Привал с выдернутой чекой - Гончар Анатолий Михайлович

Да-а-а, а я смотрю, крепко амеры наших достали, если командир едва сдерживается, чтобы пенной злобой не изойти, а ценному пленнику ноги переломать разрешает. Если это все правда, когда успели-то? Меня же полдня в ПВД [6] не было. А плевать! Я тоже давно с амерами встретиться хотел. Они уже весь мир за… – опять чуть не заругался, – одним словом, достали они всех.

– Так, товарищи, вопросы есть? – Белов вернулся к постановке задачи.

– Работаем вместе? – Это командир третьей группы вопрос задал, что ж, правильный вопрос.

– Двумя отрядами, но рядом. В одной зеленке, только заходить по-разному будем. Первая-вторая группы начнут выдвигаться отсюда, – ротный показал указкой маршрут следования, – то есть от места приземления парашютиста, чтобы, значит, сразу проверить, не остановился ли он где на полпути. А третья-четвертая вот отсюда. – Указка снова проползла по карте. – Задача: предотвратить возможность ухода в развалины города. – Ручка-указка показала эти самые развалины. – Американцы же выдвигаются вот с этого направления. Надо постараться быть на месте раньше их. Захватить летчика и, не вступая в бой, уйти.

Леонов нахмурился.

– А если америкосы нас опередят? – спросил он.

– Тогда догнать их и уничтожить! – жестко потребовал ротный.

– Пленника, я так понимаю, и тогда трогать нельзя? – этот вопрос задал уже я.

– Только в случае абсолютной невозможности его пленения, – пояснил Белов.

– Ясно… – недовольно буркнул я.

– Ничего тебе не ясно. – Командир роты упер в меня свой хмурый взгляд. – А чтобы было ясно, даю вам мое личное указание: в случае успеха американской спасательной миссии мочить всех без разбору. Удастся захватить живым – хорошо, нет – еще лучше. Не тащить! Да плевать, если и тащить скажут. Мне лучше тащить чужого, чем кого-то из наших! – ротный взглянул на часы. – Все, парни, лимит времени на постановку задач исчерпан. Через пять минут прибывают «вертушки». Давайте всех на площадку.

Услышав крайнее указание, я потянулся к радиостанции.

– Болото, – позвал я своего заместителя.

– На приеме Болото для старшего, – тут же отозвался тот, узнав мой голос.

– Выдвигайтесь на площадку. И просьба: мой рюкзак захвати, хорошо?

– В лучшем виде, – отозвался Илья, а ко мне подошел командир второй группы.

– Будь добр, – попросил он, – свяжись еще раз со своими. Пусть моим скажут.

– А у тебя почему таких радиостанций нет? – кивнул я на свою внутригрупповую WYf-11.

– Да ты что, не помнишь? – удивленно вытаращился на меня Леонов.

Я отрицательно качнул головой.

– А я что-то должен помнить?

От столь, казалось бы, невинного вопроса Леонов аж поперхнулся:

– Кхм, кхм, н-да, здорово тебя все-таки шарахнуло. Ты, Вить, сначала звякни, а я тебе потом расскажу.

– Илья, – опять позвал я Болотникова, – скажи второй группе то же самое, добро?

– Принято, – без лишних слов отозвался зам, а капитан Леонов принялся «восстанавливать мою память».

– Вы в тот раз с третьей группой на задачу ходили. Груз у агрюшек отбили. Оружие и там всякую другую приблуду, вот эти радиостанции там и были. Прилично так, но на всех все равно не хватило. Распределили следующим образом: в нашу роту, как захватившую трофей на три группы, – три комплекта, а в остальные по два. Твоей и третьей группе радиостанции, само собой разумеется, на автомате (автоматически) достались, а мы с Крутиковым (он назвал фамилию командира четвертой группы) жребий тянули, я промахнулся.

– Так вы что, теперь без радиостанций?

– Нет, почему, у нас наши есть, отечественные, ничем не хуже, только потяжелее раза в полтора и на вид не такие крутые. Моя на рюкзаке лежать осталась. Я же не знал, что мы к «вертушкам» прямо с ЦБУ рванем, – пояснил Леонов.

– А, вон оно что! – кивнул я, пребывая в полной задумчивости. Вот хоть убей, не помню того, о чем он мне рассказывал. Мне все казалось, да что казалось, уверен был, да я и до сих пор уверен, что это нам амеры радиостанции по-до-гнали – подарили, значит. Но версия Леонова выглядела иначе. Совершенно. Если верить ему, то американцы радиостанции нам подогнали, конечно, но несколько по-другому. Точно голова кругом. А вон и «вертушки» летят, меня аж в дрожь бросает. Так какая наша? Вон она, двадцать второй номер. Подхватываю свой рюкзачок. Вертолет садится, из открытой двери опускается скамейка, знакомый борттехник призывно машет рукой – Кузьма Иванович собственной персоной. «Привет!» – «Привет»! – ответно машу рукой, общаться на борту будет некогда. Задача моим разведчикам еще не поставлена. Хотя бы вкратце надо обрисовать. Не до жиру.

– Вперед! – командую, как только вертолет касается колесами почвы. Пока бойцы осуществляют посадку, переосмысливаю полученную информацию. А ведь американцы – это не обязательно Соединенные Штаты Америки, про США никто ничего не говорил, точно. Это ведь и ЧВК [7] какая-нибудь может быть. И самолет тоже частный, а то зачем его Турции сбивать? С Америкой они вообще союзники и в одном блоке состоят. Точно ЧВК. Уф, слава богу, разобрался. Аж от сердца отлегло. Думал, совсем сбрендил. Но одна закавыка все же осталась – радиостанции. Так откуда же все-таки они у нас взялись? Может, Леонов что путает? Да ладно, хватит воду в ступе толочь, пора бойцов в курс дела ввести, а то долетим скоро.

– Уши навострили, – обратился я к своей группе. – Сбит летчик противника. – Смысла рассусоливать и разжевывать бойцам все хитросплетения нет. Американцы, ЧВК, зачем сейчас это? Чтобы и они полчаса лбы морщили? Нет, увольте, просто летчик противника, просто две роты негров, может, и не негров, но если америкосы, то сколько-то негров наверняка есть. – Нам необходимо захватить его живым. Ключевое слово здесь «живым»! – кричу я, стараясь перекричать гул моторов и свист винтов. – Возможна встреча со значительными силами противника. В случае если летчик будет уже у них, наша задача уничтожить всю эту шоблу… – договорить язык не повернулся, ввернув другое, – воблу, и в первую очередь летчика. Всем понятно?

– Так точно! – бормочет сидевший рядом со мной радист Синюшников, и это меня успокаивает. Я замолкаю. Вертолетная тряска возвращается ко мне холодом ползущего страха. И то ли от него, то ли от выброшенного в кровь предбоевого адреналина тело начинает бить дрожью. Стремительно проносится земля. Чуть отставая, по левому борту тащится наша мельтешащая тень. Справа, слегка приотстав, идет вертолет с группой Леонова. От сирийцев сообщают: их беспилотники обнаружили парашют, но летчика нигде не видно. Предположительно ушел в зеленку. Но уверенности в этом нет, и потому нам предстоит идти по его следу. Странно, но точных координат приземления вражеского пилота так и не передали, только район. Что ж, будем искать. Пока пребывал в собственных рассуждениях, «МИ-8» начал сбавлять скорость и наконец завис, зацепившись колесами за землю. Пулемет с турели снят. Пора десантироваться.

– Пошел, пошел, пошел! – поторопил я бойцов, кивнул на прощание Кузьме Ивановичу и сиганул вслед спрыгнувшему радисту. Приземлился не слишком удачно, на камень, едва не подвернув ногу, поскакал дальше, прихрамывая, ругаясь и одновременно поглядывая, как мои парни разбегаются в разные стороны. Выбежав из-под лопастей, я распластался на глинисто-каменистой почве. А турбовальные двигатели уже набрали обороты, вертолет слегка клюнул носом, оторвал от земли задние «лапки» и, постепенно набирая скорость, отвалил в сторону.

– Двигаем! – потребовал я, направляя группу к сомкнувшемуся прищуром горизонту. Слева от нас выстраивались в боевой порядок разведчики второй группы. Так мы и пойдем, параллельно друг другу, быстрым шагом, иногда переходя на бег. Застать вражеского летчика на открытом месте (со всеми проистекающими из-за этого минусами) все же предпочтительнее, чем выискивать его в зеленке местного оазиса. Надеюсь, что он еще где-то на равнине, а не в лесу. Но, скорее всего, мы опоздали.