Иван Сербин - Передряга
И тогда все, кто был на стоянке, принялись палить в Киноактера. Тот буквально скрылся в вихре свинца. Тело его разлеталось клочьями. А он все не падал. Стоял и орал, раскинув руки и подняв голову к небу. То ли пули ею держали, то ли очень сильный человек попался. Но зрелище было ужасным.
* * *Вы видели когда-нибудь первую часть копполовского „Крёстного отца“? Сцену убийства Санни помните? Тогда вы должны понимать, о чем я. Но… Знаете, что я подумал в ту секунду? Наверное, именно так и должно умирать сильное ЖИВОТНОЕ. Стоя, выкрикивая проклятия. Это был момент, когда я окончательно утвердился в страшненькой мысли: мафиозо прав. ЖИВОТНОЕ, как бы оно ни выглядело, всё-таки сильнее ЧЕЛОВЕКА.
* * *В мгновение ока и человек, и пикап превратились в решето. Пули вышибли все стекла и выстукивали сумасшедший ритм по дырявой жести. От Киноактера осталось только ужасное месиво. Жуткое подобие человеческой фигуры, каким-то чудом удерживающееся на ногах. И когда он все-таки упал, я буквально услышал вздох облегчения, прокатившийся над стоянкой. И понял: вся эта ватага испугалась. По-настоящему испугалась. И подходили к уже упавшему осторожно, бочком, выставив оружие перед собой, словно боялись, что вскочит он сейчас и начнет рвать их зубами. Хотя чего было бояться? На нем живого места не осталось.
— Крепкий парнишка попался, — раздумчиво заявил Сергей Борисович, и в голосе его прозвучало неподдельное уважение.
— Поехали, — сказал я. — Ей-Богу, самое время убираться отсюда. Сил больше нет на это смотреть.
— Пока рано.
Мафиозо наблюдал за фээсбэшниками. Они кучей собрались вокруг пикапа, стояли, обсуждая что-то. Я заметил, как один из них пнул мертвого Петра ногой. Слегка так, в плечо. Противно. Кто-то опустился над телом „мешковатого“. А двое, по виду постарше и поглавнее остальных, отошли в сторону, поставили сумку на капот одной из „Волг“. Открыли „молнию“. Переглянулись.
— Вот теперь поехали, — сказал мафиозо и начал сдавать машину назад, в Сыромятнический переулок.
Не прошло и пяти минут, а „БМВ“ уже летел по Садовому кольцу в сторону Сухаревки.
— Что ты там увидел? — спросил я.
— Акции, — ответил мафиозо спокойно. — В сумке были акции, — и, выдержав небольшую паузу, добавил: — А ты обратил внимание, что Бори-то Олялина с Фроловым не было?»
* * *Шмель упаковал оружие в сумку. Затем оттащил тело секретарши за стол и вышел из кабинета. Коридор был пуст. Шмелю везло.
На первом этаже он вернул пропуск охраннику.
— Уже всё вымыл? — удивился тот.
— Нет, командир. — Шмель усмехнулся криво. — Действительно, диспетчер ошибся. Вернусь в контору, задам жару. Охота была концы мерить.
— Я же говорил, — понимающе хмыкнул охранник.
— Да, говорил, — подтвердил Шмель. — Надо было тебя послушать и сразу оглобли заворачивать. Столько времени потерял. Ладно, командир, помчусь я. Счастливо.
— И тебе, — улыбнулся тот.
Шмель толкнул тяжелую дверь и спокойно вышел на улицу.
* * *Андрей и Тонколицый огляделись. Уже здесь, у метро, народу толклось порядком. Всероссийский выставочный комплекс, самый огромный базар страны, притягивает словно магнит и москвичей, и приезжих. Из палаток неслась музыка. Дикая какофония звуков. Со всех сторон. Вкусно пахло съестным. В ближайшем ларьке Андрей купил пару беляшей и проглотил их с большим аппетитом. Хоть голод заглушил чуть-чуть.
Тонколицый наблюдал за ним серьезно, без улыбки. Андрей спохватился.
— Тебе купить пирожков?
— Спасибо, не стоит. Мы утром в ресторане перекусили, — ответил тот с легкой насмешкой. — Лучше скажи, что ты собираешься делать?
— Сейчас поедем на телевидение.
— Зачем?
— Пленку посмотрим. Схемку набросаем. Кто, откуда, куда. Устраивает такая программа?
Тонколицый пожал плечами.
— Ты у нас главный, тебе и сдавать.
— Только сначала я в газету позвоню.
— Кому?
— Фотографу одному.
— Ты уверен, что он не «стучит»? «Контора» своих людишек везде имеет, ты учти.
— Не «стучит», — ответил Андрей резко.
Ему самому мысль о «наушниках» почему-то до сих пор в голову не пришла. Оставалось только перекреститься в душе, что, позвонив в газету, он попал не на «стукача». Иначе, пожалуй, не стоял бы сейчас здесь, а валялся бы в вокзальном сортире или под платформой с пулевой дырой в голове.
Он купил пару жетонов, зашел в телефонную будку, набрал номер. Фотограф, к счастью, уже пришел. Услышав знакомый голос, он завопил во все горло с пулеметной скоростью:
— Старик, там такое было! Материал привез — на вес золота.
— Погоди…
— Да чего там годить, старик! Это не просто бомба! Это водородная бомба! Ураган, старик! А ты куда пропал? Я тебя по всему вокзалу искал, а ты умчался, даже не предупредил.
— Погоди. Фролова взяли?
— Взяли, взяли. И тех двоих, в пикапе которые заявились, обоих ухайдокали. А вот третьего упустили. Но, старик, я такие снимки потрясные сделал — закачаешься.
— Да погоди ты! Что значит «ухайдокали»? Застрелили, что ли?
— Ну да. Я и говорю. Старик…
— Да помолчи же ты хоть минуту-то, Господи! Кто их убил?
— Первому в грудь попали. Снайпер, похоже. Только я так и не просек, откуда он стрелял. А второго — фээсбэшники. Слушай, из него прямо решето сделали. Лупили в двадцать стволов — хоть глаза закрывай. Страшно смотреть. Старик, я все снял. Подгребай, сам увидишь.
— Не сейчас. Может быть, завтра. Или послезавтра. Как с делами разберусь.
Фотограф сразу сник.
— Старик, завтра нельзя. Такой материал пропадёт. Его надо сегодня же в печать отправлять. Я уже плёнки проявил. Висят вот, сохнут. Старик, а сегодня никак?
— Слушай, я у вас в газете штатным корреспондентом не работаю. Мне жизнь надо спасать, а ты про погибающий материал «заправляешь». Я тебе вот зачем звоню. Скажи, а что за парень с грабителями в машине ехал? На заднем сиденье. Ты не в курсе случайно? Ты вроде бы говорил, что смотрел запись.
— Смотрел, да. А насчёт парня… Парень, парень… Ах, парень! Так бы сразу и сказал, старик. Все, вспомнил. У меня зрительная память знаешь какая?
— Кто это был? — рявкнул Андрей.
— Банкир! Такой молодой, да? Банкир. Сын этого Фролова. Про него еще в «Коммерсанте», по-моему, статья была. Или в «Деньгах»? Не помню точно, но выходила статья. В конце прошлого года.
— Значит, банкир и сын, так? Ладно. Спасибо. После позвоню.
— Старик! — завопил в трубку фотограф. — Только ты надолго не пропадай, иначе придется материал без твоего комментария давать, а я уже договорился…
— Хорошо. Пока. — Андрей повесил трубку, помотал головой. — Вот человек! Ты ему слово, он тебе десять.
— Бывает, — согласился Тонколицый. — Ну что, поехали?
* * *«„БМВ“ остановился почти в том же месте, откуда мы начали свой путь сегодня утром.
Сергей Борисович выбрался из машины. Захлопнул дверь. Поправил пистолет за поясным ремнём.
— Пойдём, — кивнул он мне энергично.
Мы подошли к светофору, остановились, поджидая, пока включится зеленый свет. Я всё пытался осмыслить увиденное. Мысли роились в голове, и мне казалось, что, если собрать все известные факты и расставить их в правильном порядке, сложится полная картинка. Только вот как расставить эти факты, с чего начать, я не знал. С прихода в „Холодок“ Сергея Борисовича? С убийства Димки? С моего двенадцатичасового стояния в подъезде, пока в квартире шел процесс продажи акций? Или сразу прыгнуть дальше? Во вчера, например? Где отправная точка? Я вновь увидел Петра, стоящего на одном колене у пикапа в окружении сотрудников ФСБ. И вдруг меня словно громом ударило. Снайпер! Вот это и есть отправная точка! Ну конечно! Как же я сразу-то не сообразил, еще на стоянке! Откуда взялся снайпер? Зачем было кому-то стрелять в Петра? Зачем нанимать для этой цели снайпера?
Загорелся зеленый свет. Машины остановились. Мафиозо шагнул на мостовую, обернулся и хлопнул меня по руке.
— Иван, проснись. Я понимаю, что ты не выспался, но потерпи уж самую малость.
— Да, конечно, извини. — Я рванул вперед бодрой кавалерийской рысью и едва не угодил под машину.
Оказывается, успел снова зажечься красный. Завизжали тормоза. Водитель наклонился и постучал пальцем по виску.
— Ты о чём думаешь, а? — с досадой спросил Сергей Борисович.
— Это он, — сказал я.
— Кто он? Что он? Ты уж, будь любезен, выражайся понятнее.
— Твой Боря! Олялин! Он и есть заказчик! Он, а не Фролов.
— С чего ты взял? — прищурился мафиозо.
— Ну конечно, Господи! Поэтому-то он и не поехал сегодня на вокзал! Понимаешь? Он знал, что там ждёт ФСБ, и отправил Фролова на своей машине. Этот Боря мог разыгрывать любую комбинацию. С исполнителями он мог разговаривать от лица заказчика, а с Фроловым от лица исполнителей. Понимаешь? Скорее всего оставшиеся акции у него, Вторая группа уже передала ему бумаги. Я с самого начала не верил в двух заказчиков. А заказчик и в самом деле был только один. Боря. Он мог позвонить Фролову и передать ему часть акций на проверку! Если, по твоим словам, Фролов его слушал, то Боря Олялин мог, прости за выражение, „втюхивать“ ему то что нужно. Манипулировать, как душе угодно, под видом обеспечения безопасности. Он все рассчитал с самого начала и нанял две команды. Одна воровала акции, вторая убирала свидетелей. Вас. И эту вторую команду он решил подставить ФСБ, понимаешь? Вместе с Фроловым. Отправив утром Фролова, он садится в метро и тоже едет на вокзал. Там он забирает деньги, которые принес Фролов, а вместо них кладет пару сумок с акциями. Гениально просто. Понимаешь? ФСБ получает акции, заказчика и исполнителей сразу. Все. Работа закончена. Что бы Фролов ни говорил, ему никто не поверит. Факты же налицо. Все видели, как он вносил деньга и выносил акции. Финита! А то, что части акций недостает, так это издержки. Может быть, они сгорели во время взрыва. Может быть, ещё что-то. Таким образом, Боря Олялин получил часть акций и двадцать миллионов долларов.
