Кристофер Сташеф - Чародейский рок. Чародей и сын
Ее братья переглянулись. Они были знакомы с тонкостями дипломатии сестренки.
— Вырасти хочу, — ответил конь-качалка. — А ты разве не хочешь?
— Хочу. Вот только я не знала, что деревяшки могут расти.
— Но дерево же растет, а оно деревянное. Почему же я не смогу?
— Потому что у тебя нет корней, — радостно сообщил Грегори.
— У тебя их тоже нет. А у меня под копытцами — деревянные дуги, которые могут получать питание из травки, на которой я стою и качаюсь. Чем больше я качаюсь, тем больше подрастаю.
Гвен присмотрелась к лошадке внимательнее.
— Что же тут удивительного. Ведь ты стоишь на кочке ведьмина мха.
— Думаю, этот конек может расти и за счет того, что вокруг него есть проективные телепаты, не подозревающие о своих способностях, — негромко проговорил Векс.
— Разве ты не говорил нам, Векс, — спросил Магнус, — что в Грамерае все люди — скрытые колдуны того или другого рода?
— Не колдуны, а эсперы, сынок, — поправил его Род. — Теперь ты взрослый, нужно пользоваться научными терминами.
— Я говорил именно об этом, — подтвердил Векс. — На основании проведенных расчетов, взяв за основу пропорцию эсперов среди первоначального контингента колонистов, я установил, что это именно так. Однако это всего лишь предположение. Для того чтобы определить, есть ли основание для такого предположения, пришлось бы более тщательно изучить способности каждого из жителей страны.
Грегори устремил мечтательный взгляд в пространство.
— Творения, созданные из ведьмина мха, умеют расти, — сказал Магнус. — Вот тебе и подтверждение предположения.
— Да, но вряд ли такое подтверждение можно считать решающим. Я бы не стал выводить из него гипотезу.
— А каким ты станешь, когда вырастешь? — спросила Корделия у игрушки-переростка.
— Я стану конем-рокером!
Джеффри непонимающе сдвинул брови.
— Рокером? Что это такое? И зачем это тебе?
— Сейчас я просто игрушка, — ответил конь-качалка. — А когда вырасту, стану взрослым рокером!
— И что? Так и будешь на полозьях качаться?
— Нет! Поглядите на мои копытца!
Все поглядели и увидели, что над полозьями, под копытцами лошадки нарисованы большие яркие колеса.
— А я думал, они просто так, для красоты нарисованы, — сказал Грегори.
— Нет, не просто. Чем больше я качаюсь, тем больше расту, а чем больше я расту, тем больше становятся мои колесики. И наконец они коснутся земли, когда я качнусь вперед, и потом я покачусь вперед и вперед, своей дорогой, а потом земли коснутся и задние колесики. Вот и я буду качаться и катиться[4] — большой и сильный, и смогу тащить за собой что захочешь!
— Маленькую тележку? Вот бы в ней прокатиться! — мечтательно проговорил Грегори.
— Таким большим быстро не вырастешь, — предупредила лошадку Корделия.
— Да нет, не так уж долго мне ждать. Езжу я по этому циферблату, и время для меня течет быстрее!
Магнус озадаченно посмотрел на Векса.
— На самом деле он не может сделать так, чтобы время бежало быстрее, правда?
— Нет, Магнус, но он способен создать для себя такую иллюзию. Вполне вероятно, что он способен навязать эту иллюзию людям, которые с ним встречаются.
— Они поверят ему, а он наберет силу! И для него время таки будет бежать быстрее, а сам он будет быстрее расти!
— Все рокеры торопятся вперед, — сообщил детям конь-качалка. — Поэтому я качаюсь день и ночь.
— Но конь-качалка — это же игрушка, он из детства, — заметил Грегори. — Тебе не хотелось бы остаться вещью из детства?
— Ой, как бы это было здорово: вырасти, но остаться ребенком! — восторженно воскликнула Корделия.
Род пожал плечами.
— Это было бы замечательно, — согласился конь-качалка. — Вот поэтому-то я и качаюсь круглые сутки[5].
Векс воскликнул:
— Зрелые особи с независимостью и способностями взрослых, но при этом с разумом и эмоциями детей? О нет, это был бы сущий хаос!
Магнус насторожился.
— Хаос? Векс… а не приложили ли ко всему этому руку пришельцы?
— Все может быть, сынок, все может быть, — медленно выговорил Род.
— Думай, рассуждай, — посоветовал мальчику Магнус. — Посмотри, не вырастет ли из этого гипотеза.
Магнус умолк и глубоко задумался.
— Я немножко растерянна, боюсь ошибиться, — призналась Корделия.
Это было сказано с типичным для девочки кокетством. Корделия могла не сомневаться в том, что уж кто-нибудь непременно задаст ей вопрос. Конь-качалка не стал исключением.
— Что у тебя на уме?
— Я подумала, что ты мог бы двигаться быстрее, если бы не зависел от этих деревянных полозьев, если бы встал на собственные копытца.
— Что?! — возмущенно воскликнул конь-качалка. — Ты хочешь у меня почву из-под ног выбить? Стыд тебе и позор, барышня!
— Да, советик так себе, — поддержал его Джеффри. — Каков он будет в сравнении с взрослой лошадью?
— Очень даже я буду хорош! Разве ваш спутник не такой же, как я, — только взрослый?
Дети вытаращили глаза. Все четверо медленно повернули головы и воззрились на Векса.
— Это в каком же смысле? — опасливо осведомился робот.
— В том самом, что ты не более настоящий, чем я. Ты просто модель лошади, ты такое же творение чужого разума и рук, как я! Но ты же вырос? Вот и мне хочется!
— Да, мы оба искусственные, — согласился Векс, — но на этом наше сходство заканчивается. Мой «мозг» — это компьютер, а твой — всего лишь запись готовых ответов, сделанная тем разумом, который тебя породил.
— Векс, — проговорил Магнус. Его голос прозвучал глухо, встревоженно. — Разве это — не определение программы?
Огромный черный конь умолк и замер в неподвижности. Наконец он произнес:
— Магнус, подобная формулировка грешит чудовищным упрощением.
— И все-таки что-то тут есть, — возразил Грегори. — Получается, что те, кто способен творить создания из ведьмина мха, навязывают своим игрушкам какую-то программу, да?
— Игрушкам! — оскорбленно фыркнул конь-качалка. — Я не игрушка, во мне учтено много разных моментов!
— Да, много, покуда ты привязан к часам, — проговорил Джеффри и обвел взглядом циферблат.
— Нет, нет, конечно, — горячо возразил Грегори. — Ты такой чудесный! Ты не просто игрушка. Ты мог бы стать верным другом для ребенка. И где ты только был три годика назад, когда мне так хотелось, чтобы ты был у меня?
Конь-качалка смущенно уставился на малыша.
— Не расстраивайся, братец, — успокоил его Магнус. — Мы все мечтали о таком дружке, когда были маленькими.
— Все, кроме Корделии!
— Нет уж, кроме тебя, раз ты так говоришь! — оскорбилась Корделия. — Я на Магнусовом коньке качалась чаще, чем он!
— Да, она даже про свою метлу забывала, — с улыбкой проговорил Магнус. — Хотя по идее метла ей роднее.
Корделия показала ему язык.
— Ну что же… — нерешительно проговорил конь-качалка, — если уж я вам так нравлюсь… тогда пожалуйста. Хотите покататься?
— Хотим, хотим! — Грегори без раздумий оседлал лошадку. Конь-качалка от неожиданности встал «на дыбы», вполне музыкально заржал, а Грегори заливисто рассмеялся.
— Грегори! — вскрикнула Гвен в тревоге. — Не надо…
Однако она тут же осеклась и умолкла, глядя на то, как ее младший сын раскачивается вперед и назад, как конь-качалка везет его по всей окружности циферблата, как он шлепает коня-качалку по бокам своей шляпой и весело визжит.
— Пусть порадуется, милая, — с улыбкой пробормотал Род.
— Не запрещай ему, мамочка, — умоляюще проговорила Корделия. — Ничего опасного нет!
— Пожалуй, — согласилась Гвен. — Так редко бывает, чтобы он вел себя как дитя, а ведь он еще совсем дитя!
— Да, меня порой посещает такая мысль, — согласился Векс.
— Да он почти никогда не ведет себя так, как другие малыши, — поджав губы, сказал Джеффри. Он стоял напряженный, со скованным выражением лица. Магнус заметил это, протянул было руку Джеффри, но раздумал и отдернул.
— Думаю, конь-качалка нам всем разрешит покататься, если мы захотим.
— О да, да! — воскликнула Корделия, сверкая глазами, а Джеффри фыркнул:
— Ну и глупо же ты будешь выглядеть, братец! Дылда здоровенная, скоро семнадцать годков стукнет, а ты на лошадку-качалку верхом заберешься! Да нет уж, мы с тобой большие, пусть маленькие так резвятся!
Корделия обернулась и одарила Джеффри удивленным взглядом. Но заметив, каким завистливым взором тот следит за Грегори, девочка погрустнела.
И ее мать тоже.
— А ты что, против, Делия? — проворчал Джеффри.
— Да нет, нет, — поспешила заверить брата девочка. — Ты все правильно говоришь, Джеффри! Пусть малыш поиграет.
— Пусть насладится мгновениями детства, которые принадлежат только ему, — еле слышно произнес Род.
