Алиса Дорн - Институт моих кошмаров. Здесь водятся драконы
Я взвизгнула от неожиданности и чуть не рассыпала печенье. К счастью, оброненный противень подхватила мужская рука.
— Осторожно, — предупредил он меня. — Так и обжечься можно.
Кто бы говорил! Я, по крайней мере, за горячий металл без прихваток не бралась. Впрочем, судя по тому, как он спокойно поставил противень на стойку, рожденному в адском пекле обычный огонь был не страшен.
— Нельзя же так подкрадываться! — возмутилась я. — А если бы у меня нервы не выдержали?
Уголки губ чуть дрогнули, но улыбка так и не появилась.
— Извини.
— Что ты тут вообще делаешь? Опять за мной следишь?
— Нат, мы живем на одном этаже, — закатил он глаза. — Ничего удивительного, что мы можем столкнуться на кухне. Кончай параноить. Я вообще пришел кофе налить.
— В пять утра?
Диз пожал плечами и прошествовал к автомату.
— У меня экзамен сегодня. Сложный.
Он не был похож на человека, который тщательно готовится к экзаменам, о чем я не преминула сообщить.
— Я не знаю, за кого ты меня принимаешь, — флегматично заметил демон, нажимая на кнопки, — но на самом деле я тот скучный чувак, который спрашивает пользователей, пробовали ли они перезагрузить компьютер.
Конечно. И никто кроме.
Но, глядя на синяки под его глазами, можно было поверить, что он всю ночь учился. Возможно, я ошибалась на его счет — как ошибалась раньше. В чем только я его ни обвиняла, если подумать, и раз за разом оказывалась неправа. Он был ни при чем той ночью. Он не лгал мне.
— По какому предмету? — примирительно спросила я, заливая пакетик с чаем кипятком.
— Педагогика.
Горячий ромашковый отвар попал не в то горло, и я судорожно закашлялась. Я не ослышалась? Демон войны (а я специально посмотрела: Абигор, папаша Диза, был не просто каким-то там демоном войны, одним из многих, а Тем Самым, с большой буквы) решил податься в учителя?
— В ассистенты профессора. А что в этом плохого?
Да нет, ничего. Воображение сразу нарисовало Диза в белой рубашке, костюме и очках, стоящим у классной доски. Не надо было поступать на факультет прорицателей (был в ГООУ и такой), чтобы предсказать: если он получит должность, информатика станет очень популярным среди женского контингента предметом.
— В чем дело? — заметил он мое смущение.
Я покраснела. Не признаваться же, в самом деле?
— У тебя карандаш за ухом торчит, не мешает? — зачем-то спросила я.
Демон рассеянно достал его, покрутил в руках и положил на стол. Потянулся за вытащенным из духовки печеньем, которое я так и не успела переложить на блюдо, но остановился и посмотрел на меня.
— Можно?
— Конечно! — спохватилась я. — Угощайся.
На некоторое время на кухне повисла тишина. Я подцепляла лопаткой рогалики с противня и выкладывала на тарелку, Диз листал записанные аккуратным убористым почерком конспекты. Как ни странно, его молчаливое присутствие умиротворяло — но, возможно, сейчас я была бы рада любой компании. Особенно той, которая не задавала бы вопросов, почему мне не спится, и не заставляла бы вспоминать увиденное в кошмаре.
— Вкусно, — повторил Диз. — Как это называется?
— Вон то — ванильные полумесяцы, а слева — спекулятиус.
Последний был совершеннейшей профанацией: как бы хорошо ни были оборудованы кухни ГООУ, фигурных досок для традиционного в некоторых краях рождественского печенья на них не нашлось, и пришлось просто нарезать тесто квадратиками. Прабабушка, научившая меня рецепту, за такое побила бы, если бы увидела.
Рождественского… В голове зародилось нехорошее предчувствие.
— Что? — поинтересовался демон, увидев, как я изменилась в лице.
— Как ты относишься к Рождеству?
А что, если ему станет плохо? Если я его отравлю? Надо было раньше предупредить.
Диз, впрочем, умирать не собирался и спокойно закинул в рот очередную печеньку.
— Рождество, знаю. Это одно из ваших новомодных верований, верно? Про святую троицу.
Новомодных? Всего-то пара тысяч лет ему исполнилась… Но сейчас не о религии речь.
— И… как ты себя чувствуешь?
— Спасибо, неплохо, — удивленно ответил Диз. — В чем… Ах вот оно что! Решила, что меня убьет суеверие?
Нет, я их, конечно, не на святой воде замешивала, но мало ли. Откуда мне знать, что при встрече демона и религии происходит? Может, он от одного только упоминания Иисуса огнем вспыхнет?
Отсмеявшись, демон перегнулся через стойку и пододвинул поближе к себе следующую тарелку.
— Вынужден тебя разочаровать, но от меня не так просто избавиться, — подмигнул он мне. — Даже если бы ты их в Ватикане освятила, ничего бы не произошло.
Во мне проснулось любопытство.
— Совсем-совсем ничего?
— Угум.
Вообще-то с набитым ртом разговаривать невежливо.
— А если я тебя перекрещу?
Вместо ответа Диз оттянул вниз ворот футболки. Не успела я спросить, чем обязана бесплатному сеансу стриптиза, как заметила под левой ключицей татуировку. Крест. Правда, не тот, к которому привыкли христиане: у этого все стороны были равны, а украшения напрочь отсутствовали. Просто две перпендикулярных линии. Дальше спускался узор из прямых и точек — словно карта созвездий. По крайней мере, одна из пунктирных линий очень напоминала Дракона. Проверить догадку мешала ткань, скрывавшая нижнюю часть рисунка. Смутившись, я отвела взгляд.
— Зачем он тебе?
— Не крест — перекресток. Место, где завеса между нашими мирами тоньше, а магия, и наша, и ваша, сильнее. У вас он раньше тоже считался символом колдунов.
Что-то такое припоминалось. А еще обиталищем чертей, демонов и просто крайне неприятным по ночам местом. Именно от таких, как некоторые сидевшие напротив меня личности, перекрестки в свое время строили по кругу, чтобы линии не пересекались.
Но интересно. Себе на заметку: если придет в голову когда-нибудь убить демона, запастись чем-то посильнее распятия и крепкого — в смысле молитвенного — слова (а вдруг, кстати, попадется демон, который латынь не знает? Поможет ли тогда экзорцизм?).
— Ладно, пора сдаваться, — Диз кивнул на остывающие рогалики. — Не против, если еще пару возьму?
— Бери всю тарелку, — посоветовала я, размышляя над демонологическими проблемами (спросить? Или неловко?). — Мне столько все равно не съесть.
Поправка: оставшееся количество мне было не съесть даже вместе с Максом, Райли, Софией и всей редколлегией.
— Спасибо, — улыбнулся без насмешки компьютерщик.
А я почувствовала, как у меня снова начали гореть щеки.
Утром в коридоре перед дверью обнаружился Макс, выглядевший немногим лучше меня.
— Кофе? — протянул он мне картонный стаканчик.
— Печенье?
Охотник удивленно посмотрел на сверток, но все же принял его.
— Когда ты успела?..
— Ночью не спалось.
Мы молчали, пока ехали в лифте. Я грела руки о стакан с горячим эспрессо, Макс думал.
— Всё плохо? — виновато спросил он, когда мы добрались до первого этажа.
— Нет.
— Получилось хоть?
Я кивнула.
— И что? — заметив мои сомнения, он выставил вперед перебинтованную ладонь. — Можешь не рассказывать, что выяснила. Просто скажи, оно того стоило?
Я не знала. Часть меня говорила, что я поступила правильно. Другая, более громкая, спрашивала, чего я добилась. Ничего, наверное.
— Да, — сказала я, пытаясь убедить и его, и себя, — стоило. Что у тебя с рукой?
Перемена темы Охотника не обрадовала. Спрятав забинтованную конечность в карман куртки, он постарался улыбнуться.
— Ничего.
Как же. Я уже дважды видела это «ничего». Один раз — после того как он обнаружил восемь пропущенных звонков из госпиталя святой Елизаветы (не задавая вопросов Максу, я поискала ее в интернете и выяснила, что ошибалась: это было не какое-то тайное общество, а лечебница для душевнобольных). И второй — когда Коннор, младший брат Макса, позвонил обрадовать его известием о скором исключении из школы. После разговора Макс вернулся в гостиную со сбитыми в кровь костяшками, и мне пришлось помогать их перевязывать. Тогда и стало понятно, что у кого-то были не только проблемы со злостью, но и плохая привычка использовать стенку вместо боксерской груши.
Но что на этот раз?..
Я порывалась задать вопрос, однако разговор с Софией научил меня, что не стоит лезть и допытываться до правды, даже если очень хочется, даже если кажется, что делаешь это из лучших побуждений. Если Макс пожелает — сам расскажет. А до тех пор я могла только ждать — и надеяться, что этот момент когда-нибудь наступит.
— У меня еще час до занятий, — сообщила я. — Не хочешь себе тоже взять кофе в столовой?
Эта улыбка была бледнее, но искреннее.
— Извини, но должен бежать. Просто хотел убедиться, что ты в порядке.
Я была не в порядке. Уже два месяца, с тех пор как попала в этот странный и пугающий мир, где магия была частью повседневности, а бок о бок с тобой существовали чудовища. Но, как бы удивительно это ни звучало, после прошлой ночи я чувствовала себя немного спокойнее, будто сумела отвоевать толику контроля над своей жизнью обратно. И я надеялась — хотела верить, — что сегодняшний день станет первым шагом к тому самому порядку.
