Анна Гаврилова - Большая и грязная любовь
Тот факт, что намек истолкован верно, подтвердился сразу же.
– Я этому дарителю голову тихонечко откручу, – прошептал зеленоглазый, – и будем мы с тобой жить долго и счастливо. Да, розочка?
Ой! Откуда у меня такое чувство, что я сейчас из розочки снова в лягушечку превращусь, а?
– Он тебе не по зубам. – Я тоже на шепот перешла. – И вообще, он хороший. Ну мне так кажется…
– А поподробнее? – Дыхание Глеба обожгло мои губы, а в следующий миг я почувствовала легкое прикосновение языка… Он опять ненормальным был, раздвоенным.
Черт! Шеф нарочно меня дразнит, да? Чтобы не смогла сосредоточиться и соврать?!
В той, подстроенной реальности, рассказать о сделке с собачником мешала интуиция, которая приходила в ужас от одной только мысли, что все раскроется. Потом сам Глеб распространяться запретил, чтобы эту самую реальность не тревожить. Здесь, в настоящем мире ограничений не было, кроме одного – гордость.
Вот как? Как можно признаться мужчине, что ты ради него… Что ты за ним… Что ты в него… по уши?!
– Ладно, Глеб, так и быть, – выдохнула я. Совершенно трезвая и абсолютно спокойная. – Но учти, все, что скажу, должно остаться между нами!
– Ну конечно, розочка…
Говорить, сидя на коленях у мужчины, от одного взгляда которого бросает в жар, невозможно. Особенно, когда он то и дело касается языком твоих губ, а его руки давно переместились на нижнюю выпуклость и нещадно мнут и без того помятое платьишко. Поэтому я решительно отстранилась, потребовала выпустить из плена, ибо разговор серьезный, и лишь отойдя к окну, начала «колоться».
– Эту аферу затеял Вальтез, – уверенно заявила я. – Арсений Игнатьевич тоже в теме, но не знаю, насколько. Подозреваю, что косвенно.
– То есть ты Арсения никогда не видела? – Глеб тоже посерьезнел, даже руки на груди сложил. Сразу таким внушительным стал, таким притягательным…
– Ну почему же? Видела. Только он вряд ли меня вспомнит.
Инкуб удовлетворенно кивнул, сказал:
– Дальше.
– Мне поручили внедриться в твою компанию, по возможности занять место Марины. Вальтез считает, что ты слишком самостоятелен, что за тобой нужен присмотр.
– За мной?! – возмущение Глеба было настолько искренним, что я едва не прокололась. Ну и испугалась слегка – что, если придуманная на ходу легенда вообще мимо кассы? Что, если стрела в самое что ни на есть молоко ушла?
Но я все-таки смогла взять себя в руки и продолжить:
– Глеб, я не в курсе подноготной ваших с Вальтезом отношений. Мне сказали, я делаю. О том, что ты меня в личные ассистентки перевел, старший пока не знает. Ну разве что кто-нибудь донес… В любом случае, он будет доволен, и если мы не хотим неприятностей, то нам придется…
– Крис! – воскликнул высший инкуб, верховный судья и генеральный ООО «С.К.Р.» по совместительству. – Крис, ты хоть понимаешь, что несешь?!
– Я говорю то, что знаю. А знаю я, разумеется, не все. – Бли-ин… а говорить правду было проще…
Шеф не выдержал, поднялся. На прекрасное зеленоглазое лицо набежала тучка, но грозой пока не пахло, поэтому я немного расслабилась и даже шажок навстречу сделала.
– Ладно, – протянул шеф. – Допустим. Допустим, ты говоришь правду, розочка. Но в таком случае объясни, какого черта в первый рабочий день ты пришла как…
Ну вот, опять. Он мне эту футболку до скончания жизни вспоминать будет да?
– Я была зла.
Шеф вопросительно изогнул бровь, а я не постеснялась пояснить:
– Я была зла на тебя! Ну и на Вальтеза заодно. И вообще на всех.
– Ну… за что на Вальтеза злилась, понимаю. А я? Когда успел насолить?
Уф! Вот он, момент истины!
– В прошлой реальности, – ровно сказала я. Потом все-таки не выдержала – сложила руки на груди и обиженно вздернула подбородок.
– Прости, не понял… – Голос шефа прозвучал очень тихо, недоуменно.
Пришлось выйти из позы, ответить по-человечески:
– Вы думаете, что изменить реальность можно только для людей, но это не так. Вальтез менял реальность для вас всех, но ничего не вышло. Ему не хватило энергии на то, чтобы закрепить результат, привязка слетела и…
По мере моего рассказа глаза шефа становились все больше, даже рот в изумлении приоткрылся.
– Вальтезу удалось поменять реальность? – переспросил инкуб тихо.
Я кивнула.
Опять тишина, но на этот раз очень странная – сердитая, суровая, почти злая…
– Зачем он менял реальность? С какой целью?
В памяти тут же всплыл разговор с собачником. «С Глебом были проблемы, – вещал тот, кто перевернул мою жизнь. – Поэтому мы, старшие, решились на самую грандиозную аферу за всю историю нашего народа…»
Черт! Но ведь это не та правда, которую можно поведать зеленоглазому. Или… все-таки признаться? Вдруг Вальтез недоговаривал или вообще врал? Вдруг дело совсем в другом, в какой-нибудь подставе, например? Моих знаний о мире «иных» недостаточно, а Глеб… возможно, поймет, а?
– Нет. Не знаю. Вальтез не говорил. Он вообще очень злился, что я эти изменения вижу. А видела я их именно потому, что энергии не хватило… – Да, детский лепет, но что делать? – А потом привязка слетела и…
– Кри-ис… – Шеф сделал шаг навстречу, потом еще один.
Я тоже шагнула к нему, обвила шею руками, прижалась к широкой груди. Какой он все-таки теплый.
– Крис, так мы были знакомы?
– Да.
– И… – Очень нетерпеливо, на грани приказа.
– И… – Ага, я тоже алфавит знаю.
– Крис, мы были близки? – спросил напрямик, еще и губами виска коснулся. – Поэтому меня не покидает чувство, что знаю тебя не три дня, а гораздо дольше?
Я покраснела, как школьница на первом свидании. Сказала, стараясь казаться невозмутимой и равнодушной:
– Ну так… Пару раз. – А потом передернула плечами и зачем-то добавила: – Случайно. По пьяни.
Выражения лица Глеба Игоревича я не видела. Мне вдруг как-то совсем стыдно, совсем неудобно стало – поэтому спряталась у него на груди, и глаза для верности закрыла.
– Пару раз… – Он не говорил, он катал слова по языку, как будто смакуя. – Случайно. По пьяни. Хм… розочка, а злилась на меня почему?
– Потому, – пробормотала я, смущаясь еще сильнее. Хотя сильнее вообще-то некуда.
Меня бессовестно взяли за подбородок, заставили запрокинуть голову. Но я не сдавалась – в смысле глаз не открывала. Ну на фиг!
– Розочка, а розочка… – И голос такой хитрый-хитрый. – А ты точно не врешь?
– Точно. Я врать вообще не умею.
– Оно и видно…
Глава десятая
Я лежала на животе и тихо постанывала от кайфа. Горячие прикосновения Глеба в сочетании с прохладой атласных простыней, дарили удивительные ощущения. Это даже не нирвана, а нечто куда более глубокое и яркое.
Руки инкуба скользили по плечам и спине, регулярно добирались до той части тела, которую массажисту трогать вообще-то не положено. Еще одним нарушением канона были поцелуи и легкие укусы. От последних в основном все та же попа страдала – это меня за спектакль, разыгранный в кабинете, наказывали.
Да, меня таки раскололи! Практически по всем пунктам! Но кое-что скрыть все-таки удалось…
Например, я ни словом не обмолвилась о выходке с липовой свадьбой. Даже не заикнулась о совместном походе по магазинам и последующем выступлении перед хоккейными фанатами. О настойчивых предложениях соседей пригласить в гости ребят из «Вжик и Ко» тоже умолчала – не из вредности, просто приступ склероза случился.
Но это мелочи. Обо всем этом Глеб даже не догадывался, поэтому наводящих и уж тем более прямых вопросов не было… А вот тот факт, что я не без причин на предложение Вальтеза согласилась, инкуб просек сразу.
– Розочка, не дури, – в перерывах между попытками съесть самую мягкую часть моего тела, шептал Глеб. – Я ведь все равно узнаю.
– Узнаешь, – покладисто стонала я. – Но как-нибудь потом… не сейчас.
Шеф отвечал глухим рыком, но предположений насчет меркантильных интересов и прочих обидных вещей не делал. В этой, настоящей реальности генеральный директор ООО «С.К.Р.» был чуточку умней… к сожалению.
– Ты вернулась потому, что я тебе по-настоящему нравлюсь, – опять-таки шепот, опять-таки в перерывах между покушениями. – И провоцировала меня нарочно…
Вот что на это ответить? Нормальная тридцатилетняя женщина должна сказать «да». Но я-то ненормальная, я-то влюбленная! Поэтому…
– Дорогой, у тебя такая богатая фантазия.
В ответ тихий смех и хрипловатое:
– О! Ты даже не представляешь насколько…
Ну вот что он творит, а? Ну зачем вот так дышать в шею? Зачем покусывать плечи? Зачем выводить этот немыслимый узор вдоль позвоночника? А копчик тут при чем?
– Кри-ис… – продолжал нашептывать инкуб. – Ну скажи, а?
– Ты мне совершенно безразличен.
Финал фразы, увы, перешел в протяжный стон. Просто рука Глеба Игоревича закончила исследовать копчик и прикоснулась к тому, что трогать в общем-то можно, но если без предупреждения, то… короче, провокатор он. Злостный!
