Юлия Славачевская - Заверните коня, принц не нужен, или Джентльмены в придачу
– Зато живая! – шлепнул меня по заднице тролль и стащил с плеча. Вся компания, кроме меня, молча уставилась на обломки тюрьмы. Я смотреть на развалины немножко трусила.
Посадив рядом, тролль начал срочно воспитывать во мне совесть и сознательность:
– Это было безумие!
– Да! – немедленно согласилась я, прижимаясь к мощной зеленой груди и намертво вцепляясь в жилетку.
– Это безответственно! – продолжил Мыр, притискивая меня к себе.
– Да! – радовалась я жизни, как умела.
– Сумасбродство! – не останавливал он поток нравоучений.
А мне было все по барабану и до лампочки. Я хоть один раз в жизни совершила по-настоящему безумный и шальной поступок и теперь радовалась своей широкой натуре. Будет что вспомнить на старости лет.
– Безрассудство! – заливался курским соловьем Мыр на полянке.
Эйфория начала отступать, и на смену ей пришло раздражение.
– Ты повторяешься! – фыркнула я, все еще счастливая.
– А ты слушай! – внезапно заорал тролль. Приподнял меня и развернул в сторону острога. – И смотри, до чего доводят необдуманные поступки!
Да-а… Майн готт!!! От тюрьмы остались только две стены – да и те норовили обрушиться. Видимо, чтобы не отставать от коллектива.
– Сколько мусора!.. – Это все, на что меня в данный момент хватило.
– А как насчет всего остального? – съехидничал зеленый вредина.
– Остального – чего? – хлопнула я ресницами.
– Твоей подрывной деятельности, – усмехнулся тролль. Он сидел, привалившись спиной к боку Къяффу, и выглядел опустошенным.
– Это все я? – не поверила я ему. – Этого не может быть!
– Но это есть! – Меня еще раз повернули лицом в сторону разрухи и ткнули пальцем в разваленные останки былого военного могущества.
– Слушай, – отползла я назад и попыталась рассуждать внятно: – Я точно знаю, что ничего не подрывала и не разрушала.
В один голос:
– Значит, оно само?! – Сарказм из моих собеседников просто сочился. Нет, пузырился, как пузыри метана в болоте. Если начнут лопаться, мы помрем от вони.
– Само-само, – истово закивала я. – Честное банкирское, я…
– Молчи уж, чудо, – смилостивился Мыр, прижимая меня к себе.
Поуютнее устроил в объятиях и тихо спросил сам себя:
– И что мне с тобой делать?
– Покормить и спать уложить? – скромно высказала я предположение. С толикой лукавства: – Можно еще в баньке попарить… – Посмотрела на запыленную одежду и страшно поцарапанные по какой-то неведомой мне причине большие натруженные руки. Увидела выражение Мырова лица и пошла на попятную: – Но я не настаиваю…
– Чудо, – нежно повторил тролль и, кажется, поцеловал меня в макушку.
Не дожидаясь стражей правопорядка, мы с Мыром взобрались на Къяффу. По причине сильного стресса или усталости – точно не знаю, я надолго вырубилась. Когда очнулась – ничего не поменялось. Мы еще немного поскакали, допрыгали до леса и остановились на поляне. Мыр снял меня с Къяффу, поставил на землю, и тут меня настиг очень важный вопрос:
– А где Монь?
Зеленый немного замешкался с ответом, но все же сказал:
– Неподалеку. Он… немного помогал нам, когда мы бежали из тюрьмы. Пока ползли по стенам, Монь сделал так, чтобы крепость на нас не обвалилась. Скреплял камни и удерживал стены от обрушения. – Вздохнул: – Ни о чем спрашивай. Это сложно…
– Мы с ним встретимся? – расцвела я, понимая, как я все же по животинке сильно соскучилась.
– Дитё! – До нас доскакала няня, и тролль ловко ушел от ответа. – Ты в порядке?
– В полном! – отрапортовала я.
Шмырг помрачнела, сдулась и подошла к нам, грозно посматривая на зеленого великана, словно на врага всего трудового народа.
– Ар’Инна, а где девочки? – запоздало спохватилась я. Скорее всего, достаточно прочистились взболтанные в молочный коктейль мозги. – Они не пострадали?!
– Ушли на поиски новых приключений, прихватив по мужичку на дорогу. Сказали – боевые трофеи! – сообщила няня, стаскивая с шеи наши сумки с барахлом. Отчиталась по имуществу: – Я им выдала по браслету.
– Спасибо! – обрадовалась я. – Они мне ничего не передавали?
– Отчего же… передавали, – важно кивнула няня. – Та, которая с хвостом, сказала, чтобы ты ее в случае чего нашла – она всегда готова предложить свой хвост и разбить яйца. Та, которая «дочь степей», предложила ее тоже не терять. По ее словам – «в мире еще много невзятых ворот». А блондинка просто застеснялась и сказала, что замуж теперь точно не выйдет, такого адреналина никакой эльф не выдержит. К тому же у них не принято рушить замки, а ей сие дюже понравилось.
– Понятно, – протянула я, все еще радуясь хорошему завершению дела.
– Ну что, дитятко, – няня подошла и обвила меня руками, – давай прощаться?
– Почему? – Я обняла ее в ответ.
– У тебя теперь есть хороший защитник, – пояснила шмырг. Запечалилась: – Помощь старой няни тебе уже не требуется. А мне следует искать другое дитё… – Она шмыгнула носом. – Я к вам так привязываюсь!
И мы немного порыдали. Совсем чуть-чуть. С полчаса, наверное. Использовали весь запас носовых платков. В голове окончательно прояснилось, и я решила одним выстрелом убить двух зайцев: пристроить няню и сделать князю подлянку.
– Ар’Инна, – обратилась я к няне, – а что, если тебе взять на воспитание город? Столицу? Она не вырастет, не уйдет, и ты всегда будешь там нужна.
– И правда! – Шмырг приободрилась. – Меня ведь звали в стражу! А так я пойду еще выше!
Къяффу и Мыр скуксились, как пожиратели тонны лимонов.
– Спасибо, дитё! – Няня еще раз обняла меня. На прощанье шепнула на ухо совет: – Прежде чем что-либо решать – загляни на обратную сторону! – И – бумс! – испарилась. Вероятно, пошла самоутверждаться на пост главного защитника столицы. Какой все-таки сегодня продуктивный день!
Сразу после нее стал прощаться Къяффу.
– Уже уходишь? – расстроилась я, пожимая одну из восьми лап паоса.
– Увы. Села! – расплывчато объяснил осьминогопаук и галантно расшаркался.
– Если что… – начала говорить я, но тут мне рот зажала рука Мыра.
– Дай ему отдышаться, – посоветовал тролль.
– Мы-му-бу! – возмутилась я творимым произволом.
Рука разжалась.
– Я всего лишь хотела сказать: «Если что – не поминай лихом!» – надулась я.
– Я не стал рисковать, – сухо пояснил тролль. Погладил по плечу и дал указание: – Посиди тут пока…
И ушел в лес.
У меня образовалось время подумать.
А чего же я, собственно, от Мыра хочу? Если бы мне кто-то это мог сказать! Сама я явно неспособна.
Дружбы? Партнерства? Любви? Если подумать – два абсолютно генетически разных вида. Причем физиологически несовместимых. Почему же я так стремлюсь к нему? Затосковала. Если это и есть любовь-матушка, то у меня сильные проблемы с головой…
– Сейчас согреешься. – На поляну вышел Мыр с охапкой хвороста. За его плечом маячил довольный Монь.
Я чуть не прослезилась:
– Моя ты лапочка!
Пока мы с Монем лизались, теребили друг друга и сюсюкались, тролль привычно и сноровисто развел костер, потом смотался к роднику за водой и подвесил котелок.
Когда вода чуть нагрелась, взял тряпицу и начал протирать мне лицо и руки.
– Я и сама могу, – прошептала я, тая от заботы.
– Позволь мне, – так же тихо сказал тролль, продолжая неспешно смывать грязь и кровь.
Потом достал из внутреннего кармана флакончик из темного стекла:
– Быстрее заживет, – и начал аккуратно смазывать ароматическим маслом мои царапины, шепча какие-то слова на незнакомом языке. Ссадины прямо под его руками затягивались, покрываясь розовой тонкой кожицей.
На полянке стрекотали цикады. Нас окружали звуки вечернего леса. Я сидела на поваленном бревне и бинтовала Мыру ободранные руки, а перед тем смазала ранки и ссадины все тем же приятно пахнущим маслом. Над сорванными ногтями хотелось плакать. Вид окровавленных лунок без прочной ногтевой пластины – то еще зрелище. Я представила эту боль, и мне стало нехорошо.
– Ничего страшного, пройдет. – Мыр повернул голову и прикрыл глаза. Я присмотрелась: ну, и чем он отличается от людей?
Покачала головой – ничем. Такой же, из плоти и крови. Руки-ноги-голова. Пальцы на руках и ногах. Ум. Сердце. Чувство собственного достоинства. Разве что чуточку выпирают клыки и другая форма черепа и ушей? Кожа не белая, не черная, а зеленая? Но все человеческие расы тоже имеют отличия. И что? Это принципиально важно?
Передо мной не животное и не сказочное чудо-юдо, а обычный нормальный мужчина, который ранен и страдает.
Мыр стойко переносил экзекуцию, продолжая с улыбкой бормотать лечебный заговор и уютно растекаясь под моими пальцами.
Бережно обработав маслом руки и лицо, я вслед за этим занялась его спиной и ногами. Моя-то спина чудом не пострадала, зато его плечо и вообще вся правая сторона – просто ужас. Как будто палачи снимали кожу, стесано до мяса.
