Валериан Скворцов - Укради у мертвого смерть
— Помочь?
Она вышла из-за занавески. В стеганой шелковой куртке, длинной тяжелой юбке. Волосы забраны в пучок. Бросила платье и жакет в свой голубой чемодан.
— Что вы сказали, господин Палавек?
Он повторил.
— Есть местечко, — ответила она, — где частенько видят воротил типа Цзо. «Джимкхан клуб»... Там. Я назначу в восемь ему.
— Если все сойдет, в тот момент, когда Майкл Цзо выйдет на контакт, вы — свободны, бегите от того места, отправляйтесь в гостиницу «Вианг Инн». В машину к Цзо сяду один я...
Типпарат достала из сумки книжку в пестрой обложке.
— Я в гостях у подруги. Хотите почитаю вслух?
-Что?
— «Человек с золотым пистолетом», шпионаж и в таком духе...
Не следовало, конечно, задавать ей этот вопрос. Какое ей дело до забот Палавека? И какое дело Палавеку до того, что она думает и как оценивает его поступки? Но Палавек уже спросил:
— Почему вы не интересуетесь, что произойдет дальше?
Она закрыла книжку, оставив палец между страницами.
Движением головы и левой руки хотела отбросить по привычке волосы, про которые забыла, что они затянуты в пучок. Спохватилась.
— Если вас действительно это интересует, — сказала она. — Мне не хотелось бы расставаться с верой в то, что вы не такой человек, роль которого играете. Мне кажется, вы достойный человек. Вы мне именно таким показались на ночном рынке Пратунам. Я сожалела тогда, что наше знакомство прервалось, едва начавшись.
— Что значит — достойный человек?
— Значит, не делать зла ради зла.
— Ради добра — можно?
— Как я, женщина, могу ответить «да» на такой общий вопрос, если видела вас уже с нацеленным оружием и готовым стрелять? Одобрить убийство?
— У меня свой путь.
— Я не собираюсь заставлять вас сворачивать... Я верю, что ваши пути с этим человеком... Цзо только пересеклись. Я верю, что вы преследуете его не ради того, чтобы вырвать его теплое местечко в банде. Я верш, что вы боретесь ради добра! Но вы ведь один, как я вижу... Настолько один, что способны убить и невиновного. Не в том суть, что невиновной могла оказаться именно я. А в том, что другие люди за ничтожным исключением перестали для вас существовать как люди. Вы присвоили право решать за всех... Вы преследуете зло. Это — легко. Это — ясно. Это — нетрудно. Рискованно, и только. Но что для настоящего мужчины в этой стране риск? Повседневность... Попробуйте-ка сделать для людей добро! Это —- смело... Я не в состоянии привнести в этот мир доброту и порядок... Но неужели, хотя бы в мечтах, мир не становится лучше, чем есть?
— Лучше, чем есть? — сказал Палавек. — В мечтах? Это чрезмерная роскошь, госпожа Типпарат, мечты. За них расплачиваются, бывает, судьбой.
«Парабеллума, — подумал Палавек, — достаточно, чтобы ее убить. Заставить совершить что-то против воли — нет».
— Возможно, судьбой... Так случилось, что средства на хорошую школу мне достались из воздуха. Фирма «Ямага» объявила конкурс на лучшую рекламу своих мотоциклов. Я написала на листке почтовой бумаги первую пришедшую в голову фразу — «После изобретения колеса — новое только моторы «Ямага»... Представитель фирмы в Бангкоке вручал мне чек в холле гостиницы «Ориентэл»... Поступило несколько приглашений работать для рекламных роликов на телевидении. Мечта, ставшая явью для четырнадцатилетней девочки из семьи закройщика в пошивочной мастерской на окраине...
— И после этого вы решили заняться... этим... моделированием?
Она рассмеялась легко.
— Что вы! Училась танцам, пению, выступала в баре «Созвездия»... Как одевались девушки, которые приходили на работу! Безвкусица, перенятая у фарангов и ставшая словно униформой у солдат... Принялась моделировать, продала несколько фасонов. Но после первоначального успеха как-то застопорилось. Приглашения известных ателье грозили кабалой, работой на чужие имена. Своих средств на мастерскую — нет... Обычная история
— Вам... вам..., — искал слова Палавек, — сколько лет, госпожа Типпарат? Вы замужем?
— Двадцать семь. Не замужем... Был друг, мы расстались. Для моей профессии необходимо, чтобы муж никогда не ревновал.
— Не понимаю.
— За богатыми дамами к модной портнихе заезжают богатые мужчины. Пока ждут, всякое бродит в голове... Предложения, которые я получаю, почти не отличаются от тех, которые делаются певицам в зале «Созвездий». Майкл Цзо совсем не оригинален.
Еще до рассвета его разбудил голод. «Чем ее кормить?» — подумал Палавек, пытаясь расслышать в темноте дыхание девушки. И в этот момент за окном возник, нарастая, грохот тяжелых моторов. Всполохи фар полоснули по потолку и ставням. Барак дрогнул.
Снаружи орали, надрываясь, сержанты, ссаживая солдат с грузовиков. Палавек разобрал из команд: в пустовавшем квартале размещается транспортная рота, вошедшая в город. Неслись выкрикиваемые номера отделений и взводов.
Типпарат стояла рядом с Палавеком у двери, готовая к выходу. Куда теперь?
Старый товарищ по батальону «желтых тигров», с которым Палавек столкнулся еще во времена работы вышибалой в Бангкоке случайно, сказал, что уходит послушником в чиенгмайский монастырь Ват Дой Сутхеп. В монастыре нашедшего приют полиция не тронет — неписаное правило неприкосновенности спасшегося в обители...
Капрал, задевший в суматохе плечом Палавека, тащил охапку бамбуковых жердей с привязанными оранжевыми указателями, на которых чернела одна и та надпись — «На дезинтоксикационный пост». Офицеры раздавали дубликаты ключей к дверям бараков, у которых кучками, свалив рюкзаки, каски и оружие на асфальт, грудились невыспавшиеся солдаты.
Конец улицы, опутанной мотками колючей проволоки, перегораживал желто-зеленый шлагбаум, под которым Палавеку, тащившему чемодан, и Типпарат пришлось пригнуться. Синеватый «датсун» с желтым кругом такси на борту вихлялся по улице, объезжая кое-как расставленные грузовики и бронетранспортеры.
— К пагоде Ват Дой Сутхеп, — сказал Палавек водителю.
Гусеничные громадины со спаренными пулеметами над
кабиной разъезжали, кроша кромки тротуара и осыпая сточные канавы. Свороченный железобетонный столб висел на продавленных проводах. Таксист ловко провел под ними машину.
Лейтенант Рикки Пхромчана молчал, опустив глаза, будто не расслышал ответа майора. Чудоч Уттамо переживал за авторитет начальника. Что они себе позволяют здесь, даже в чине майора, в провинции? Преступник бродит по городу вторые сутки, а они не только ничего не знают о нем, но и не чувствуют никакой ответственности за халатность по службе. Сержант увидел, как неторопливо потянулась рука Рикки к брючному карману. Чтобы достать коробку с бетелем, лейтенанту пришлось перенести тяжесть тела на левую ляжку. Натянувшаяся штанина готова была лопнуть. На локте пуловер явно нуждался в починке.
Взвизгнул и вспыхнул проблесками тревожный сигнал на селекторе связи. Комиссар и Рикки смотрели друг другу в глаза. Взаимопонимания и сотрудничества не налаживалось.
— Господин майор, здесь старший группы слежения за иностранцем в пагоде Ват Дой Сутхеп, — прозвучал голос дежурного. — Он на связи...
— Зачем ко мне?
— Они зацепили бандита, прибывшего на автобусе. Там, в пагоде.
— Соединяй!
Старший слежения доложил не торопясь, что в ходе наблюдения за иностранцем, который, побродив по монастырю, двенадцать минут беседовал с настоятелем, группа неожиданно натолкнулась на преступника, разыскиваемого по делу об ограблении ювелирной лавки в Бангкоке. Бандит прикатил на такси с чемоданом в сопровождении молодой женщины. Водитель сказал, что его наняли до пагоды близ бараков Кавила. В дороге пассажиры не разговаривали. У здания медицинского института дамочка звонила из телефона-автомата. Прикрываясь женщиной и иностранцем, которым он угрожает пистолетом, бандит отступил к мондопу, помещению монастырской библиотеки, и заблокировался там с заложниками. Мондоп окружен, в нем одна дверь. Чемодан захвачен, к нему не притрагивались.
![Росс Томас - Смерть в Сингапуре [сборник]](/uploads/posts/books/13740/13740.jpg)
