Юлия Плагина - Невеста на одно место
— Это как? — Синхронно уронили мы с Эриком челюсти, только у меня ещё и нервный тик на правом глазу приключился.
— Придётся снова дать объявление, мол, все желающие повысить своё материальное положение при помощи банального похода во Дворец бракосочетаний, просьба собраться… — Навесив на лицо самую скучающую мину, этот пучеглазый инвалид мозговой деятельности принялся строить далеко идущие планы, нагло игнорируя моё предынфарктное состояние, и протестующее мычание блондина.
— Только через мой хладный труп! — умудрившись вклиниться в плавную речь режиссёра, пожелала себе долгого и нескончаемого терпения. — Либо вы сами будет проводить кастинг, и объяснять психованным девушкам, прошедшим мнимый отбор, и доброжелательным зрителям, что это такая милая подстава, и в дальнейших конкурсах они не участвуют, либо удовлетворитесь историями очевидцев.
— Но тогда демону под хвост летит вся концепция первоклассного телешоу! — Возмутился режиссёр, ещё больше пуча глаза и брызжа слюной в разные стороны. — Девушка… Как вас там зовут, кстати?
— Майя, — удручённо вздохнув, поняла, что спор будет долгим и яростным.
— Майечка, вы не можете со мной так жестоко поступить, — проныл мужик, старательно пытаясь выдавить скупую слезу. — Мой идеально продуманный сценарий не выдержит такого испытания. Может, придумаем что-нибудь менее радикальное и максимально приближенное к истине?
— Бартоломелло, вы знакомы с Фоннарией Грымзовной? — закинув пробную удочку, с удовольствием проследила за тем, как стремительно побледнел оппонент. — Судя по кислой мине — знакомы. Значит, вам не составит труда понять, какие именно проблемы нас ожидают, стоит только обратиться к этой милой женщиной с просьбой о повторном проведении первого тура, с участием уже знакомых ей семи девушек. Причём, что-то я сильно сомневаюсь, что кандидатки на руку и сердце Бернардо наделают тех же ошибок, за которые были исключены ранее. Значит, появятся проблемы, скандалы и здоровое непонимание критиков, которые ваше телешоу и наше брачное агентство быстро затролят, накропав такие антипиарные статьи, что мама не горюй.
— А как Грымзовна причастна к реалити-шоу и графскому семейству? — Странно, что Пучинни интересовал только этот вопрос.
— Мы пригласили её поучаствовать в первом раунде в качестве бабушки Бернардо, — ослепительно ухмыльнувшись, с каким-то потаённым злорадством поняла, что утёрла нос противному режиссёру.
— Да, Майечка, вы, наверное, правы и повторно проводить первые этапы реалити-шоу мы не будем, — быстро пошёл на попятный Пучинни, почувствовав, что запахло жареным. — Хорошо, — видимо, приняв какое-то непростое, но жутко выгодное решение, режиссёр поспешно поднялся на ноги, — жду вас сегодня на съёмочной площадке в третьем павильоне, приходите к двенадцати часам.
— Я не могу, — быстро проинформировал мужика Уинклесс. — У меня назначена очень важная встреча.
Чуть не ляпнув: «С кем это?», быстро прикусила язык, заметив кулак, втихаря продемонстрированный мне начальником. Понятливо кивнув, мол, ладно, потом объяснишься, печально вздохнула, и клятвенно заверила Пучинни, что в обед буду как штык в треклятом павильоне. Просияв, словно новенький золотой, режиссёр быстро раскланялся, видимо, опасаясь, что мне взбредёт очередная блажь в голову, и я с жутким скандалом откажусь, и отчалил в неизвестном направлении. Проводив низкорослую фигуру, затянутую в клетчатый костюм, недружелюбным взглядом, мысленно желая ему споткнуться на ровном месте, повернулась к шефу, который снова выудил из-под стола свой мини косметический салон на дому, и с невозмутимым видом принялся поправлять лёгкий макияж.
— Ну, и что это только что было? — нависнув над Эриком, еле сдерживалась, чтобы не заорать благим матом. — Почему участие в проклятом телешоу выпало на мою и без того нелёгкую долю?
— Майечка, ну, как я появлюсь в этом ужасном, грязном месте, где все орут на повышенных тонах, а цензурными являются только предлоги? — Удивлённая рожа блондина словно говорила: «Неужели ты сама до такого простого ответа не смогла додуматься?». — Сходишь, пообщаешься с новыми людьми…
«Может, прибить его лопатой… Желательно совковой, чтобы дольше мучился?» — кровожадно поинтересовался таракашка-маньяк, высовывая свои злобно растопыренные усики из самого тёмного уголка моей ангельской души.
«Нет, он же всё-таки мой начальник, и если я его прибью, то кто мне тогда заработную плату выдавать будет?» — Справедливо рассудив, что сухари нынче дорогие, а сидеть на иждивении у государства не больно-то и хотелось, отвергла конструктивное предложение как нерациональное.
— Хорошо, — вдох-выдох, Майечка, вдох-выдох, — пока я буду ошиваться на съёмочной площадке, чем будешь заниматься ты? — Ткнув обломанным ногтём в грудь Уинклесса, злобно прищурилась.
Пробормотав нечто, типа, «Ой, как всё запущенно-то!», Эрик сцапал мою руку и принялся методично подпиливать ногти, придавая им одинаковую длину и аккуратную овальную форму. Естественно, ответа на поставленный вопрос я не получила, зато бесплатный маникюр хоть немного, но поднял моё пасмурное настроение, поэтому плеваться огнём в движущиеся мишени уже не хотелось. Закончив манипуляции с руками, начальник окинул подчинённую оценивающим взглядом, а затем предложил выщипать ещё и брови. Согласно покивав, получила не только новую форму бровей, придававшую мне некий налёт стервозности, но и оффигенский мейкап. Прослушав целую сентенцию на тему своего непотребного внешнего вида, схватила сумочку и отчалила в сторону остановки, дожидаться омнибуса[21], идущего в сторону телебашни, под которой раскинулись многочисленные съёмочные павильоны.
Несчастный клиент
Приехав на съёмочную площадку к оговоренному времени, практически сразу же попал под артобстрел вездесущих папарацци, неведомыми путями прознавших про новоявленное телешоу, и окольными тропами просочившихся на территорию третьего павильона. Нет, конечно, я, справедливости ради стоит отметить, пытался отговорить свою любимую мамочку от подобной идиотской затеи, но, как показывает многолетняя практика, из светловолосой стильно подстриженной головки Эльвиры ничего так просто не выбить, если оно там засело. Вот и приходится сейчас мило улыбаться этим треклятым акулам пера и блокнота, вместо того, чтобы дать им всем хорошего, а главное качественного пинка для ускорения!
— О, Бернардо, — заприметил меня помощник режиссёра, какой-то папочкой отгоняя в сторону вездесущих, словно тараканы, папарацци, — что-то ты рано приехал!
— Да, так получилось, — выдавив из себя максимально виноватую улыбку, поспешно засеменил за добротным дядькой, которого любопытные журналюги откровенно побаивались. — Надеюсь, никому мешать не буду…
— Да ты чего, — смешно всплеснул накачанными руками мужик, небрежно потирая «бычью» шею. — Как раз до начала прямого эфира девочки тебе и марафетик навести успеют, и костюмчик подобрать. Ты главное во время съёмок как можно реже рот открывай — глядишь, за умного сойдёшь. — Басовито хихикнул помреж, прекрасно понимая, что ему просто-напросто побоятся перечить или тем паче морду бить за подобные слова — себе дороже выйдет. — Кстати, чтобы девки-то больно не борзели, держись поближе к ведущему ток-шоу, он в случае крайней нужды и защитить тебя сможет!
— Как, применив тайные приёмы тхэквондо против хрупких девушек? — Выпучив глаза, мысленно постарался придумать достойную причину почему мне нельзя снимать маску, иначе будет довольно проблематично доказать гримёрам, что я никакой не демон, и не припёрся за их душами из тёмных глубин царства мёртвых.
— Если хочешь, можешь смеяться, сколько твоей душе угодно, — неконфликтно пожал могучими плечами мой собеседник, упорно петляя по полутёмным коридорам, заваленным какими-то коробками, проводами и загадочной аппаратурой телевизионщиков. — Но, вспомнив про то, что в конкурсе участвует дочка самого Амадея Топоркина, я бы основательно призадумался.
— О боги, да что в этом Топоркине и в его неадекватной и нагловатой Миладе такого страшного, что все их боятся, словно Минотавр — Тесея? — Споткнувшись через очередной толстенный кабель, тугими кольцами обвивавший небольшой клочок свободного пространства, чуть не навернулся, но сильная и опытная рука помрежа вовремя поймала меня за шкирку, придавая вертикальное положение безвольному телу.
— А тебе что, в брачном агентстве ничего про эту гремучую семейку не рассказали? — Моментально округлились глаза у оппонента, и, увидев мою мрачно-насупленную физиономию, мужик довольно потёр руки — явно предвкушая благодатного слушателя и ещё одного чокнутого собиральщика сплетен. — Папашка у нашей Милады уж больно крутой — ни много, ни мало, а судья мирового масштаба, кличут его, как сам уже догадался, Амадей Топоркин. Наверное, когда Гера раздавала своим подопечным тела и имена, она решила нехорошо пошутить — уж больно фамилия твоего будущего тестя подходит к роду его кровавой деятельности.
