Татьяна Форш - Как найти Феникса
Подросток?
Он – подросток?
Мама?!
«– Да, он создал его для тебя в твой восьмидесятый день твоего существования в этом мире. Когда-нибудь мы с отцом уйдем, оставив вам все это! – Мать повела рукой, обозначая то ли границы зала, то ли весь мир. – Но сначала ты должен усвоить урок и стать мудрым правителем! Этот мир – твой.
– Значит, вы оставите нас одних? – В голосе мальчишки послышалось любопытство. Не страх, не растерянность, а именно любопытство, желание поскорее взяться за дорогую подаренную игрушку без надзора старших.
– Да. Но только тогда, когда поймем, что вы справитесь без нас. А для начала ты выучишь это заклинание».
Перед глазами Феникса снова возник рисунок яркой огненной птицы и зазвучали произнесенные нежным голосом непонятные слова.
Видение оборвалось, и Ник очнулся, понимая, что повторяет слова вслед за незнакомкой. Такие знакомые и неведомые доселе. Запомнить бы их. Точнее, вспомнить заново.
Но он не успел. Шаги он даже не услышал, почувствовал за несколько секунд до того, как в замке заворочался ключ. Но эти несколько секунд позволили ему сунуть книгу в штаны и прикрыть находку полой рубахи. Авось не заметят!
Дверь распахнулась, являя Нику стоявшего на пороге Пепельного. За ним высились его слуги, закованные в черный металл брони, только и ждущие команды «фас» от повелителя. И она не замедлила прозвучать:
– Взять его, мои мальчики. В зал ритуалов!
Несколько слуг послушно подошли к Никите и жадно вцепились в его обнаженные руки, плечи, но их пальцы тут же разжались. Они растерянно замерли, пялясь на пленника в прорези забрал.
– Ну, и что вы встали?! – Рев Пепельного заставил их снова вцепиться в Ника и снова отдернуть руки. – Ведите его, наконец!
Феникс еще раз оглядел топтавшихся на месте слуг, заметил блестевшие неподдельным не то страхом, не то восторгом глаза и подошел к Пепельному.
– Я пойду сам. Это мое последнее желание. А твои рабы пусть следят, чтобы я не сбежал!
– Пусть так. Пойдем. – Пепельный, глядя ему прямо в глаза, по-змеиному улыбнулся. – Если хочешь сбежать – беги. Но в замке полно магических ловушек, порой смертельных, а во дворе замка тебя ждут мои собачки.
Каким-то восьмым чувством Ник почувствовал за его бравадой… страх?
Нет. Не может быть! Что ему бояться? Пепельный здесь царь и бог, он может раздавить его одной левой… И тут же в спор с разумом вступила логика: если бы Пепельный мог его убить, неужели он бы этого не сделал? Не-е-ет! Он почему-то не может его убить и предпочел посадить в клетку. Все, что он может – держать врага близко и присматривать за ним. Изучать!
Уже легче!
Вот почему он так долго не появлялся. Он следил. Издалека! Он хочет понять его слабости и силу. Понять и уничтожить!
Но почему?! За что?! Что такого Ник сделал, чтобы так насолить правителю Пекельного царства? Неужто это все из-за украденного кольца? Или тут дело в другом?
Изобразив на лице счастливую улыбку, на какую только был способен, Ник вышел за дверь и, не обращая внимания на стражу, бряцавшую за спиной доспехами, уверенно зашагал по коридору, даже не представляя, куда он ведет.
В конце пути, когда за спиной осталось несколько сот ступеней, десяток поворотов, Ник остановился перед высокой аркой двери. В его голове поселилась уверенность, что он знал, куда идти. Не помнил, а именно знал. Ноги привели его сами. Значит, он здесь был! И не раз!
Его подозрения развеял голос Пепельного. Тот все время шел рядом, ни на шаг не уступая в этой незримой гонке.
– Значит, не забыл путь… Когда-то мы многому научились друг у друга в этом зале. – Он протянул руку к дверям, и они распахнулись, точно в них ударился порыв ветра. Ник краем глаза заметил на среднем пальце левой руки Пепельного перстень, блеснувший радужной россыпью камней. «Султан желаний».
Забавное название!
Знать бы еще, зачем он его украл, не побоявшись навлечь на себя гнев Пепельного. Тот заметил изучающий взгляд Ника, и его глаза сузились от ярости.
– Пошел! Ты не гость в этом мире и не друг мне! Ты – мой враг, и сегодня я сделаю все, чтобы ты остался здесь! В виде призрака или домового, к которым ты так благоволишь, принц Лихомани!
Повинуясь грубому толчку в спину, Ник шагнул в громадный, мрачный зал и огляделся. Каменные стены затянуты паутиной так плотно, что, казалось, эти гобелены ткали не пауки, а искусные руки ткачей. Окон нет, зато в центре, на большом черном каменном алтаре, горели тысячи разноцветных свечей.
Ну, хоть что-то проясняется. Значит, Лихомань (хорошо хоть не Тьмутаракань!) оказалась его царством. Значит, воспоминания не подложные и приходившие к нему домовой Василий и Гамаюн – все они из его прошлой жизни? Ладно. Допустим, объяснить, зачем он добровольно пришел в Пекельное царство, можно. Он хотел учиться магии. Но! Объяснить, какого лешего он спер колечко у местного царька и сбежал, – нет.
Снова тупик!
Пепельный вошел под каменные своды мрачного зала, терявшегося во мраке.
– Именно здесь все и случилось. – Он обернулся и посмотрел Нику в глаза. – Помнишь? Или тебе не под силу сокрушить мое заклинание беспамятства? Ну? Признайся! Ты все же что-то вспомнил. Иначе не привел бы нас из верхнего замка в этот зал самой короткой дорогой.
Надо блефовать! Вдруг что-то в ответах Пепельного объяснит ему скрытые в подсознании тайны?
– Да, вспомнил! – Ник еще раз скользнул внимательным взглядом по стенам, уходившим в клубящийся над головами мрак, и уверенно направился к алтарю. Громоздкий, выточенный из цельного куска гранита, он стоял в центре снежно-белого круга и был единственным предметом обстановки, но Ник даже не помнил – знал: у стен когда-то стояли каменные лавки, а за алтарем располагались четыре кресла. – Своих родителей и сестер, свое царство и многих моих друзей. Вспомнил тебя. Себя я тоже вспомнил. Не того, кто я есть сейчас, а себя настоящего. – Ник говорил и сам не верил своим словам! А что, если Пепельный начнет задавать наводящие вопросы? Вот только в памяти у Никиты по-прежнему царит хаос, и все это он говорит лишь потому, что умеет слышать, думать и сопоставлять факты! А еще безумно хочет воплотить в жизнь все, что он сказал! Эх, была не была! – Еще я вспомнил наши уроки. И то, что написано в книге Страха, я тоже помню! Ты не смог забрать всю мою память, и она вместе с силой вернулась, едва ты выпустил меня из клети! А еще я знаю твой страх – это я!
По тому, как угрожающе загорелись белым сиянием глаза Пепельного, как его темнеющие от ожогов рубцы вспыхнули желтым пламенем, Ник понял, что какие-то его слова нашли цель. Вопрос – какие? Он понимал, что сильно рискует, говоря все это, но уже не мог остановиться. Огонь ярости, злости вырвался в мир в его словах, пусть необдуманных, необоснованных, неверных, но он говорил, и душа освобождалась от сжигавшей его ненависти.
– Ты боишься меня, потому что не можешь убить! – Губ Ника коснулась победная улыбка, когда он увидел, как ненавистное лицо врага исказилось, как от боли.
И тут Пепельный не выдержал.
– Сфера Боли! – От его рева разноцветные язычки свечей взметнулись вверх так высоко и ярко, точно собирались пробить темные своды, затем рассыпались праздничным фейерверком на головы слуг, стоявших неподвижными статуями. Только огоньки не погасли. Едва коснувшись каменного пола, они снова брызнули вверх и светлячками замельтешили возле Ника, постепенно сужая круг.
– Что ж, ты прав. – Глаза Пепельного притягивали, манили утонуть в пылающем в них огне. – Убить тебя я не могу, но могу подарить забвение, как сделал это с твоими сестрами. А когда твоя ненаглядная Василиса принесет мне проклятую книгу, уже никто не сможет тебе помочь. Ты исчезнешь навсегда, как и память о тебе.
Ник зажмурился, не в силах выдержать пляску огоньков, вытягивающих из него силу. Да чего там силу – жизнь.
И внезапно вспомнил, что уже проходил через это. После пришло понимание, что если он сможет пережить эту пытку во второй раз – пытку вселенской болью, холодом предательства и бесконечным одиночеством, – он изменится навсегда! Он навсегда забудет себя, а что еще страшнее – Василису. Он не сможет помочь друзьям. Сестрам. Всему миру, который ему подарили его родители, не то боги, не то творцы, не то просто бродяги, наделенные магической силой. Они не смогли остаться, потому что страх лишиться свободы созидания и познания неизведанного был больше страха оставить свое лучшее из творений и больше никогда не найти его во вселенной, созданной ими же!
И Ник заговорил, заставляя опутавшую его боль отступить. Слова неведомого заклинания, что пришли ему на ум из далекого прошлого, полились песней, меняя его. Меняя мир.
Распотешься песней солнца,
Развернись лучом певучим,
Загляни к судьбе в оконце,
Пробеги дождем могучим.
Власть не в боли, не в сраженьях,
Власть в любви и в вере света.
Встань скорей над пораженьем,
Всласть испей шальное лето.
Встань над горем, над утратой
В синь небес кидай рассветы.
Фениксом живи крылатым,
Пусть враги растают пеплом.
Он почувствовал, как спасительный огонь объял его, даря крылья. Окружил стеной, не позволяя врагу и его слугам перейти эту черту. Взмах руки, и пространство разорвалось, открывая перед ним дверь в неведомое. Ник увидел озеро, поднимающийся над ним серый рассвет и сделал шаг, оставляя позади мечущихся слуг Пепельного.
