Андрей Воронин - Бриллиант для Слепого
Никита торопливо подал ему стакан, но Тихон уже не мог удержать его, он не чувствовал пальцев. Хрустнул пластик, водка пролилась на брюки. Тихон со свистом втянул в себя воздух и приложил руку к сердцу. Оно билось часто, неровно, вот-вот готовое остановиться.
— Что с вами?
— Все хорошо, Никита, все хорошо... — прошептал Тихон и откинулся на спинку лавки. Он сидел с полуоткрытым ртом, глядел перед собой ничего не видящими глазами.
— Я «скорую» сейчас вызову. Мигом сбегаю!
— Сиди, — приказал Тихон шепотом, но Фагот не посмел ослушаться. — Я сам... Я все сам... Сам приведу себя в порядок. Если бы я не умел себя лечить, то подох бы на зоне. Сердце — ерунда, не в первый раз, — шептал Тихон, — его заставить надо...
И тут у него в левом боку кольнуло так, что он даже вскрикнул. Бутылка, стоявшая на лавке, упала на асфальт и со звоном разбилась. Компания на соседней лавке на мгновение замолчала, все повернули головы на звук. Тихон медленно съехал со скамейки, закатив глаза, только дергающийся кадык говорил о том, что вор еще жив.
— Набрался мужик, — сказал один из парней.
— Под самые брови, — хохотнул: другой.
— Тихон! — Фагот тряс старика. — Тихон! Ему плохо, сердце!
— А дружок-то его слепой, — два парня неохотно поднялись и вразвалочку направились к Тихону.
— Вы побудьте с ним, я «скорую» вызову! — крикнул Фагот. Парни засмеялись:
— Куда ты, слепой, побежишь? Лбом в первое дерево? Мы сами вызовем, только посмотрим, что с ним.
— Скорее! — торопил их Фагот.
Парни присели на корточки. Один из них расстегнул Тихону пиджак, запустил руку во внутренний карман. Вытащил пригоршню денег — доллары и рубли. Ничего не говоря, выразительно посмотрел на приятеля и сунул их себе в карман. Второй тоже лихорадочно обыскивал Тихона. Фагот не выдержал:
— Положи деньги на место! Парень слюняво присвистнул:
— А ты не такой уж слепой. Притворяешься, да? Сука... — и поднялся во весь рост. Он был чуть выше Фагота, но зато значительно шире в плечах.
— Вали отсюда, козел! — зашипел он. — И старикашку своего волоки.
При слове «козел» Фагот попытался ударить пьяного, но тот ловко перехватил его руку и со всей силы въехал кулаком в лицо. Фагот дрался, сколько хватило сил. Его валили на землю, он вновь поднимался и бросался на измывавшихся над ним парней. Они били его впятером. Никита уже не мог оторвать голову от асфальта. Он лежал лицом вниз, чувствуя во рту вкус собственной крови.
— Пошли, — услышал он, — а то еще сдохнет.
— Погоди, может и у него деньжата водятся.
Фагот чувствовал, как в его карманах шарят чужие жадные руки, но у него уже не было сил сопротивляться.
Напоследок лежащего Фагота пнули ногой, и компания пьяных парней, не спеша, удалилась. Никита пролежал минут пять, собираясь с силами. Ему казалось, что все его тело — одна большая ссадина. Наконец, встав на четвереньки, он посмотрел на Тихона. Тот лежал, разбросав ноги, глаза закрыты.
— Тихон, — позвал он, не уверенный в том, что тот ответит. Старый карманник застонал и тихо прошептал в ответ:
— Что?
— Ты в порядке? — впервые Фагот назвал вора на «ты».
— А ты как думаешь? — Тихон слегка приоткрыл веки.
— Думаю, что хреново, — уже с улыбкой произнес Фагот, с трудом становясь на ноги. Его качало, мир вот-вот готов был перевернуться в глазах. Фагот ощупал грудную клетку.
— Кажется, ребра, сволочи, сломали.
— Кто? — спросил Тихон. Никита понял, что тот только что пришел в себя, ничего не видел и не слышал.
— Я же говорил, день сегодня фартовый, — надтреснутым голосом сказал Тихон и вновь схватился за сердце.
— Вам «скорую» надо вызвать.
— По-моему, «скорая» больше нужна тебе.
— Не дождетесь! — вырвалось у Фагота. И они дружно рассмеялись.
— Кажется, отпустило, — Тихон прислушался к биению сердца, положив руку на грудь. — Сейчас все придет в норму. Думаешь, у меня такое впервые? Прихватывает, и часто, но я виду не подаю. Это они тебя избили? — Тихон внимательно посмотрел на Фагота.
— Они. Уроды! — подтвердил Фагот.
— А ты чего варежкой щелкал?
— Я дрался как лев, — неуверенно сказал Фагот.
— И погиб, как мандавошка. Шатаясь, Тихон поднялся и сделал пару неверных шагов.
— Ты твердо стоишь на ногах?
— Вполне.
— Тогда я на тебя обопрусь, пока никто не видит. До выхода из парка доберемся, а там... Ты был прав, надо взять такси.
Дождь охлаждал разгоряченные лица. Фагот, сжав зубы, вел нетвердо ступавшего Тихона.
— Нас обокрали.
— Воров и обокрали... — Тихон мелко засмеялся, — теперь ты понял, что не нравится мне в твоей жизни?
— Я слабый, — признался Фагот.
— Нет, ты не слабый, ты просто не знаешь своей силы. Думаешь, моя сила в пяти ходках за плечами или в том, что я вор со стажем и имею вес в криминальном мире? Нет, — Тихон завертел головой, — сила в другом. Она не в мышцах и даже не в голове, она в умении, ловкости. Ты почему хорошо играешь на флейте, на клавишах? Потому что постоянно занимаешься. Сила в привычке. И если ты научишься не спускать обид, то ты станешь сильнее других. Впереди уже виднелся выход из парка. Фагот надел чудом уцелевшие темные очки.
— Как в Библии — слепой ведет зрячего.
— Нет. В Библии написано: «Слепые водят слепых».
— Ты поменьше книжек читай, раскусят, что ты зрячий.
Они дошли до выхода из парка, и Фагот понял, что ничего у него не сломано, он лишь сильно избит. Тихон был доволен.
— Значит, защищаться ты уже научился, но это только полдела. То, что ты умеешь падать — тоже хорошо, но надо уметь и подниматься. Как говорил один американский генерал: «Плох тот солдат, который мечтает умереть за родину. Солдат должен мечтать, чтобы враги умирали за свою родину». Ловкости рук я тебя уже обучил, ты умеешь обращаться с карточной колодой, с монетами, пачками денег. Теперь я должен научить тебя не бояться врагов. Запомни, Никита, — Тихон остановился и помахал перед его носом согнутым в крючок пальцем, — ты сильнее всех.
— Я сильнее всех, — неуверенно повторил Никита.
— Ты говоришь «сильнее», но мне слышится «слабее». Еще раз.
— Я сильнее всех! — на этот раз фраза прозвучала театрально.
— Нет, Никита, так не пойдет. Ты хочешь убедить в этом меня, а не себя. Скажи так, чтобы было понятно, что ты веришь в это.
— Я сильнее всех, — абсолютно нейтрально сказал Фагот и ощутил, что попал в точку.
— Видишь, у тебя начинает получаться. Распрями плечи, спину. Никто не должен иметь власть над тобой.
— Даже вы? — удивился Никита.
— Я — в первую очередь. Быть сильнее слабых легко. Ты попробуй превзойти сильных, — Тихон отодвинул от себя Никиту, собрался с духом и вновь стал прежним, уверенным в себе, ни следа от сердечного приступа не осталось на его лице. — Завтра я заеду за тобой с утра, жди меня дома.
Тихон взмахнул рукой перед проезжавшей по улице машиной. Шофер свернул к бровке. Не спрашивая, можно ли сесть, и не договариваясь о цене, Тихон забрался на переднее сиденье. Фагот сел на заднее.
— Видишь, как надо останавливать машины? Если бы он махнул рукой, — Тихон кивнул в сторону Фагота, — ты бы остановился? Водитель задумался, потом коротко ответил:
— Нет.
— А что тебя заставило остановиться? Мой возраст?
— Нет. Фигура у вас как у молодого, а лица я не видел.
— Тебе и не надо было его видеть, — рассмеялся Тихон. — А ты, Никита, знаешь, ответ на этот вопрос? Тихон подвез Фагота до самого подъезда.
— Мой тебе совет: никому ничего о сегодняшнем дне не рассказывай. Это только твое и мое дело.
— Понял, не маленький, — Никита вышел из машины.
ГЛАВА 4
Редко, крайне редко встретишь мужчину в возрасте сорока пяти лет, который не имел бы проблем со здоровьем. У одного болят ноги, у второго желудок, у третьего печень или почки шалят от чрезмерного переедания, а четвертого преследуют беспричинные головные боли. Давление, суставы, ревматизм, радикулит — все эти напасти, к сожалению, довольно часто встречаются в таком возрасте. Но случаются и счастливые исключения...
Николай Николаевич Князев, подполковник пограничных войск в отставке, на здоровье никогда не жаловался. К врачам не обращался, считая себя идеально здоровым. Даже в сорок пять он еще не знал, что такое зубная боль. Люди, с которыми был знаком бывший подполковник, лишь пожимали плечами, качали головами да восхищенно говорили: «О, да, Николай Николаевич дотянет до ста лет. С таким здоровьем, как у него, только в космос летать. Ни давления тебе, ни простатита, ни подагры. Богатырь, да и только!»
Внешность у Николая Николаевича была самая обыкновенная: чуть выше среднего роста, не очень широкий в плечах, боевая выправка. Любую работу, которую ему поручало нaчaльcтво, Николай Николаевич делал всегда исправно, а самое главное — в срок. К спиртному, сигаретам бывший подполковник относился крайне отрицательно. Бокал вина позволял себе несколько раз в год — по большим праздникам: на Пасху, Рождество и в собственный день рождения.
