Эдуард Мухутдинов - Мечи Эглотаура. Книга 1
Окружающее поплыло едким туманом, в нескольких шагах все расплылось. Фырканье лошадей стало восприниматься каким-то отдаленным грохотом, переходящим в безумный шепот гор. Жуля тревожно спросила что-то, я не понял — что. Голос отразился от скал и вернулся многократным эхом, словно издевающимся над реальностью. После него остался гул. Я облизнул губы в попытке вернуть им хоть немного влажности, но это движение вызвало лавину мурашек по всему телу. Гул не прекращался, становился мощнее и сочнее; от него некуда было спрятаться. Следующий вопрос, заданный мне, канул в него; и никакого смысла не воспринял, сам теряя чувство реальности…
Все вокруг начало темнеть, окружающее приобрело некую отдаленность, я ощутил, что куда-то проваливаюсь; словно переходя в мир с четырьмя пространственными измерениями, где вещи находятся на одинаково далеком и близком одновременно расстоянии, я потерял способность определять, где что находится. Тьма сменилась светом, сиянием, медленно набирающим яркость и силу. Гул возрос, кто-то тряс меня за плечи; я попытался улыбнуться… Сияние переросло в безумие, я очутился в море света — и словно ослеп, все вокруг внезапно погасло, погрузилось в темноту, во тьму без единого проблеска…
И вместе с миром во тьму провалился я.
Костер горел слабо, на самой границе между бесполезным тлением и отдачей тепла. Жюли собрала весь хворост в округе, который смогла найти и выкопать из-под снега, но его оказалось слишком мало, чтобы согреть двух человек.
Жюли положила ладонь на лоб спутнику и снова расстроилась. От Хорса жара шло едва ли не больше, чем от костра, он весь горел, и все равно дрожал в ознобе. Несколько раз уже Хорс впадал в бред и говорил какие-то непонятные слова. Жюли смогла уловить только что-то вроде «телефон», «бодун», «аллах», а другие не разобрала, слишком невнятно были они произнесены.
С момента, когда Хорс впал в забытье, прошло уже несколько часов, и стояла глубокая ночь. Жюли почти всю одежду использовала, чтобы укрыть Хорса, а сама осталась почти налегке; впрочем, холодно ей не было, несмотря на мороз, стукнувший сразу после падения темноты. Лениво шел мелкий снег, уже не тая на камнях, а собираясь в щели и промежутки между валунами; в речке появились мелкие осколки льда, плывущие по реке откуда-то с верховьев. Потом снегопад вдруг резко усилился, крохотные кристаллики сменились крупными бесформенными хлопьями, быстро тающими на коже и оставляющими мокрые потеки, странно блестящие в слабом свете костра.
Сейчас далеко не уйти, подумала Жюли. Но с утра надо бы найти место, более подходящее для того, чтобы провести несколько дней, пока Хорс не выздоровеет или хотя бы не придет в себя.
Жюли поправила покровы, которые Хорс сбросил, когда метался в бреду, вытерла с головы горячечный пот и следы стаявшего снега. Потом девушка устроилась поближе к пламени, так, чтобы быстро дотянуться до Хорса, завернулась в его еще сырое одеяло, обхватила себя руками и постаралась заснуть.
Утро пришло безрадостное и холодное. Снег за ночь затушил костер и засыпал угли так, что откапывать их уже не было смысла. Повсюду намело сугробы, и Жюли ощутила промозглый холод, что само по себе казалось тревожным признаком. Хорс разметался в бреду, и сейчас лежал наполовину открытый; он до сих пор пылал жаром, снег, попавший на кожу, быстро таял и стекал вниз. Часть одежды стала мокрой и холодной.
Жюли собрала вещи, разложенные для просушки и сменила влажные. Затем принялась собираться. Это оказалось делом недолгим. В сумки полетели котелок, остатки мяса и трав, несколько последних веток хвороста нашли свое место у луки седла.
Самое трудное было — усадить Хорса в седло. Жюли катастрофически не хватало для этого сил, и если бы не помощь Пахтана, могла бы и не справиться. Конь опустился на колени и даже подтягивал зубами одежду, помогая девушке взвалить больного на себя. Жюли устроила Хорса в седле и привязала импровизированной веревкой из пришедших в негодность вещей.
Девушка залезла на Халу, и путники двинулись вверх по течению, намереваясь хотя бы вернуться к месту, от которого недалеко до давешней дороги на Райа. Там она мельком заметила какое-то черное пятно, когда торопясь спускалась, спеша на помощь Хорсу. Возможно, это пещера, и если так, то лучше всего будет переждать непогоду и недуг в ней.
Пахтан ковылял за Халой, спотыкаясь на камнях, предательски скрытых слоем снега. Хала тоже часто оступалась, но ни разу не упала. Жюли понимала, что лучше всего сейчас — слезть с лошади и вести ее в поводу, но на такой подвиг не хватало сил. Если Пахтан подведет, и Хорс не удержится в седле, то здесь они и останутся, второй раз девушка поднять Хорса на коня не сможет.
Обошлось. Через какое-то время, слишком долгое, чтобы его можно было назвать реальным, Жюли увидела вдали памятное пятно и направила путь к нему. Это действительно оказалась пещера.
Жюли оставила лошадей и Хорса снаружи, а сама вошла внутрь… и тут же поняла, что отсюда надо убираться. Пещера была небольшой, но очень удобной — широкий вход, но почти сразу же идут два резких поворота, после которых открывается само пространство пещеры — как небольшой зал дворца. Такое строение преграждало дорогу многим ветрам, снегу и дождю и делало место подходящим для жилья. Что кто-то уже оценил — в дальнем углу валялись какие-то белые предметы. Это оказались кости, — старые и свежие, частью мелкие, частью довольно крупные, но все одинаково жутко раздробленные чьими-то страшными зубами.
Кроме того, в атмосфере витал дух опасного хищника, но какого — Жюли не смогла понять, запах был весьма необычным. Зато — характерным, и девушка поспешила выйти. Следовало как можно быстрее покинуть эти места, пока не вернулся хозяин пещеры.
Жюли вскочила на Халу — откуда только силы взялись — и собралась уходить… Не успела.
Послышался быстро нарастающий шум, превратившийся сначала в хлопанье крыльев, затем перерос в нечто оглушительное; все это сопровождалось сильным ветром, который разметал сугробы, даже сдвинул с места некоторые камни. Лошади встали на дыбы; Жюли не удержалась и больно упала на землю. Подняв глаза, она с огорчением и досадой увидела, что Хорс тоже лежит на земле. Он пока еще не пришел в себя.
Шум стих, ветер тоже. Обернувшись, Жюли застыла от ужаса на месте. С небес спустилось чудовище, которое можно было сравнить разве что с орлом, но и то лишь по форме, размеры же отличались раз в пятьдесят. Круглые немигающие глаза холодно и завораживающе уставились на девушку, громадный клюв слегка приоткрывался и закрывался, открывая на мгновение бездонный зев хищника. Жюли поняла, каким страшным орудием были раздроблены кости в пещере. Но это знание не принесло облегчения.
— Ты что такое? — внезапно хрипло прокаркало чудовище, и оттого сразу стало ближе и роднее. Если кто-то говорит, значит, он мыслит. Если он мыслит, значит, с ним можно договориться. Пусть не всегда, но шанс уже появляется.
— Ж-жюли, — ответила девушка, почти справившись с дрожью, охватившей ее при жутких звуках нечеловеческого голоса. — А вы кто?
— Рухх! — это прозвучало похоже на «Рхуххх», с едва заметным придыханием. Чудовище склонило голову набок, внимательно рассматривая Жюли. — Что ты, Жжули, делаеш-шь возле моего до-ома?
— Это ваш дом? Ой, извините, я не знала. Моему спутнику стало очень плохо, и я надеялась, что получится здесь отсидеться несколько дней, пока не кончится снегопад, пока он не поправится… А я думала, что птицы вьют гнезда на деревьях или, в крайнем случае, в камнях…
— Я не птитса-а, я — Рухх! — прогремел голос. И стал немного потише, картавее и протяжнее: — А пото-ом, 'аз-зве здесь не камни?
— Камни, — подтвердила растерявшаяся девушка.
Рухх продолжала внимательно изучать ее, словно оценивая обед.
— Что… Что вы собираетесь делать?
— Делать? Не зна-аю… Если бы вы п'ишли сюда неделю назад или че'ез т'и недели, я бы зна-ала. Я кушаю один 'аз в месятс, — призналась Рухх, — и мне этого хвата-ает.
— Может, вы могли бы нас отпустить? — робко предположила Жюли, от души надеясь на такую возможность.
— Мож-жет быть… Но ты знаеш-шь, где мое гнездо, и п'иведешь сюда своих со'одичей.
— Клянусь вам, нет!
— Не клянис-сь, я зна-аю эти клятвы. Но, пожалуй, я вас-с все-таки отпущу. Я не боюсь мелких существ, и если ты кого-то сюда п'иведеш-шь, никто не вернется об'атно. Держать вас т'и недели слишком хлопо-отно, п'осто убить — жалко. Идите своей до'о-огой.
— Извините, — осмелилась попросить Жюли. — Вы не могли бы помочь посадить моего спутника на коня. Он без сознания, а мы с Пахтаном вдвоем не справимся…
Результат оказался самый неожиданный. Рухх встрепенулась и резко взмахнула крыльями. От сильного порыва ветра Жюли едва удержалась на ногах.
— Как? Пахтан?!! — хрипло каркнуло чудовище.
