Сергей Зверев - Крапленая обойма
Задачка была со многими неизвестными. Он знал, откуда возвращалась его жена поздней ночью, когда произошла авария. Но кто мог покопаться в ее тормозах? Почему ей захотелось затем, после выздоровления, побывать на месте аварии? И этот не знакомый ему мужчина...
Марк Георгиевич был уверен, что держит нити игры в своих руках. Оказывается, не все было так просто. Супруга, которой он доверял, что-то проворачивала у него за спиной. Или не проворачивала? Тогда как объяснить ее поведение? Связана ли была ее встреча здесь, на Ленинских горах, с его планом? Или не связана?
В этот миг он расхотел менять план в той части, которая касалась Риты.
4Фомин находился в своем загородном доме. Он сидел в гостиной в глубоком кресле возле дубового стола. На коленях у него лежал «Ремингтон», ноги вытянуты, пятки покоились на стоящем рядом другом кресле. Руки ласково двигались по гладкой поверхности оружия. На столе лежал ПТУРС – так, чтобы хозяин особняка мог легко дотянуться в случае чего и до него.
На улице уже сгустились сумерки. Фомин сидел лицом к широкому окну и зорко вглядывался в пространство за окном.
В гостиной свет не горел. Конечно, при освещении было бы спокойней, но тогда он не увидел бы, что творится снаружи. А этого никак нельзя было допустить. Потому что Они в любую минуту могли предпринять попытку прорваться к нему в дом. И он должен быть готов к вторжению.
За окном все было знакомо. На темном фоне выделялись кроны деревьев, Фомин улавливал движение качающихся от ветра ветвей. И больше ничего. Но все могло измениться. В любую минуту. Он это знал. Враги могли подкрасться с другой стороны дома. С той, которую он не мог сейчас наблюдать. Но другие части дома его не интересовали. Потому как Они вот уже в который раз приходили к нему именно с этой стороны, как заведенные. Он относил это на счет игры в открытую. Они не боятся его и хотят схлестнуться с ним. Не укрываясь, лоб в лоб.
У него на губах заиграла самодовольная полубезумная улыбка. Он Их тоже не боится. Он готов вступить с Ними в бой.
Фомин продолжал нежно гладить поверхность «Ремингтона». Да, он вполне готов. Они не такие уж умные, раз позволяют подловить Их. Конечно, не умные. Он гораздо хитрей Их. Вот так-то!
За окном картинка едва уловимо изменилась. Фомин напрягся и приподнял «Ремингтон».
На стекло нечто легло. Фомин прищурился. Это нечто напоминало по форме руку. И тут он услышал противный тонкий взвизг, который больно ударил по нервам.
«Кто-то скребется», – застучало призывно у него в висках.
Скрежет продолжился. И темный силуэт руки стал двигаться кверху, к форточке. Это Они. Они вновь предприняли попытку достать его. Ха-ха! Что ж, пусть попробуют.
Его руки сжали оружие. От скрежета все заклокотало внутри. Показалось, что еще немного – и его вытошнит.
Ствол «Ремингтона» переместился в направлении окна. Доктор приказал ему не применять оружие. Что ж, он готов был следовать указаниям психоаналитика. До сей поры был готов. Но теперь возникла другая ситуация. Этот скрежет... От него необходимо было избавиться. Иначе тот взорвет его изнутри. Он не мог его слушать. Это мерзкое тоненькое визжание... Омерзительнейшее визжание! Наверняка Они и хотят его этим добить, стукнуло тут же в мозгу. Конечно. Ядом и другими средствами у Них не получилось, теперь предприняли иное. Ну что ж, сейчас он Им задаст...
До выключателя, которым врубался прожектор, нужно подниматься и пересекать гостиную. А его нервы могли не выдержать даже нескольких секунд.
Палец плавно лег на спусковой крючок. Выстрел прозвучал в комнате довольно звонко, Фомин даже замотал головой, почувствовав, что заложило уши.
Стекло в окне со звоном рассыпалось, и осколки полетели на пол. Вслед за этим послышался легкий вскрик, словно сова ухнула.
Он глубоко вздохнул. Свежий воздух ворвался в гостиную через образовавшийся проем. Запахло пороховым дымом.
Фомин продолжал держать «Ремингтон» на изготовку. За окном была привычная картинка. Темнота и на ее фоне пятна крон деревьев.
«Получили!» – пронеслось у него в мозгу.
Попробуйте потягаться. Он умнее Их. Он намного умнее Их.
«Ремингтон» вновь лег на колени. Нужно бы зажечь прожектор. Эта мысль, однако, быстро отошла на задний план. Не нужно. Теперь он будет просто стрелять. Доктора нет. Он обещал приехать, но его нет. А раз так, то он будет по-своему расправляться с Ними. Раз доктор не выполняет своих обязательств, он тоже не будет выполнять свои. Он будет поступать так, как сам сочтет нужным. На лице у него заиграла злорадная улыбка. А может, доктор испугался Их? Вполне может быть. Но сам он не из пугливых. Он победит Их.
Фомин неподвижным взором продолжал глядеть в пустую глазницу окна.
Через какое-то время до его слуха донеслось легкое урчание двигателя автомобиля. Машина приближалась. Вот она остановилась у его калитки. Фомин четко видел блики света фар, которые, как только автомобиль остановился, исчезли. Сердце его, готовое вот-вот вырваться из груди, застучало сильнее. Они продолжали наступать на него. Что ж, он задаст Им сегодня жару.
«Ремингтон» лег на стол. Руки потянулись к портативной ракетной установке. «Автомобиль ведь пулей не возьмешь», – пронеслась в голове весьма здравая мысль.
Послышался скрип открываемой калитки. И следом раздался громкий возглас:
– Андрей Викторович!
Это доктор. ПТУРС застыл на полпути к плечу.
Фомин заморгал, словно просыпаясь. С секунду поколебавшись, положил трубу назад на стол и поднял «Ремингтон». Несмотря ни на что, нужно быть готовым к нападению. Они слишком хитры. Правда, не так, как он. Он-то намного хитрее Их. Уж это ему было известно наверняка.
– Андрей Викторович! – Голос раздался уже совсем близко.
Фомин поднялся, пересек гостиную и включил наконец прожектор. А затем вышел на веранду, продолжая держать оружие в руке.
Доктор стоял на ступеньках крыльца, заслоняясь рукой от яркого света прожектора. Фомин не торопился, даже несмотря на то, что узнал психоаналитика. Подвоха можно было ждать с любой стороны.
– Я приехал, как и обещал, – крикнул Лаврентьев, продолжая щуриться от яркого света; он увидел Фомина через застекленное окошко двери веранды.
Тот опустил оружие и занялся замками. Их было три. После того, как Они попытались ворваться к нему через эту дверь, он врезал дополнительно два замка.
Фомин раскрыл дверь и выглянул на улицу.
– Вы один? – осведомился он на всякий случай.
– Один. Конечно, один, – Лаврентьев шагнул к двери.
Фомин отошел в сторону, пропуская гостя.
– Я думал, вы уже не приедете, доктор.
– Я же обещал, что буду у вас.
– Да, обещали. Но после того, как Они пытались пробраться ко мне через окно, я посчитал, что вы отступили.
– Когда это произошло?
Лаврентьев пристально смотрел на своего пациента. Казалось, он хотел проникнуть в самые отдаленные уголки больного сознания Фомина.
– Только что. Совсем недавно.
– Вы стреляли? – Лаврентьев скосил взгляд на «Ремингтон».
– Мне пришлось, доктор. На этот раз пришлось.
– Вы же обещали не делать этого.
– Обещал. Но вас не было, – веско возразил Фомин. – Я думал, вы уже не приедете.
– Надеюсь, вы никому не причинили вреда?
– Только Им, доктор.
– Что значит – Им? – Лаврентьев насторожился; его взгляд отчего-то затравленно метнулся в сторону входных дверей.
– Я слышал вскрик. Или не вскрик. Что-то похожее на это.
– О боже мой!..
– Да, доктор. Я крепкий орешек, – гордо выпятил грудь хозяин дома. – Им так просто меня не взять.
– У вас есть фонарик? – неожиданно спросил Лаврентьев.
Фомин на некоторое время задумался. Его мозг отказывался столь внезапно менять темы. Наконец он пришел в себя:
– Зачем он вам?
– Я хочу посмотреть, что вы натворили.
– Вы хотите убедиться, что я подстрелил кого-то из Них?
– Черт побери, нет. Я хочу убедиться, что ничего серьезного не случилось.
– Как это не случилось, доктор? Меня хотели убить. Вы считаете это несерьезным?
Вопрос был задан столь непринужденно, что Лаврентьев сразу даже не сообразил, как на него ответить.
– Давайте сначала посмотрим, – неловко отмахнулся он.
Но Фомин воспринял это по-другому.
– Что ж. Я тоже не против посмотреть, доктор. На то, как я расправился с Ними. Это только начало. Их много, но я справлюсь, доктор. Вы ведь мне поможете в этом, правда? Вы ведь не один из Них?
– По-моему, на эту тему мы уже говорили. Я не один из Них. Я с вами... Так вы достанете свой фонарик?
Фомин насупился, но затем кивнул, двинулся к ящику, что стоял в углу веранды, порылся в нем и извлек на свет фонарик.
Лаврентьев, проверив, работает ли фонарик, двинулся к выходу.
