Юлия Латынина - Бандит
Валерий молча улыбался.
— Ты мне спас полторы штуки, а наказал на полмиллиона!
— Они с тебя полторы штуки требовали?
— Да. Ты думаешь, это много? — Сашенька, да ты посмотри на их тачку! Какие полторы штуки? Они тебя на понт брали. Первый раз заплатил полторы, второй — две, а потом приходят и говорят: «Нам кредит нужен на сто тысяч, будь другом, дай…» Они ж тебя разорят, Сашенька! Они же на Иванцова через тебя наедут! Шакуров обхватил голову руками и зарыдал.
Валерий пододвинул к себе телефон и стал набирать номер. — Генка? Это Сазан. У меня к тебе просьба. Бери тачку и дуй к Сашкиному офису. «Параллель-плюс». Помнишь, где? Можешь в нем переночевать?
Трубка задумалась, а потом осторожно спросила: — Одному переночевать или с «дурой»? — С «дурой» в самый раз, — уточнил Валерий.
И тут же, не отпуская трубки, набрал второй номер.
— Макс? Сазан. Слушай, можешь одного мужика домой отвезти?
— Кого?
— Шакурку.
—Ну?
— Значит, так, — сказал Валерий, — домой его отвезешь и заночуешь, а завтра посидишь у него на работе. Ну бывай. Жду.
Шакуров сидел и глядел на телефон с убитым видом. — Слышал? — сказал Валерий.
— Сиди здесь и дожидайся Макса. Без него никуда не езди.
— А ты куда?! — отчаянно вскрикнул Шакуров. — Договорить с людьми надо, — ответа Валерий.
— Они же не милиция, — закричал Шакуров, — они же все, что угодно, могут сделать!
— И я не ми-ли-ция, — собезьянничал Валерий.
Выйдя из кабинета Шакурова, Валерий прошел длинным удавообразным коридорчиком и вышел на лестничную площадку четвертого этажа. Присел на корточки и заглянул вниз. Сквозь лестничный пролет было видно, что на первом этаже лестница перегорожена железной решеткой, за которой дремал вахтер. Дверь на улицу была приоткрыта, и на асфальте была видна тень стоящего у входа человека. Вверху лестница упиралась в чердак.
Валерий подумал, вернулся в коридорчик и прошел в туалет. Здесь Нестеренко прыгнул на подоконник и, раскрыв форточку, глянул вниз. Окно располагалось в глухом торце здания, выходившем во двор.
Напротив, метрах в трех, стоял другой такой же дом с пожарной лестницей, не доходившей метров трех до земли. Валера внимательно огляделся и убедился, что двор пуст, если не считать двух котов, распушивших хвосты.
Над летней Москвой висела ночь. Плыли в небе разноцветные квадратики окон, шипела картошка на сковородках, на тысячах голубых экранов один и тот же человек увлеченно клеймил антинародный режим Сталина — Ленина, оглушительно свистел на улице ветер, путаясь блудливыми пальцами в листве деревьев и хлопая крышками мусорных баков.
Валерий задумался. Штыри, на которых была закреплена лестница напротив, вылетели из пазов. Допрыгнуть-то он до нее допрыгнет, а вот сколько грохоту будет!
В это мгновение коты, выяснявшие отношения во дворе, перешли к активным боевым действиям. Серый кот дал пестрому по морде. Пестрый взвыл, пискнул и взлетел на крышу ночевавшего во дворе «жигуля», откуда и перемахнул на дерево. В тачке врубилась сигнализация — «жигуль» завыл и заухал, как кентервильское привидение.
Валерий примерился и прыгнул. Руки его чуть не выворотило из суставов, когда он, пролетев четыре метра, вцепился в перекладины лестницы, а сама лестница вздрогнула и захлопала плохо закрепленными железными ребрами. Валерий спустился по лестнице вниз, пробежал на соседнюю улицу, перемахнул через старый, видавший еще двадцатилетие Октября бетонный забор и осторожно подкрался к подворотне, располагавшейся чуть наискосок от шакуровского офиса.
Двое громил дожидались его, стоя у подъезда с напруженными спинами. Оба были одеты как два близнеца-попугая, в синие с красными полосками адидасовские костюмы, скинутый по случаю жары верх обнажал заросшие волосами подмышки и яйцеобразные бугры мускулов.
Лысый сорокалетний мужик, тот, что заходил со своим патроном к Шакурову, настороженно оглядывался по сторонам. Другой, помоложе, в белых кроссовках и застиранной майке с надписью «Рибок», явно нервничал, почесывая бритую бошку могучей пятерней, сильно смахивающей на клешню автопогрузчика. Нестеренко определил для себя, что лысый — более опасный противник.
Третий, в однобортном костюме и в ботинках на толстой подошве — боевик назвал его Рыжим, — курил, облокотившись на капот машины. Теперь было понятно, отчего однобортный не начал драки в кабинете. Ему казалось, что трое на одного — это лучше, чем двое на одного. Вполне уважительная причина.
Улица была почти пуста. Только вдалеке, под желтым моргающим светофором, бежала домой какая-то припозднившаяся парочка, да водитель на пару с грузчиком остервенело швыряли в раскрытый люк мясного магазина нескладные, как оглобли, куски мороженого палтуса.
Валерий возник из противоположной подворотни и, неслышно подойдя к бандитам вплотную, громко осведомился: — Кого-то ждете, мальчики?
Боевики обернулись. Нога Валеры взметнулась вверх. Лысый поставил блок — и попался. Неожиданно пошедшая вниз ступня подсекла его под колено, и тут же кулак Валерия, пока лысый падал, въехал ему в ухо.
Лысый упал и вставать не стал, а Валера докрутил поворот до конца и, заметив, что второй, с бритой бошкой, стоит и тягостно моргает, — развернулся и хотел ударить ему пяткой в зубы.
Бритый поспешно отпрыгнул вбок и вперед, намереваясь избежать знакомства с пяткой Нестеренко. Столкновение обутой ноги с бритой бошкой закончилось безрезультатно — грязь с кроссовки Валерия едва мазнула бритого по губам.
Бандит прыгнул еще раз и выбросил вперед руку с явным намерением украсить рожу своего противника яркими хохломскими узорами. На полпути его рука повстречалась с рукой Валерия. Поступательное движение кулака громилы стало преобразовываться во вращательное движение его тела. Бритый взлетел в воздух, вошел в мертвую петлю и, сорвавшись в штопор, с прощальным криком врезался в угол между железной решеткой сквера и газоном.
Элегантный Рыжий ожил и стал вынимать из кармана пушку. Вероятно, ему самому его движения казались очень быстрыми. Валерий прыгнул к нему, и в следующую секунду пистолет покатился по мостовой. Рыжий, с искаженным от боли лицом, согнувшись, схватился за свой ушибленный локоть. Локоть был немедленно схвачен и вывернут, и противник грохнулся копчиком о тротуар. Валерий наклонился к самому его лицу.
— Ты покойник, понял? — процедил Рыжий. — Ща я тебе покажу, какой я покойник, — невозмутимо сказал Валерий, занося над Рыжим огромный кулак.
— А-а! — выдохнул бандит, когда костяшки железных пальцев врезали ему по почкам. И снова: — А-а!
— Запомни и передай старшему, — сказал Валерий, — если ты еще раз наедешь на Шакурова, я тебе яйца поотрываю! А от вашего «Топаза» оставлю дырку в помойке! Понял?
— Понял, — прохрипел Рыжий. Глаза его были полузакрыты и нехорошо вспыхивали. Изо рта сочилась красная струйка, словно туда всунули раздавленный помидор.
Все закончилось настолько быстро, что грузчик и водитель фургона даже не успели врубиться в происходящее. Сейчас они стояли у грузовика, вылупив глаза, и водитель судорожно сжимал первое попавшееся под руку оборонительное оружие — гигантскую тушу замороженного палтуса. Мертвые глаза рыбины поблескивали в свете дальних фонарей.
Валерий поднял отлетевшую во время драки пушку и направился к грузовичку. Лысый бандит раскрыл глаза и выбросил руку с явным намерением навредить Нестеренко. — Подъем еще не объявляли, — мягко сказал Валерий, и носок его стоптанной кроссовки въехал бандиту в область печени. Тот закрыл глаза и перестал проявлять интерес к окружающей действительности.
— Дай-ка мне ключи, — сказал Нестеренко, поворачиваясь к водителю грузовика.
— Ты чего, Валерка? — спросил грузчик, косвенно знакомый с Нестеренко.
— Ничего, — ответил Валерий, — больно горячие мальчики. Остудиться им надо, — и, скалясь, ткнул пальцем в разверстый зад грузовика, поблескивавший мертвыми глазами замороженных палтусов.
В это мгновение послышалось пение тормозов. К офису Шакурова лихо подкатила ободранная «четверка», и из нее выскочили трое: Алик, Пашка и его двоюродный брат Сергей.
— Ого, — произнес Алик, обозревая панораму малой Бородинской битвы.
— А ну-ка, — сказал Валерий, тыча пальцем в своих поверженных противников, — давайте пофузим это вторсырье в грузовик.
Погрузка прошла быстро. Валерий кинул пушку рыжего в бардачок «Вольво», туда же бросил ключи и, с силой утопив защелку, хлопнул задней дверцей тачки.
— Серега, — сказал он, запрыгивая в кабину грузовика, — тачку мою отвезешь домой, а остальные — караулить Сашку, как государственную границу! Ясно?
— Ой, доиграешься ты, Сазан, — с сомнением сказал Алик, глядя на нарядный «Вольво».
Валерий осклабился, мотор грузовика чихнул, раз и другой — машина взвыла и исчезла в темноте.
