достаточно плотно поесть чего-нибудь горячего, желательно жидкого, и все придет в норму.
— Завтрак ждет, — весело сказал Слава.
Ну, кто бы сомневался! Кому — война, а кому — только бы пожрать. Я бы не удивился, если бы выяснилось, что это Слава поднял шухер по поводу питания, поднял всех в доме и начал качать права — с него станется. С другой стороны, я бы и не возражал: пусть Славик делает за меня всю грязную работу, а я буду появляться «весь в белом» и пользоваться плодами его труда. Самое забавное, что Слава этого совершенно не понимает, но, если бы даже и понимал, я уверен, что ничего не изменилось бы. Себя не переделаешь.
Я прошел в уже знакомую столовую, несколько удивившись, что собаки нигде не видно. Стол был уже накрыт: таких разносолов, как вчера, конечно, не было, но имелись и белый хлеб, и большая сковорода с яичницей.
Олег Карлович вытащил из навесного шкафчика вчерашний штоф, спросил:
— Похмелитесь?
Но я сразу решил за всех:
— Нет, спасибо. Хорошего понемногу. Похмелье — как я слышал, вторая пьянка? А мы почти на работе.
Дед, как мне показалось — даже с облегчением, вернул самогон на место.
За столом мы сидели вчетвером. Но это меня уже не устраивало.
— Извините, Олег Карлович, — спросил я, — а где ваши внуки? Ну, хотя бы Игорек. Очень хочется знать, когда мы планируем выезжать?
Старик вздохнул, сел на табуретку у газовой плиты и ответил:
— Нина очень не хочет отпускать ребят. Внуки ведь. Видимся-то как редко! Как подумаю, что мы тут вдвоем опять останемся, так у самого сердце переворачивается.
У него на глазах навернулись слезы. Леха и Славик замерли и даже перестали жевать.
— Я все понимаю, — мягко сказал я. — Но ведь нас трое. Мы не можем так вас затруднять своим присутствием. И это во-первых. А во-вторых — у нас работа, мы не можем здесь долго находиться. А ведь дорога дальняя, и…
Пока я думал, что добавить после этого «и…», дед мотнул головой.
— Я все прекрасно понимаю и думаю, надо бы ехать прямо сейчас, — сказал он решительно. — На днях, говорили, был убит Черный Айбек. Я боюсь, скоро что-то будет. И очень нехорошее будет.
— Кто это? — спросил я.
Эта информация мне очень не понравилась. Не стану сильно хвалиться, но я, как бы это помягче сказать, пятой точкой чую опасность. От слов Олега Карловича, его тона и жестов не просто пахло опасностью, ею откровенно несло.
— Местный криминальный авторитет. Из узбеков. Очень влиятельный. Выступал против Временного правительства.
Я сглотнул и еще раз недобрым словом помянул этого понтоватого Игорька. Тащиться через Киргизию на «Порше» — это все равно что быть нудистом в толпе ваххабитов. Нет чтобы приехать на скромной неприметной машине! А еще лучше — воспользоваться авиацией и общественным транспортом.
В этот момент на кухне появилась Хельга.
— Мы поедем завтра утром, — сказала она. — Сегодня загрузим машину, попрощаемся с друзьями и выедем часов в пять.
— Отлично, — сказал я, вставая из-за стола. — Вам нужна наша помощь в погрузке?
— Нет, — ответила Хельга снисходительно, — мы сами справимся.
— Тогда мы сходим в город? — вопросительно проговорил я.
— Ничего не имею против. — Хельга вышла.
Мы втроем оставили деда за столом и вышли во двор. «Где же все-таки собака? — опять подумал я. — Странно».
Из-за угла вывернула Нина Иосифовна с заплаканными глазами. Мне показалось, что я уже знаю причину этому, поэтому сделал вид, что ничего не заметил, лишь спросил то, что меня сейчас реально интересовало:
— А как отсюда до рынка доехать?
Бабуля собралась с духом, откашлялась, встряхнула головой и подробно объяснила нам, что на соседней улице останавливается маршрутка и если мы на нее сядем, то конечная остановка — центральный базар. Цена — пять сомов. Я озадаченно похлопал себя по карманам — местной валюты у меня не было.
— Я вам сейчас обменяю, — сказала Нина Иосифовна, и мы вместе зашли в дом, так как все наши ценные вещи были именно там. Обмен мы произвели быстро, тем более что Славик считал быстрее калькулятора, набили карманы местной валютой и отчалили, так и не увидев Игорька. Впрочем, по его вчерашнему состоянию можно было догадаться, что теперь он не скоро поднимется.
Никакого обозначения остановки, разумеется, не было. Но стояли местные бабки с большими узлами непонятного содержания, а у стены двухэтажного дома сидели на корточках двое молодых парней. Очень знакомая поза — я на таких в Дагестане насмотрелся. Они не курили, но постоянно что-то сплевывали на землю. На нас они не отреагировали, но я был уверен, что заметили. Правда, по внешнему виду эти парни были заметно младше нас, может быть, поэтому три мужика за тридцать не вызвали у них никакого интереса. А может быть, оценили мою спортивную фигуру и легкие шрамы на лице. Черт его знает!
Надеюсь, объяснять, почему некоторые компании кавказской или среднеазиатской молодежи представляют потенциальную угрозу, особо не надо? Москвичи знают это на своем печальном примере в своем собственном городе, а что говорить про непосредственные места обитания этих индивидуумов?
Мы встали подальше от «верблюдов», но так, чтобы и до маршрутки не пришлось бы бежать галопом.
Честно говоря, если бы это было уместно, я бы лучше вернулся обратно. Я не экстремал, и путешествовать по незнакомому среднеазиатскому городу лично для меня — удовольствие ниже среднего. По-моему, только Славика терзали неприятные ассоциации, а вот Леха был всем доволен. Ну что говорить — человек никогда не был ни на Кавказе, ни в Азии. А дома, мягко скажем, опасаться кого-либо он не привык. Счастливчик!
Когда показалась маршрутка, Слава инстинктивно подался вперед, и мне пришлось подтянуться за ним. Парни у стены продолжали сидеть. Я даже с надеждой подумал, что, может быть, они вообще так и останутся сидеть на прежнем месте.
Народу в автомобиле оказалось немного, мы удобно расположились на задних сиденьях, а уже знакомая нам парочка все-таки пробралась в транспорт и уселась на передних местах. Я расслабился и уставился в окно. Мы как раз проехали над речкой. Я помнил, из справочника, что она называется Ак-Бура. Небольшая горная речка, говорят — мелкая. Я обратил внимание на грязные и замусоренные берега, но в воде плескались худые и дочерна загорелые дети. Я усмехнулся. Мне кажется, в советское время санитарный врач повесился бы от такой картины. А теперь наступила настоящая свобода. Хочешь, можешь купаться даже в городской канализации. Не знаю, какова на самом деле вода в этой реке, но я лично в нее не полез бы.
Маршрутка несколько раз останавливалась, и теперь свободных мест не было, пассажиры уже стояли, упираясь головами в потолок. Кто бы сомневался, что водителя это нисколько не смущало. Его больше заботили своевременная оплата проезда и маневрирование среди ям, колдобин и выпуклостей на дороге. И я его хорошо понимал. Законы бизнеса везде одинаковы.
Еще очень допекала духота. Хотя в маршрутке все окна были открыты настежь, народу набилось столько, что температура в салоне напоминала мне финскую сауну. Не зная, сколько нам еще предстоит ехать, я очень страдал от пота, который тек у меня и по спине, и по лицу, и даже по груди. Славик и Леха, видимо, тоже страдали, потому что, вопреки обыкновению, уныло молчали. Я взглянул на Славу и усмехнулся, заметив, как на его длинном носу собралась приличных размеров капля пота. Чтобы подумать о чем-то приятном, я стал размышлять, что, наверное, в «Порше» есть кондиционер и страдать от жары и духоты во время пути в Саратов, по крайней мере, не придется.
