Юлия Славачевская - Непросто Мария, или Огонь любви, волна надежды
Тоже мне Дзержинский нашелся! Нет, он был председателем ВЧК. А кто там у нас из следователей знаменитых? О! Сыщик. Шерлок Холмс!
– От верблюда! – кратко проинформировала его я, доставая из рюкзачка бандану с черепами.
– Это теперь стиль такой? – чуть не поперхнулся воздухом испанец.
– Не нравится? – хмыкнула я, залихватски вставляя в ухо пиратскую серьгу. – Привыкай!
– Костюмированный выезд на природу? – попытался догадаться мужчина и попал пальцем в небо.
– Не-а, – запихала я в рот жвачку и выдула большой розовый пузырь. – Возвращаюсь в детство. Маразм.
– Зачем все это? – не отставал бодигард, мучаясь, видимо, от несварения любопытства.
– Всегда хотела попрать устои, – улыбнулась я, чавкая. – Раскрепоститься и совершить анархию. Пусть и на одной отдельно взятой территории – моей.
– Не понял, – оторопел испанец, поворачивая машину на нужную дорогу.
– Я с детства была очень примерной девочкой, – объяснила я. – Белые бантики, гольфики, «пятерки» в школе. Потом университет. Юбки ниже колена. Никакой вульгарщины, никакого бунтарства.
Я замолчала, чтобы попытаться сформулировать правильно.
– У меня этого никогда не было, – закусила я нижнюю губу. – Сначала было страшно что-то менять, а потом… потом я умерла.
– Ты! – задохнулся Диего. – Ты думаешь, что…
Машина резко съехала на обочину и встала.
– Если ты сейчас выскочишь и начнешь меня трясти, – предупредила я, – то это ничего не изменит.
– Я не буду тебя трясти, – пообещал мне испанец, сверкая аквамариновыми глазами. – Но ты должна будешь мне пообещать… бороться до последнего.
– Диего, – грустно улыбнулась я, зябко поджимая под себя ноги, – ты не знаешь, о чем просишь. Я устала уже сейчас. А если еще один… Никто не знает…
– Я знаю, – твердо сказал мужчина. – Ты под моей защитой, и…
– Диего, – протянула я руку, останавливая ненужные и несвоевременные уговоры. – Мой родной, замечательный Диего. Ты не всемогущ, к сожалению, знаешь?
– Нам пора, – почему-то резко оборвал разговор испанец и снова тронулся с места.
Возникло чувство недосказанности. Видимо, у него тоже были свои секреты. Наверное, как у всех нас.
Мы приехали чуть раньше Вольдемара. Место Лёна выбрала идеальное. Заброшенная дорога. По ней практически никто в последние несколько лет не ездил. Здесь не было ни леса, ни озера. Полуразвалившаяся брошенная деревня в конце пути.
Диего вышел из BMW и осмотрел местность. Потом достал из багажника еще один пистолет крупного калибра и затолкал его за пояс брюк сзади.
– И зачем сие представление? – хмыкнула я, подставляя лицо солнцу.
– Для солидности, – пояснил Диего. – Нет гарантии, что этот хмырь явится один.
– А ты, значит, будешь всех свидетелей свинцом шпиговать? – поразилась я его воинственной кровожадности. – Стрельбу по-македонски, с двух рук, демонстрировать?
– Я буду изображать крутого телохранителя за твоей спиной, – прошипел испанец, поправляя оружие. – Но если надо по-македонски – будет по-македонски. Все для тебя, моя милая!
– Ну-ну, – хмыкнула я. – Не отстрели себе чего-нибудь важное. Твои подружки не переживут потерю ценного генофонда.
На дороге показалась машина. Я чуть не подавилась травинкой. Не то чтобы я была сильна в автомобилизме, но «копейку» за километр смогу распознать.
– Это кто? – икнула я от неожиданности.
– Вольдемар, – кратко проинформировал Диего, запихивая меня в машину.
– В этом?!! – поразилась я. – Оно ж движется только под угрозой ломика и монтировки.
– Зато никаких вопросов по поводу доходов у налоговой, – пояснил мужчина. – Сразу видно – человек живет по доходам.
– А тот серебристый «вольво», на котором он девчонок снимает? – хмыкнула я, рассматривая последнее чудо техники. Последнее – потому, что, возможно, оно ехало в последний раз. – На соседа?
– На другую фамилию, – кивнул Диего, не сводя глаз с приближающейся машины. – Так же как и квартира, и счета за границей.
– Хорошо устроился, – хмыкнула я, разминая пальцы и предчувствуя конец своей многолетней жажды мести.
Конечно, в сущности своей не он был прямо виноват в случившемся двадцать лет назад. Не он вывел меня за руку на улицу, не он заставил бродить по темным переулкам в поисках забвения, не он отнял мою жизнь…
Но именно он послал на гибель и муку сотни девочек, желавших лишь изменить свою жизнь к лучшему! Именно он лгал, изворачивался и обольщал, отлично зная, чем кончится для девчонок многообещающее путешествие.
Так что – да. Так или иначе – он был виновен!
«Копейка» подъехала и остановилась неподалеку. Из раздолбанной таратайки вышел Вольдемар и замер, выжидающе глядя в нашу сторону.
– Уходи, – мурлыкнула я, протягивая руку к дверце. – Здесь моя территория.
– Ты не можешь его сейчас уничтожить, – мрачно сказал Диего, с досадой ударяя руль. – Эта мразь притащила с собой ребенка.
– Ребенка? – поразилась я, возмущенная до глубины души. – Черт!
Одним из основных правил огненных было не допускать участия невинных свидетелей, особенно детей. Я, конечно, могла потом «промыть» ребенку память, но как объяснить отсутствие взрослого, стоя на пепле?
– Ацидофилин тебе в гланды, архар ты горный! – от души выругалась я. – Как я теперь буду улаживать эту ситуацию?
Рядом возникла Марика:
– Все чисто. Он никого не приволок.
– А в машине? – фыркнул Диего. – Не считается?
– Не-а, – ухмыльнулась девчонка. – Мне сказали проследить, нет ли «хвоста», но ничего не говорили про «хвостик». – И быстро испарилась.
– Икебану ему в дышло! – не переставала возмущаться я, наблюдая за теряющим терпение Вольдемаром. – Чтобы через уши вошло, а через ноздри вышло!
– Что будем делать? – остановил поток моих стихотворных потуг испанец.
– Разговаривать! – рявкнула я, выбираясь из BMW и направляясь к этому майонезному шлепку.
Диего последовал за мной на расстоянии, как и положено высококлассному телохранителю.
– Привет, мой сладкий! – проскрежетала я, оскаливаясь голодным крокодилом. – Мы так давно не виделись!
– Мария?!! – оторопел Вольдемар, пятясь назад. – Но как?..
– Каком кверху, – весомо ответила я, приближаясь. – У нас, кажется, есть незаконченное дело?
– Но… – никак не мог взять в толк Вольдемар, о чем я. – У меня здесь назначена встреча…
– Угу, – кивнула я, надувая жвачку. – Со мной. Так что, «peace-door-ball»[15], кончай мямлить и показывай, как ты будешь свою карму чистить.
– У меня нет денег, – заныл Вольдемар, озираясь по сторонам. – Откуда у скромного служащего такие суммы?
Не поняла – он ждет роту спецназа? Так эфиры его звонок не пропустили.
– От сутенерства, – любезно пояснила я, складывая руки на груди. – За это, говорят, хорошо платят. Слишком хорошо.
– Я ничего не делал! – взвизгнул крысеныш и закопошился ручонками в одежде.
Диего мигом лишил его всех иллюзий и отобрал припрятанное оружие, а заодно и потряс немного – минут пять – для профилактики.
– Еще раз что-то подобное выкинешь, – скучающе сказала я, накручивая локон на палец, – увеличу твой долг вдвое. И то… только из-за моего хорошего к тебе отношения. Где бабки?
– У меня их нет, – промямлил Вольдемар, сжимаясь от испуга. – Здесь нет, – поправился, когда Диего сделал выпад в его сторону. – Мне нужно время…
– И ты надеешься, что я тебе это время дам? – хмыкнула я, подавляя в себе желание извалять эту сволочь в грязи. – Не много ли ты хочешь?
– Почему? – вдруг выпалил Вольдемар и присел от страха. – Почему именно я?
– У меня к тебе ностальгические чувства, – призналась я, опасно улыбаясь и показательно шевеля ноготками.
– Но мы даже не были знакомы до недавнего времени? – Вольдемар жутко потел, и под мышками дешевого пиджака расплывались мокрые круги.
– Разве? – нагнулась я к нему, приспуская темные очки. – Какая у тебя короткая память, Василек.
– А? – застыл он, глядя на меня, как мартышка на удава.
Я залезла в задний карман джинсов и подала ему старый снимок, на котором высокий спортивный парень обнимал за хрупкие плечи тоненькую девушку.
– Не может быть… – прошептал Вольдемар, рассматривая снимок. – Это твоя ма…
– Это я, – ухмыльнулась бывшая дама сердца. – Правильный образ жизни и физические нагрузки. Поднятие тяжестей частенько продляет жизнь, – подмигнула я ему. – Особенно если это кейс с деньгами.
– Ты работаешь на конкурентов? – вдруг додумался Вольдемар. – Тогда тебе нужно поговорить с Рошаном.
– Я уже поговорила, – не стала разочаровывать его и рассказывать об истинных мотивах. – Он тебя сдал как основного организатора. Так что… плати, любитель свежатинки. А не то я сильно рассержусь и расскажу родителям девочек, кто помог их дочерям исчезнуть из страны и познать плотскую жизнь в непомерно большом объеме. А у Вероники, которую ты поимел две недели назад и отправил в Турцию для дальнейшего самосовершенствования, двоюродный дядя начальник уголовного розыска! Девочка просто постеснялась тебе об этом сообщить. Дурочка боялась, что с такими связями ты ее не возьмешь…
