Дон Пендлтон - День грифов
— Да, если бы все удалось, то вы должны были бы кричать и выть, как сумасшедшая. Прибежали бы люди и увидели вас в крови, рядом с трупом Томми. Все ясно, как дважды два.
— Примерно так же и я представила себе развитие событий.
— Так, хорошо. Теперь поговорим о вскрытом сейфе. Кто-то действительно хотел убрать Сантелли, но одновременно он искал и что-то другое.
— Признаюсь, что на эту загадку у меня еще нет удовлетворительного ответа, — вздохнула Тоби.
— Что касается орудия убийства, — произнес Болан, — это очень важная вещь, однако я не нашел его, хотя тщательно осмотрел весь кабинет.
— Полагаю, что, если бы я хоть немного задержалась в кабинете, его бы просто-напросто вложили мне в руку.
— Ну а как все-таки быть с сейфом?
— Этому тоже можно найти объяснение. Однако к чему нам неразрешимые вопросы, сержант? Уж не подозреваете ли вы меня? Зачем мне вам врать? Ведь вы сами явились сюда, чтобы убить Сантелли, а мне это совсем ни к чему.
Болан кивнул головой.
— Я действительно хотел убить его, — спокойно сказал он, — однако не таким образом и не столь быстро. К тому же меня интересует не столько он, сколько то, чем он занимается. Вот почему преждевременная смерть Томми значительно осложняет ситуацию.
— Возможно, однако я здесь ни при чем.
— Разумеется, — мягко ответил он. — Мне просто нужно найти хоть какую-то отправную точку.
— Понимаю, — сказала Тоби, делая вид, что все еще сердится. — А что вы об этом думаете?
— У меня есть три или четыре небольшие зацепки, — с улыбкой сказал Мак.
— Надеюсь, что вы не кинетесь в драку сейчас же? — тут же спросила она.
— Сейчас не время и не место для драки.
— Вот так мы и живем, «капитан осторожность».
— Да, и об этом остается лишь сожалеть.
— Вы считаете меня дрянью?
— Разумеется, но ведь и я не лучше.
Она рассмеялась:
— Некоторые люди не могут спокойно воспринимать то, что я делаю.
— Тем хуже для них. Вот я воспринимаю все совершенно нормально и если бы мог, то создал бы вам такой же ореол славы, как у Жанны д'Арк.
— Бросьте, — прошептала она, отвернувшись. — Вы говорите слишком серьезно.
— Я всегда был серьезен, Тоби, и вы это прекрасно знаете. В случае необходимости я на своих плечах пронес бы вас через ад.
— Вы неправы, — робко опустив глаза, сказала она. — Вы сделали бы гораздо лучше, если бы оставили меня гореть в аду. Ведь если он существует, то мое место именно там.
Вот тебе раз! Во всех спорах всегда приходишь к одному и тому же. Так случилось сегодня с Тоби, так было и со всеми другими, кто встречался Болану с тех пор, как он пустился в крестовый поход против мафии. Традиционные понятия добра и зла настолько глубоко укоренились в буржуазной морали, что они иногда не дают индивидууму самому рассуждать о том, что он считает добром и необходимостью. Если ему приходится действовать вопреки идеям, внушенным всеобщей моралью, то он сам начинает себя ненавидеть!..
Мак Болан с нежностью смотрел на молодую женщину.
— Тоби, почему в вашей головке поселились такие мрачные мысли? Вы же знаете, что ад нужен нам всем.
— Объясните вашу мысль, «капитан осторожность».
— Каждый из нас строит свой собственный рай, но на базе ада. Давным-давно я читал одну книжку, где было написано: «Когда вы будете стоять у врат рая, Господь не будет пересчитывать ваши медали и дипломы. Он будет считать лишь ваши раны. Это они откроют вам двери его царства».
Тоби молчала, она лишь поудобнее завернулась в огромное полотенце и села, по-турецки поджав под себя ноги.
— Прекрасно, — вздохнула она, — давайте не будем больше говорить о бедной Тоби. Мне очень жаль, что я вообще позволила себе коснуться этого вопроса. Итак, на чем мы остановились?
— Я хотел найти хоть какой-нибудь след, — напомнил ей Болан. — Признаться, я надеялся на то, что вы мне в этом сможете помочь.
— Я очень сожалею, но... Понимаю, это может показаться смешным, но я чувствую свою некомпетентность. На моих глазах убивают человека, который занимается со мной любовью, а я не могу ничего сделать, я даже не видела ту скотину, которая это сделала. Если говорить честно, то должна признаться, что я тогда очень испугалась, мне стало страшно, что и меня сейчас зарежут, как барана, вот я и убежала, забыв обо всем на свете.
— Когда вы выходили из комнаты, там по-прежнему было темно?
— Да, в этом я абсолютно уверена.
— И вы прямым ходом пошли сюда?
— Да, и так быстро, как только могла.
— Значит, чтобы добраться, сюда вам понадобилось меньше минуты?
Она кивнула:
— Вполне возможно, что я управилась даже быстрее.
— Вайнтрауб был здесь?
— Нет, он пришел сразу же после меня.
— Насколько позже?
— Он вошел в комнату самое позднее через минуту после меня. Я твердо знаю это, потому что стояла под душем, когда услышала, что он вошел.
— Значит, когда убили Сантелли, он уже был в доме?
— Да, но, по-моему, он не мог этого сделать.
— Почему?
— Уж очень страшна была смерть Сантелли, а Ларри не переносит вида крови. Вчера я порезала себе палец, и когда он увидел, что из него течет кровь, то его чуть не вырвало.
Болан вздохнул:
— Да, возможно, но иногда голод заставляет даже волков выходить из леса. Кстати, расскажите мне о нем. Что вы еще знаете, кроме того, что он не переносит вида крови?
— Это человек без всякой совести, — тут же сказала она. — Он запросто может убить, но при условии, что сделает это издали. Он даже убил бы тысячу человек сразу, если бы для этого нужно было только нажать какую-нибудь кнопку, но я никак не могу себе представить Ларри, который собственными руками перерезает кому-нибудь горло.
— Прекрасно, Тоби, спасибо.
Мак подошел к двери, взялся за ручку и, обернувшись, сказал:
— Соберите свои вещи, я хочу отправить вас подальше отсюда.
— Отлично, — обиженно сказала она, — меня это устраивает, потому что с тех пор, как я появилась здесь, все идет вкривь и вкось.
— Вы искали что-нибудь конкретное?
— Колесо фортуны.
— Ну так вы его нашли!
— Правда?
— Скажите вашему шефу, что Сантелли был ступицей этого колеса и что махинация, начатая им, затрагивает значительное количество людей. Это не просто мелкая история с наркоманами, Тоби, а огромное, поистине гигантское дело!
— О чем?
— Я бы и сам очень хотел это узнать.
— Не беспокойтесь, вы все скоро узнаете.
— Спасибо, вы придаете мне мужество, а оно мне сейчас очень нужно.
— А вот мне сейчас нужна другая вещь.
— Какая же?
— Мне бы очень хотелось, чтобы настоящий мужчина заключил меня в объятия. Ненадолго, хотя бы на одну секунду.
— Может, я могу вам помочь?
— Об этом я могла только мечтать!
Болан прекрасно понимал состояние Тоби. Не испытывая никаких угрызений совести по отношению к Розе или к кому-нибудь другому, он подошел к прекрасной обнаженной молодой женщине, нежно обнял ее и принялся ласкать. Потом он прилег рядом с ней на кровать и сделал все, что мог, чтобы зарубцевались раны ее сердца — те раны, благодаря которым она однажды умчится на Небеса...
Он мягко отстранился от нее и тихо вышел, приняв окончательное решение полностью разобраться в том, что творилось в доме Томаса Сантелли.
Глава 8
С того момента, как был обнаружен труп Сантелли, прошло более двадцати минут. Времени более чем достаточно для того, чтобы эта мрачная весть, передаваемая из уст в уста, дошла до Балтимора и вернулась обратно. Произошло неординарное событие, все уже знали о нем, а поведение обитателей замка почти не изменилось.
Обычно смерть короля встречается или радостью, или плачем, а здесь все были на удивление спокойны.
На первом этаже горел свет, а в холле сидели человек двенадцать, которые вполголоса переговаривались. Здесь собрались Лео, Дамон, Тони Ла Карпа и человек со страшным лицом и очень злыми глазами, которого Болан сразу не узнал. Этот человек держал за плечо Сонни «Землемера». Мальчишка был страшно напуган: его, видимо, подвергли строгому допросу. Там же сидел и Ларри «Торгаш», рядом с которым неотлучно находился Кармен Редди. На старом прогнутом диване у входной двери лежал Марио Куба. Лицо его приобрело зеленоватый оттенок, а правый глаз почти скрылся под огромным компрессом. Двое рослых часовых охраняли наружную дверь, а еще двое стояли у входа в святая святых Сантелли.
Через весь первый этаж дома проходил длинный коридор, который с обоих сторон вначале расширялся, образуя холлы, а затем незначительно сужался к центру, где начиналась лестница на второй этаж. Холл, окна которого выходили на фасад здания, представлял собой большое помещение, где стояли два дивана, несколько кресел, низкие журнальные столики, вешалки и тому подобное. Через раздвижные двери, расположенные напротив лестницы, можно было пройти в рабочий кабинет Сантелли. Холл, находящийся в глубине дома, имел меньшую площадь, потому что половину его зала занимал лестничный пролет. Дверь из этого холла вела на кухню. Когда Болан показался на лестнице, взгляды всех присутствующих устремились на него. Мак спустился еще на три ступеньки и остановился, прекрасно сознавая, с каким напряжением встречают его появление здесь.
