Никита Филатов - Часы от президента
Сюжеты, снятые ими, особой оригинальностью и остротой не блистали, но смотрелись не хуже и не лучше других, ежесуточно заполняющих выпуски телевизионных новостей.
Общение Виноградова с ребятами из ЦРТВ носило характер эпизодический и ни к чему не обязывающий. Но примерно через полгода, когда майор уже исполнял обязанности начальника пресс-службы, Самошин заявился прямо к нему в кабинет:
– Слушай, старик… – начал он, двигая по ковру тяжелое кресло для посетителей. – Есть дело.
Суть предложения заключалась в следующем. Надо дать интервью – небольшое, минут на пять. Что-нибудь о безопасности дорожного движения, статистику происшествий по региону, какой-нибудь жуткий фактик… Условий – два.
Во-первых, Владимир Александрович должен сняться на фоне огромного, красочного щита с рекламой некого акционерного общества, торгующего на российском рынке импортными автомобилями. А во-вторых, на вопрос Самошина о том, какая из марок легковых машин является по его мнению самой надежной и безаварийной, майору следует назвать вполне конкретную модель, недавно появившуюся в продаже.
– Сколько? – Поинтересовался Виноградов.
– Двести баксов, старик.
– Ско-олько?
– Пятьсот!
Владимир Александрович прекрасно представлял себе, что такое «левый» заказной сюжет. По идее, каждая секунда рекламного времени должна быть официально оплачена, и это с утра до ночи трепетно отслеживается соответствующими структурами. За любую, даже скрытую и косвенную рекламу, мелькнувшую на экране без санкции, нарушителя ждет суровая кара – от штрафа до позорного увольнения.
Конечно, голь на выдумки хитра. И тележурналисты так или иначе находят способы поработать на свой личный карман, но чтобы для этого использовались представители правоохранительных органов…
– Пятьсот? Шутишь.
– Семьсот баксов, старик! – Подскочил в кресле Самошин. – Больше не могу, честное слово. А то нам с Витькой вообще ни хрена не останется, понял?
… Вечером после этого визита майор встретился в «Старом кафе» с приятелем-журналистом, сделавшим себе громкое имя не без помощи Владимира Александровича.
Услышав фамилию Самошина, приятель поморщился:
– Чмо педальное… Раздолбай! Гвоздюк когда-то вроде был ничего мужиком, но спился вконец последнее время. А зачем они тебе, Саныч?
Выслушав рассказ майора, он кивнул:
– Похоже. Подшакаливают, где могут…
И собеседник поведал Владимиру Александровичу про парочку с ЦРТВ довольно много любопытного.
Например, Виноградов узнал, что Самошин постоянно по уши в долгах. Из своей пишушей и снимающей братии ему никто больше ни копейки не дает, вот парень и полез во всякие авантюры.
– Заказной материал – это ещё что…
– Слушай, а что у него такое случилось? Почему денег нет?
Приятель Владимира Александровича хмыкнул:
– Казино «Екатерина Вторая» знаешь? На Загородном?
– «Катьку»? Конечно.
– Ну, так вот! Самошин оттуда не вылезает.
– Игрок? – Удивился Виноградов.
– Мудак. Он там уже оставил столько… Мне люди рассказывали.
Собеседнику стоило верить – сети его информаторов временами завидовал даже РУОП. Благодаря чему не только обыватели, но и милиция зачастую узнавали самые свежие новости о российской организованной преступности исключительно из статей этого человека.
– А длинный, его оператор?
Оказалось, что за Витькой Гвоздюком, работавшим раньше на питерском телевидении, подобных грехов не водилось. Но и ему уже пару раз били в Доме журналиста морду – за пьяный базар и склонность приставать к чужим девицам.
– Спасибо. Буду иметь в виду.
– Ерунда, не за что…
С тех пор Владимир Александрович старался соблюдать при общении со сьемочной группой ЦРТВ некоторую дистанцию. И последний раз один на один встретился с Алексеем Самошиным при обстоятельствах не столько неожиданных, сколько неприятных.
Было это месяца три назад.
Виноградов только добрался до дома, как заверещал телефон.
– Да, слушаю.
– Это квартира Виноградова?
– Да.
– Прошу прощения, товарищ майор… Из четвертого отделения по охране метро беспокоят, дежурный Яковенко.
– Слушаю вас. Что случилось?
– Да тут одного задержали… Журналист! Фамилия Самошин. Требует вас к телефону.
– Требует?
Дежурный помялся:
– Ну, уже, вроде, просит. А поначалу…
История получалась действительно некрасивая. Женщина-контролер остановила гражданина Самошина на входе в метро – то ли из-за нетрезвого вида, то ли просто проездной документ проверить. Тот обиделся, отпихнул её и двинулся дальше.
Но далеко не ушел.
Женщина позвала на помощь наряд из пикета. Милиционеры вежливо попросили Самошина пройти куда следует, на что он стал махать журналистским удостоверением и бородой вперед попер на представителей власти: я, мол, вас всех! погоны, мол, посрываю! да я с самим генералом на дружеской ноге!
И разумеется – мать-перемать, мать-перемать…
Впрочем, руки гражданину Самошину заломили только после того, как тот попытался убежать на эскалатор.
– Вот, товарищ майор. Такие дела! – Закончил дежурный.
– А я при чем?
– Не знаю… У этого корреспондента при досмотре ваша визитка обнаружилась. Спросили – откуда, а он сразу стал просить, чтобы позвонили… – В голосе дужурного послышались нотки сомнения:
– Так что, не давать ему трубку?
Виноградов вздохнул:
– Давайте…
Работа со средствами массовой информации никогда не ограничивалась одними только протокольными мероприятиями. В конце концов, за что сотрудники пресс-службы ГУВД получают зарплату? За формирование в газетах, на радио и по телевизору положительного, пристойного образа современной милиции. Денег на подкуп журналистов государство не выделяет, значит приходится платить услугами.
– Владимир Александрович? – Голос у Самошина был испуганный и нетрезвый.
– Слушаю.
– Владимир Александрович, скажите им, а? Выручайте!
Виноградов молча проклял себя за привычку раздавать направо и налево свои милицейские визитки.
– Ладно. Позови дежурного…
Из отделения майор и Самошин вышли вместе.
– Запомнил? Завтра сделаешь все, как договорились.
– Понял. Нет проблем!
– Проблемы есть, – разочаровал спутника Владимир Александрович. – Пока проблемы есть.
– Хорошо. Я все сделаю.
– Обязательно. Вот тогда все действительно будет в порядке.
– Спасибо. Слушайте… Слушай… – Самошин выгреб из кармана возвращенные милиционерами деньги:
– Пошли по стаканчику? Коньячка? Чисто символически?
Владимир Александрович пожал плечами: от таких предложений отказываться не принято, но…
– Вот сюда, зайдем? А то не по-русски как-то!
Людей пустых и никчемных от спиртного развозит быстро. А может быть просто – коньяк попал Самошину, как говорится, на старые дрожжи.
Во всяком случае, после первых ста граммов журналист стал пускать слюни и жаловаться на судьбу:
– Слушай, Саныч… Гады они, понял? Сволочи!
Потом его потянуло на подвиги.
Виноградов вполуха слушал, как собеседник грозится всем показать что-то такое… что-то эдакое мужское совершить… подвиг такой…
– Ты думаешь, я – что? О, про меня ещё заговорят все!
Потом это все Владимиру Александровичу надоело:
– Пора. Зови официантку.
Но даже пока майор запихивал Самошина в такси, тот ещё пытался шептать ему на ухо про грядущую секретную командировку, про репортаж, который он из неё привезет, про огромные деньги, про славу, про баб…
В тот вечер Виноградов принял эти слова за пьяную похвальбу журналиста-неудачника. И каково же было его удивление, когда спустя всего пару недель в информационном блоке он увидел знакомую бородку на фоне гор и трубопровода:
– Алексей Самошин и Виктор Гвоздюк, специально для…
А ещё через несколько дней средства массовой информации разнесли по миру весть об очередном захвате заложников.
На этот раз жертвой похитителей стала сьемочная группа телеканала ЦРТВ.
* * *Доехали без проблем, вскоре после полудня.
– Ну, слава Аллаху! Вот и все…
– Вижу. Наконец-то.
Горная база полковника Асхабова больше всего напоминала крепость. Собственно, так и было. Когда-то она защищала единственный выход на перевалы – и помнила, говорят даже нашествие Чингисхана.
Конечно, время и люди не пощадили средневековую крепость. Но и сейчас то, что осталось, производило впечатление: пятиметровые стены из тесаного камня, грозные башни у дороги, прорези бойниц…
В небе, чуть пониже солнца, развевался знакомый Виноградову флаг республиканской гвардии.
А до войны сюда часто возили туристов и отдыхающих – на шашлыки.
Еще в крепости, говорят, работали всякие-разные археологические экспедиции. Так уж повелось, что при каждой очередной заварухе местные жители археологов вырезали: в девятнадцатом году, в тридцать втором, в сорок первом… Вот они и лежат теперь неподалеку, на кладбище – бедолаги-ученые, попавшиеся кому-то под горячую руку.
