Владимир Шитов - Собор без крестов - 2
Видя смущение гостя, Лесник, улыбнувшись, как бы подбадривая его, посоветовал:
— Уж если вы приехали ко мне, дорогой мой, то не стесняйтесь и говорите о цели своего визита.
— Шесть дней тому назад, среди бела дня, бандиты, избив водителя машины, в которой ехал мой внук, похитили его и увезли неизвестно куда...
— Я понимаю вас и сочувствую вашему горю, но при чем тут я? Неужели вы думаете, что налетчиков подослал к вам я?
— Извините меня, Виктор Степанович, я вас ни в чем не подозреваю, а, как сказал в начале нашей беседы, пришел к вам за помощью.
— Почему вы вдруг решили, что я возложу на себя функции милиции и стану искать похитителей?
— В моей фирме работает шофером бывший зек. Узнав о моем горе, он посоветовал обратиться к вам за помощью, сказав, что вы в преступном мире пользуетесь авторитетом, и, если захотите, то сможете помочь мне найти моего внука.
— Какой же это грамотей дал мне такую хвалебную характеристику? Уж не Жиган ли?
— Он самый! — удивляясь осведомленности Лесника, подтвердил Голдобеев.
— Ну как он, в вашей фирме прибился?
— Его работой я вполне доволен. Он женат, обзавелся двумя детьми.
— Мужичья жилка в нем возобладала, пускай живет по- своему, — как бы вынося приговор, произнес Лесник. — Так за какой же помощью вы ко мне пришли? В чем она конкретно должна выражаться?
— У вас обширные связи среди криминального контингента. Найдите похитителей моего внука. Пускай они вернут его домой. Я дам им за него любой выкуп в пределах своего состояния.
— Как я понимаю, вы хотите привлечь меня в качестве своего посредника, для контакта с похитителями.
— Вы меня правильно поняли.
— Как дед нескольких внуков, я от души хотел бы вам помочь, но не могу.
— Почему?
— Много причин. Например, хлопотно, а в моем возрасте человеку, кроме здоровья, требуется только покой.
— Не будет вашей душе покоя, если вы мне откажете. Почему вы не хотите мне помочь, если это вам по силам?
— Видите ли, Юрий Андреевич, насколько я понял, поисками вашего внука занимаются менты, пардон, работники милиции.
— Конечно! После пропажи внука я сразу заявил об этом в прокуратуру и в милицию.
— Я был уверен именно в таком ответе, а поэтому отказываюсь помогать вам.
— Вы не могли бы разъяснить мне мотивы своего отказа?
— Могу, потому что знаю вас давно и уважаю. Но прежде всего повторю, что я вам согласия на помощь не давал. Позволю, с вашего согласия, порассуждать вслух, и надеюсь, в моем рассуждении вы услышите ответ на свой вопрос. Если я найду вашего внука у похитителей и возвращу его вам, то работники милиции безусловно обязаны будут у меня спросить, а кто же такие эти преступники, где они живут и как там будет удобнее их задержать и привлечь к уголовной ответственности? В некоторых кругах уголовный кодекс называют «букварем для зеков». Так вот, я этот букварь изучил в совершенстве, и знаю, что по закону обязан дать им показания. Иначе могут меня привлечь к уголовной ответственности за недоносительство или укрывательство преступников. Я верно рассуждаю?
— Верно, но я попрошу следователя сделать для вас исключение и освободить от ответственности.
— Дорогой мой Юрий Андреевич, я ментам никогда не выдам похитителей вашего внука. Они мне могут пообещать, что не будут привлекать и еще чего-нибудь, но я точно знаю, что закон никаких исключений ни для кого не допускает. В такой ситуации зачем мне на старости лет, за мою доброту иметь на свою задницу такие приключения? Надеюсь, теперь вам понятна причина моего отказа в помощи?
— Как ни тяжело, я вынужден признать ваши доводы достаточно убедительными, чтобы я больше не настаивал на своей просьбе, — понуро опустив крупную голову, признавая бессилие в решении своей задачи, произнес Голдобеев.
Он смело мог выйти сражаться один на один с медведем, но перед невидимым и неизвестным врагом был бессилен.
— Есть еще одно препятствие на пути нашего сотрудничества. Воры не любят, когда в их дела посторонние лезут. Вы же хотите, чтобы я влез в чужое дело и кому-то начал вправлять мозги, что они лохи, шелупень, крысы мохнатые, которые не должны были и не имели права красть у вас ребенка. Сами понимаете, чем такая накачка может для меня обернуться, если похитители вашего внука встанут в позу, конечно, это при условии, что я их найду. А если я их найду, то обязательно сделаю им разнос, — счел для себя целесообразным заметить Лесник.
— Я уже понял, что вы не желаете мне помочь найти и вернуть внука. К чему мне весь этот экскурс в разные воровские правила? — уже с раздражением в голосе произнес Голдобеев.
Лесник, как будто не замечая раздражения Голдобеева, спокойно продолжал развивать свою мысль:
— Вы поняли, как для меня опасно и хлопотно браться за разрешение вашей проблемы?
— Допустим! — продолжая сердиться, ответил Голдобеев.
— Такой ваш ответ меня не устраивает, так как из него не видно, что вы действительно поняли всю серьезность соглашения, которое между нами может быть заключено.
— Я понимаю, что втягиваю вас в опасную авантюру, но я не вижу иного способа, чтобы спасти своего внука, — признался Голдобеев.
— Я вас, Юрий Андреевич, уважаю как мыслящего, умного бизнесмена, патриота своей страны. Именно таких нам сейчас здорово не хватает для упрочения власти и порядка. Не заступиться за такого человека, как вы, даже рискуя своим благополучием, я считал бы со своей стороны непростительным. Но вы должны дать мне слово, что о нашем сговоре и союзе никому не скажете, что будете без обсуждений четко выполнять все мои указания и что все свои действия и поступки будете согласовывать со мной. Только при соблюдении вами моих требований у нас с вами будет какой-то шанс спасти вашего внука.
— Даю слово!
— Будем считать, что соглашение между нами заключено, — поживая Голдобееву руку, улыбнувшись, произнес Лесник. — А теперь, Юрий Андреевич, без утайки расскажите мне, кого в первую очередь вы подозреваете в похищении вашего внука? Кто мог сделать вам такую подлянку?
— Как я понимаю, Виктор Степанович, вы знаете, что у меня, а точнее, у моей семьи с главарем местных бандитов, известным вам под кличкой Туляк, была масса столкновений, конфликтов. Он хотел подмять меня под себя, чтобы я, как при крепостном праве, барину платил оброк.
Но у него со мной затея не получилась. Поэтому похищение внука я считаю делом его рук.
— Если вы уверены в своей версии, то безусловно, сообщили о ней следователю, который ведет дело о похищении вашего внука?
— Конечно, я ему сообщил свои соображения, но он мне сказал, что одного моего подозрения ему недостаточно для производства обыска в доме Туляка, что ему прокурор не даст санкции на обыск. Я со следователем вполне согласен, поскольку ни для кого не секрет, что ресторан Зиновьева Аркадия Игоревича часто посещает начальник милиции и прокурор. Я уверен, да мне и со стороны люди подсказывают, что развлекаются они в ресторане Туляка бесплатно. Но дело даже не в их дружеских отношениях. Я на тысячу процентов уверен, что Туляк, если он причастен к похищению моего внука, ни за какие деньги не станет прятать его в своем доме. Он же не дурак. Я его как противника даже уважаю, а поэтому на такую идиотскую выходку, думаю, он не способен.
— Да, действительно, если Туляк организовал похищение вашего внука, то ставить себя под удар содержанием ребенка у себя дома он не будет. Больше вы никого не подозреваете?
— Нет!
— В вашем подозрении в отношении Туляка меня смущает один момент, — задумчиво произнес Лесник.
— Какой?
— Если вашего внука похитили люди Туляка, то за прошедшие пять дней они обязательно попытались бы с вами связаться. Ждать-то им нет никакого резона. Да еще и без предъявления каких-либо требований. Чего ждать-то? Поэтому я не исключаю, что похитить вашего внука могли иногородние, гастролеры.
— Такие сомнения и меня мучают.
