Надежда Первухина - От ведьмы слышу! (Другая редакция)
Да будет сей закон принят ведьмами навечно.
И да имеет право требовать Пути Суда любая ведьма, чувствующая себя неправедно обвиненной.
И, более того, требовать права пройти Путь Суда может мать, кровная сестра либо дочь неправедно обвиненной, ежели верят они в невиновность своей сродственницы и свою собственную правоту, и при этом также являются ведьмами…»
– Понимаете! – торжествующе завопила Дашка, дочитав вслух до конца. – Я имею право на Путь Суда! Я пройду его вместо мамы и докажу, что она не убивала Главу Трибунала Ведьм! И они отстанут от нас навсегда!!!
Авдей непонимающе молчал. А Баронет подошел к Дашке и аккуратно взял из ее рук книгу.
– Внученька, – тихо сказал он. – А ты себе хоть представляешь, что такое на самом деле этот Путь Суда? На что ты решаешься?
Дашка посмотрела на деда-мага фиолетовым взглядом:
– Уж явно это не американские горки, деда. Но я все равно пройду этот Путь. Я сумею. Чего бы мне это ни стоило.
Баронет с тоской поглядел на упрямое Дашкино личико и подумал, что она все больше и больше становится похожей на мать.
* * *Из папки «Очень личное» Дарьи Белинской:
«Я сделала все, как положено по Кодексу и в соответствии с традициями ведьм. Через мамин кристалл я объявила Общей Ведьмовской Сети, что я, природная ведьма Дарья Белинская, в соответствии с Кодексом Ведьм 1123 года требую пройти Путь Суда вместо своей матери, поскольку она больна. Я заявила всем этим ведьмам, что не боюсь Суда, потому что знаю – моя мать невиновна. Она не убийца Главы Трибунала! И я невиновна тоже!»
Сразу после того, как я сделала это заявление, к нам в квартиру пришли Судии. Это даже не ведьмы, как потом объяснил мне дед, а неупокоенные души трех самых жестоких инквизиторов, загубивших неимоверное количество ведьм. Что ж, может, и к лучшему, что функции Суда будут осуществляться не «сестрами по Ремеслу». С «сестер» станется все испортить.
Судии повелели мне следовать за ними. С этого момента они лишали меня всякой чародейской силы и я могла полагаться только на силу своего духа и своей совести. А еще на то, что, оказывается, я очень люблю свою маму.
Дедушке разрешено было сопровождать меня. Со всеми остальными я даже не успела попрощаться. Возможно, это и к лучшему: не прощаешься – значит, вернешься…
Судии привели меня на место, напоминающее большую рыночную площадь, как в фильмах про Средневековье. Только всю площадь занимали ведьмы: в черных колпаках и плащах… Было видно, как они ненавидят меня и деда и как боятся Судий, – там, где шли души вечных инквизиторов, ведя нас к судебному помосту, ведьмы расступались, мгновенно давая дорогу.
На помосте стоял обычный стол, за которым сидели шесть неопрятных старух. При виде нас они разразились такими ругательствами, которых я не слышала даже от нашего сантехника. Дед шепнул мне на ушко, что это и есть Великие Матери Ведьмы, только теперь они не Трибунал, поскольку Глава Трибунала убита. И они требуют кары. А вон та, которая вопит больше всех, – Мать Трансценденция, истинная убийца. И, если святая Вальпурга поможет мне выдержать Путь Суда, я имею право после этого потребовать, чтобы этим Путем прошла и эта Великая Ведьма.
Судии сказали речь волнующимся на площади ведьмам. Те сразу стихли, словно мертвые, и только сверлили меня взглядами. Дед пожал мне руку и прошептал: «Твой час, ведьма. Удачи!»
И ко мне подошел Палач. Он одним движением разорвал на мне мою единственную одежду – длинную черную сорочку – и повел меня, нагую, с судебного помоста к белевшей неподалеку грубо сколоченной лестнице, которую венчал столб. А вокруг лежали вязанки хвороста и такие сухие дрова, что вспыхнут от одной искры и будет такой костер…
И тут я поняла, что это мой костер.
Что это и есть Путь Суда.
Единственный Путь для ведьмы.
Мне сразу стало очень страшно, когда я поняла все до конца. Да еще вспомнила, как в детстве читала про Жанну д'Арк, как она горела и что бывает с человеческой плотью, когда ее окружает костер…
Но я ведь не просто человек.
Отныне и навеки.
Даже лишенная сейчас своих небольших магических навыков, я все равно – ведьма.
А что такое ведьма?
Это отсутствие страха.
Перед лицом страха.
Я взошла к столбу.
Босые ноги неприятно кололи неструганые бревна и сухие ветки валежника.
– Тебя приковать цепью? – поинтересовался Палач. – А то некоторые падают в обморок.
– Не надо. Я не упаду, – заверила его я и обняла столб рукой.
Во взгляде Палача что-то мелькнуло.
– Хочешь, я подброшу побольше сырых поленьев? Они начнут сильно дымить, ты задохнешься и уже не почувствуешь, как…
– Не надо. Я хочу чувствовать все.
– Твое право, ведьма, – с сожалением сказал Палач. – Удачи тебе.
Он побежал к помосту с Судиями и принял от них горящий дымный факел. «Как в олимпийской эстафете», – совсем не к месту подумала я. Палач поднес факел к хворосту, и тот весело вспыхнул, будто только и ждал этого момента. Вспыхнул в каких-то пяти сантиметрах от моих ног.
Я стиснула зубы.
Мамочка, я знаю, что мы правы.
Ведьмы на площади завыли, страшась глядеть на высоко пылающий костер и темнеющую в нем фигурку.
– Путь Суда! – вопили они. – Путь Суда!
Сильное пламя гудело, словно органная фуга.
Мамочка, я знаю, мы победим.
Мамочка!!!»
Мой костер в тумане светит,
Искры гаснут на лету…
– Она жива, – сказал один Судия, пристально вглядываясь в пламя.
– Она поет, – удивился второй Судия. – Какие странные существа – женщины. Они поют даже на костре…
– Костер ей не вредит… – начал третий Судия. – А это означает…
– Еще не время. По закону костер должен прогореть полностью.
Мать Трансценденция забилась в истерике. Остальные Великие Ведьмы, подхватив ее под руки, хотели уйти с помоста…
Но тут им путь преградил Баронет.
– Куда? – прошипел он змеей. – До окончания сего мероприятия вы не имеете права уходить. На место, грымзы!
И они подчинились. Своему бывшему подчиненному.
Ведьмы на площади выли. Только теперь их вопли сменили эмоциональную окраску. Ведьмы выли от восторга и благоговейного страха.
Потому что костер прогорал. Пламя Суда отплясало свой танец. Поленья подернулись легким белесым пеплом.
И посреди остатков костра стояла Даша Белинская.
Целая и невредимая.
Она чихнула и громко, на всю площадь, крикнула:
– Убедились?! Моя мать неповинна!
– Воистину так!!! – взвыли сестры по Ремеслу.
Палач подскочил к бывшему костру и протянул Даше руки:
– Прыгай! Через минуту всё это обрушится. Не сгорела – так поцарапаешься.
Даша не заставила себя просить дважды. Но к помосту Судий она гордо шла без посторонней помощи. Встречающиеся ей ведьмы кланялись в ноги, касались пальцами розовой, необгоревшей кожи и пышных, чуть пахнущих дымом волос…
– Она Великая! Самая Великая Ведьма! – словно волна рос по толпе шепот.
И эта волна ударила по старухам Трибунала:
– Мы больше не верим вам! Мать Трансценденция – на костер! Это она убийца! Викка Белинская невиновна!
Даша холодно смотрела на Великих Ведьм. Что-то особенное появилось в ее взгляде. Что-то, заставлявшее съеживаться и краснеть.
– Вы удовлетворены результатами Суда? – незнакомым, взрослым голосом спросила она старух. – Отныне вы оставите нас в покое?
– Да, да…
– Я беру с вас слово. Под залог ваших жизней. Я знаю, как это делается.
Великие Ведьмы вжались в кресла, но Дарья больше не смотрела на них.
– Деда! – она прижалась к Баронету и всхлипнула. – Мне так страшно было! Давай домой вернемся, а?..
Из папки «Очень личное» Дарьи Белинской:
«Вот я и сделала все, как хотела. И маму теперь никто не обвиняет. И ведьмы не орут под окнами всякую гадость. Наоборот. Вчера явились какие-то две чародейки лет по двенадцать каждая и предложили свои услуги по уборке квартиры, стирке белья и варке приворотных зелий. Я их выпроводила. Во-первых, на это Машка есть, а во-вторых…
Маме все равно не стало лучше».
После недолгого торжества по поводу Дашкиной победы в квартире Белинских снова воцарилась та тяжелая тишина, которая бывает, когда в доме находится умирающий человек. Возможно, поэтому никто из близких Вики не желал принимать гостей. Сочувствующие лица – еще один повод для тоски…
Но однажды гостей все-таки пришлось впустить.
Это была делегация ведьм, состоящая традиционно из тринадцати человек, но всех в квартиру не пустили. Тогда три самые старшие ведьмы (их Маша провела в гостиную) попросили аудиенции у госпожи Дарьи Белинской.
