Владимир Шитов - Собор без крестов - 2
— Ко мне сегодня утром приезжал домой Юрий Андреевич, который все рассказал мне о похищении своего внука. Он также мне поведал, что подозревает в похищении своего внука только тебя. По этой причине за тобой установлена слежка ментов. Голдобеевым на работе и дома ментами установлены записывающие устройства, и твои телефонные разговоры ими тоже прослушиваются.
— Ничего себе! Как менты оборзели! Я их, дурак, кормлю, пою бесплатно, а они, волчары, все равно исподтишка хотят меня укусить.
— Работа у них такая, дорогой.
— Здорово меня менты обложили, даже не думал, что они такие прыткие. Интересно, зачем Голдобеев тебе рассказал о своих секретах, ведь я мог на них и пойматься? Неужели он только для того к тебе и приезжал, чтобы поделиться своим секретом?
— Нет, он ко мне приезжал совсем за другим.
— Зачем?
— Обратился ко мне за помощью, чтобы я помог найти его внука.
— Ну и как, ты согласился удовлетворить его просьбу?
— Конечно! Потому и сижу сейчас перед тобой.
— Интересное у нас с тобой сейчас складывается толковище. Я прямо растерялся и не знаю, ты сейчас на моей стороне, или на его?
— Я пока держу нейтралитет. Не хочу быть с тобой в доле по передаче от него бабок тебе, и с него не хочу получать плату за свое посредничество.
— Ты, Лесник, случайно не задался целью сплести паутину, чтобы потом меня в ней задавить?
— Обижаешь меня своими сомнениями. Я же не ты. Я — Лесник. А вот кто ты?
— Я понимаю, и принимаю тебя как учителя, а поэтому сижу с тобой за одним столом.
— Значит ты пока еще не совсем дурак и можешь прислушаться к голосу разума.
— И что же он нашептывает?
— Прежде чем отвечать, я бы хотел услышать ответ на мой вопрос.
— Какой?
— Я бы хотел от тебя узнать, ты к какой масти себя относишь?
— Конечно, к козырной. Мое положение не позволяет опускаться до уровня блатных, фраеров и другой шушеры.
— Приятно слышать от тебя такое признание. Значит мы с тобой оба относимся к козырной масти.
— Спора нет!
— Ты знаешь, чем отличаются козырные от воров других мастей?
— Если начал учить меня уму-разуму, то просвещай дальше.
— Разная шелупень мохнатая, крысы грабят всех подряд, даже своего брата-зека, поэтому для них не существует воровского закона, они и у хозяина в зоне, и на свободе захватывают заложников в каких-то своих, корыстных целях и начинают торговаться с заинтересованными лицами, набивая цену за свою жертву.
Козырные воры живут по иным принципам, соблюдая и поддерживая воровской закон. Мы имеем совесть, гордость, чувство собственного достоинства. Пускай у некоторых из нас (я ведь тоже когда-то был нищим) нет ни гроша за душой, но мы богаты тем, что у нас есть душа, которую у нас не смогут отнять ни менты, ни лагеря. Сколько нашего брата тубиком болеет, другими еще менее приятными болезнями, у них нет здоровья, но они сохранили гордость и совесть, а этот флаг, находящийся у нас внутри, надо уметь нести, чтобы не ронять, не пачкать и не позорить.
Ты, относящий себя к козырным, связался с ребенком и хочешь с его родителей получить выкуп в размере целого арбуза. Козырные воры не имеют права и не должны заниматься скупкой и продажей наркотиков, но это такой соблазнительный бизнес, что некоторые из нас совращаются, но этим самым они себя позорят. Вот так вкратце я постарался тебе разъяснить жизненную позицию вора твоей масти. Ты ее усвоил?
— Вполне!
— Так ты хочешь остаться в нашей масти или перекочевать к шалупени?
— Ни хрена себе, как ты, Лесник, повернул мое дело. Честно говоря, похищая пацана у Голдобеевых, я прежде всего думал о мести, как бы больнее укусить своего врага, а уж арбуз всплыл потом. Сейчас ты мне красиво все объяснил и до меня дошло, что я допустил промашку с этим похищением. Ты меня здорово задел тем знаменем, которое у нас внутри. Я его не собираюсь ни пачкать, ни позорить. Пускай же эти чертовы Голдобеевы забирают у меня своего пацана. Опять они, гады, выкрутились у меня из рук, как вьюны, а ведь я считал, что ухватил их намертво. Ведь надо же было ему, толстолобику, додуматься до того, чтобы обратиться к тебе за помощью! — с удивлением заметил Туляк.
— Это не его заслуга, — разочаровал его Лесник.
— А чья?
— Известного тебе Жигана, который хоть и стал мужиком, обабился, обзавелся двумя детьми, но получше некоторых авторитетов, не буду показывать пальцем, помнит закон козырных воров.
— Может быть, действительно, оставить в покое семейство Голдобеевых? — задумчиво произнес Туляк.
— Я тебе это несколько лет назад предлагал, но ты тогда не пожелал прислушаться к моему совету. Такие люди, как Голдобеев и Жиган в нашей стране ведь тоже нужны, а поэтому оставь их в покое, пускай живут и размножаются.
— Пускай живут и размножаются, — определился Туляк. — А что — это толковая мысль. Не будь таких мужиков, нам не на что было бы жить.
— Очень толковое рассуждение. Теперь давай вновь вернемся к пацану. Где и по какому адресу он у тебя находится?
— В городе, улица Луговая, сто тридцать семь. Ты сам его оттуда возьмешь, или Голдобеева направишь?
— Ни первый, ни второй варианты твои не подходят, — возразил Лесник.
— Почему?
— Ну, зачем Голдобееву показывать свое логово?
— Идя ко мне на встречу, ты уже, наверное, что-то придумал? Давай, делись со мной идеей.
— Часам к десяти вечера привезите пацана к школе. Я там буду с Голдобеевым в том месте, где родительская тачка постоянно поджидала, чтобы отвезти пацана после занятий домой. Его дед будет стоять рядом с тачкой. Вам надо будет только подъехать к нам, открыть дверцу своей машины и показать пацану, где ожидает его дед. Как только мальчик выскочит, вы немедленно уматывайте.
— Отпустить — не похищать, проблемы не будет. Вы сами-то побеспокойтесь, чтобы за вами не было ментовского хвоста.
— Будь спок, я — стреляный воробей, на ментовскую мякину никогда не поймаюсь, возраст не позволяет. Лучше всего, если Юрий Андреевич до самого последнего момента не будет знать, где найдет своего внука.
— Почему?
— По доброте своей и простоте может проболтаться, и тогда я за свое снисхождение к нему схлопочу приличный срок.
— Его тактику поведения я беру на себя, а ты думай за себя и своих парней.
—Договорились, ноты учти, что наш захват пацана стоит на учете у ментов. Они обязательно спросят Голдобеева, как и где он нашел своего внука. Пускай подумает заранее, что им сказать.
— Скажет, что случайно нашел его около школы.
— Они ему не поверят.
— Верить ему или нет, это их дело, а он именно так им и скажет.
— Хотелось бы посмотреть на морду Голдобеева, когда он будет ментам мозги пудрить, — с улыбкой на лице и явным интересом произнес Туляк.
— Красным фуражкам лишь бы обузу с плеч свалить, поэтому они поверят любой его сказке, закроют дело и упрячут в архив, — заверил Туляка Лесник.
— И то верно, — легко согласился с ним Туляк. — Ну что, Виктор Степанович, давай обмоем наше соглашение по капельке коньяка?
— Принимается! — подумав, согласился Лесник.
Вызвав к себе официанта, Туляк сделал заказ. Когда они маленькими рюмочками пили коньяк, Туляк поинтересовался у товарища:
— Находясь в Штатах, ты там не «хулиганил»?
— Я же медвежатник, а поэтому «хулиганил» тихо. Два жирных «брюха» вспорол.
— Хорошо наварился?
— Хорошо, но в моей доле было еще три отца кланов.
— А как они вышли на тебя?
— У меня с ними давно был налажен контакт.
— И как давно?
— Ты моего учителя Лапу знал?
— Ты же меня с ним знакомил.
— Не помню, давно было. Так вот, мы с покойным Ла- пой наших козырных свели со свояками из-за океана. С ними у нас сейчас тесная связь и сотрудничество.
