Иван Сербин - Передряга
— Откуда ты знаешь сумму? — вдруг подозрительно спросил мафиозо.
— Так ты же сам сказал, на вокзале, в машине. Забыл уже?
Признаться, в первую секунду я растерялся.
— И ты это все только что придумал?
— После того, как снайпер застрелил Петра. Зачем было его убивать? Да затем, что заказчик хотел быть уверен, что Пётр никому ни о чём не расскажет.
— О чём это „ни о чём“?
— Да ни о чем. Когда грабили квартиру, Петра в ней не было, так? Ты сам сказал, что его не видел.
— Ну да, не было.
— Вот. Значит, он был координатором. Но координатором не одной команды, а двух, понимаешь? Он работал в обеих командах! Пётр вполне мог отогнать машину подальше от дома, чтобы твои наблюдатели его не видели, и пересесть в мусоровозку. Затем, забрав бумаги, он перегрузил акции в свою машину и вернулся. А когда „взломщики“ вышли, он уже был на месте. Но потом Пётр подставил нас. Меня и Олега. „Взломщики“ бегам за нами, мы бегали от „взломщиков“, а у ФСБ складывалось ощущение, будто мы и есть похитители.
— Ну, раз уж ты у нас такой умный, может быть, скажешь, кто входил в первую команду?
— Думаю, что еще одного человека могу назвать.
— И кто же он?
— Олег.
— А это ты с чего взял?
— Во-первых, винты заглушки мусоропровода. Их мог ослабить только человек, побывавший в квартире. Олег или Дима. Второе: только Олег знал, где я стою. А водитель мусоровозки выбрался из кузова с противоположной стороны, чтобы я не мог увидеть его лицо, понимаешь? Он знал, что за ним наблюдают. Но поначалу я принял это за обычное совпадение. И потом, Олег поставил меня таким образом, чтобы я не видел его до тех пор, пока он сам не появится, понимаешь?
— Олег? — Сергей Борисович хмыкнул. — А ведь этот парень спас тебе жизнь.
„Поэтому и говорю, — захотелось сказать мне. — Был бы Олежка жив, я бы и рта не раскрыл“.
Как иногда странно работает мозг! Одна мысль тянет за собой другую. Срабатывают самые невероятные ассоциации. Они поворачивают поток мыслей, а следовательно, и воспоминаний. Я вдруг увидел Олега, стоящего на пороге комнаты с ружьем на согнутой руке. Он смотрит на меня и говорит: „В холодильнике колбаса есть“. На него падает свет настольной лампы, и от этого Олег не выглядит настороженным, а, даже наоборот, кажется спокойным и мирным. „Да мы тут… на одной квартире“. Квартире… квартире… Слова эхом звучали в ушах, а моя спина покрывалась холодным потом. „В „берлоге“?“ — „Откуда ты знаешь?“ — „Пётр её так называл…“ Из груди Петра выплескивается розоватое облачко, он отшатывается и ударяется спиной о пикап. „Как ты догадалась, что мы именно здесь?“. — „Вам некуда больше пойти…“ Олег перебрасывает ружье с руки на руку. Пётр опускается на колено, цепляясь одной рукой за борт пикапа, а второй закрывая рану на груди. „Сотрудников фирмы милиция начнёт проверять в первую очередь. Значит, и к твоему приятелю вы пойти не могли“. Все верно. Мы не могли пойти к Олежке, сотруднику фирмы. Но дело в том, что я ни разу не сказал Ирине, С КЕМ я. Она не могла знать, что мой напарник — СОТРУДНИК ФИРМЫ. Но сказано это было с такой уверенностью и естественностью, что я ни на секунду не усомнился в точности и ПРАВОМОЧНОСТИ подобной уверенности. Знать же про Олега Ирина могла только в одном случае: если она была третьим членом команды похитителей.
— Что такое? — спросил Сергей Борисович. — Ты чего такой бледный?
Я торопливо покачал головой.
— Н-нет, ничего. Все нормально. Просто голова закружилась.
— Понятно.
Пока мы разговаривали, светофор уже успел смениться раз пять, если не шесть. Мафиозо дождался, пока вновь загорится зеленый, и пробормотал многообещающе:
— Ну, пойдём, потолкуем с этим хитрым бычком.
Мы перебежали Садовое кольцо и направились к банку. Сергей Борисович шагал с такой целеустремленностью, что лично я на месте прохожих поостерегся бы вставать у него на пути. Вопреки моим ожиданиям, мы вошли не через главный, а через боковой вход. Мафиозо обернулся и буркнул:
— Если Фролов поехал на машине Бори, значит, Боря должен был уехать на машине Фролова, но фроловский „мерс“ на месте. Нам повезло. Сейчас выясним, кто, что и у кого заказывал.
Мы взбежали по коротенькой служебной лестнице и вошли в узкий коридорчик. И сразу же дорогу нам преградил охранник, вооруженный коротким автоматом. Приподняв подбородок, он спросил почти не разжимая губ:
— К кому?
— Боря здесь? — быстро осведомился Сергей Борисович.
— А кому он нужен?
— Ну не тебе же. Я спрашиваю, Боря еще здесь? — с нажимом повторил мафиозо.
Видно, охранник прочел в его глазах что-то не очень приятное, передвинул на всякий случай автомат на грудь и спросил, но уже гораздо вежливее:
— Как доложить?
— Доложи, что его давний друг пришел. Сергей Борисович.
— Хорошо, одну минуточку. — Охранник снял с пояса рацию, пробормотал что-то в микрофон, подождал, снова пробормотал. Сказал вроде бы даже виновато: — Не отвечает что-то.
— Пошли, — кивнул мафиозо.
— Куда?
— К начальнику твоему. Живо.
— Я не могу. У меня пост.
— Вызови замену.
— Так я…
Сергей Борисович вздохнул, шагнул к охраннику, так, чтобы его не видели камеры наблюдения, и, рванув из-за ремня пистолет, прижал его к подбородку парня.
— Пошли, милый. Не заставляй просить себя дважды. Вызывай замену, и пошли. И, кстати, вот еще что. Попробуешь схватиться за свою дуру — завалю.
Парень быстро забормотал в рацию. Через минуту в коридоре появился второй бугай. Копия первого. От пятнистой формы у меня зарябило в глазах.
— Что случилось?
— Миш, постой здесь. Посетитель к шефу. Проводить надо.
— А-а, ну проводи, — согласился второй и повернулся боком, пропуская нас к лифтам.
Мы вышли в холл, остановились у лифтовой площадки. Охранник впереди, справа от него Сергей Борисович. Я сзади. Томно пропел звуковой сигнал. Мы вошли в кабину, и охранник нажал кнопку пятого этажа. „На пятом три окна. Кабинет Бори Олялина“, — вспомнилось мне. Лифты в банке были отличные. Скоростные. Не успел тронуться, уже затормозил. Я почувствовал, что меня начинает поколачивать от волнения. Или это вестибулярный аппарат забарахлил?
Небольшой холл, из которого ведет длинный коридор. Двери по обе стороны. Но народу никого. То ли гуляли все, то ли работали. Второе, конечно, вероятнее. Не государственная богадельня все-таки. Кабинет Олялина размещался в самом конце коридора. Мы остановились перед дверью, охранник деликатно постучал. Никто не ответил. Нервы мои сплелись в один туго натянутый канат. Охранник постучал еще раз, затем нахал на дверную ручку, сказал:
— Шеф, к вам тут… — и смолк испуганно.
Сергей Борисович резко оттолкнул его в сторону и шагнул в кабинет.
Мерцал подёрнутый серой рябью экран телевизора. На столе, под рукой, лежал пульт дистанционного управления. Сам Боря Олялин сидел в кресле. Голова его склонилась на грудь, вместо лица — месиво, из которого жутко таращился совершенно черный, налитый кровью глаз да белели остатки зубов, не тронутых пулей. Если и дальше придерживаться моей версии, пришлось бы признать, что Олялина замучила совесть, и он, раскаявшись в содеянном, покончил жизнь самоубийством, но… Тут было одно „но“. Я мало что понимаю в суициде, нсьодно о самоубийцах мне известно совершенно точно: они никогда не стреляют себе в затылок».
Глава 23
«Мафиозо повернулся, схватил белого как мел охранника и втянул в кабинет.
— Постой-ка здесь, приятель.
— Я должен вызвать…
— Вызовешь, вызовешь. Чуть-чуть попозже. Думаю, что Боря на тебя за это не обидится. Просто стой и не делай глупостей. Хорошо? — Охранник закивал торопливо и отвернулся к стене. — Молодец. Умница.
Мафиозо пошел по кабинету, внимательно осматриваясь и комментируя свои наблюдения:
— Он хорошо знал убийцу. Пропустил его к себе за спину. Видишь капли крови на столе? Значит, стреляли от стены. Убийца вошёл, пересек кабинет, — Сергей Борисович пересек кабинет и остановился за спинкой кресла, — встал вот здесь и выстрелил. Та-ак, голова у убитого была поднята, пуля вошла в затылок и вышла над верхней челюстью. Видишь, у него половина зубов выбита. Значит, убийца был примерно вот такого роста. — Мафиозо поднял руку, обозначая рост. — Где-то метр семьдесят пять. Дальше. Когда он вошел, Боря сидел и… оп-па!.. — Сергей Борисович опустился на корточки перед аппаратной стойкой. — Смотри-ка, а видик-то работает. Просто запись кончилась. Ну-ка, ну-ка, посмотрим, что тут у нас интересненького.
Он нажал клавишу перемотки. Экран телевизора недолго оставался серым. Вскоре по нему пробежали полоски, а затем возникла картинка. Улица, люди, комично двигающиеся задом наперед. Машины, едущие задним ходом.
