Юлия Славачевская - Непросто Мария, или Огонь любви, волна надежды
Водный фыркнул и выразил мимикой недоверие.
Огненный творец продолжал наседать. Слова лились из него сплошным потоком:
– Ты думаешь, зря начальство ей одно за другим три подряд задания выдало, вместо того чтобы дать отдохнуть как положено? А вот и нет. Не зря. Они понимают, что долго она не продержится, а когда еще удастся сотворить нового палача и обучить основам работы… На все время нужно. А у Марии его уже нет. Ее время вышло. Ифрит убивает ее изнутри, неужели непонятно? Убивает! Да еще с… давай-ка посчитаем вместе… четыре, пять… с шестью помощниками! И все как на подбор – маньяки, убийцы, насильники.
Диего передернулся.
– Она уже странно себя вела? Было что-нибудь необычное? – напряженно спросил огненный.
Водный красноречиво промолчал.
– Вот. Думаю – было. А когда ифрит в ней освоится, ты с ней уже не справишься. С ней полная пятерка стихий не справится! – убеждал Рамон, качая головой. Надавил, повышая голос до крика: – Не упрямься, спаси девочку, ведь она небезралична тебе, правда! Прояви к ней милосердие!
Диего глубоко задумался. Встал.
– Я подумаю. Но без бумаги Совета в любом случае не буду ничего предпринимать. И никого другого нанимать не рекомендую. Если поймаю – жестоко расправлюсь и с ним, и с заказчиком, уяснил, Рамон? И земляные с воздушными тебя по головке не погладят! А уж эфиры – те вообще на тебя клык точат размером с башню Агбар! Уж очень им непонятно, куда некоторые из их собратьев после общения с тобой подевались… – медленно проговорил Диего, наблюдая, как его собеседник то белеет, то багровеет.
– Кхе-кхе-кхе…
– Ну я пошел. Бывай, Рамон. Надеюсь никогда с тобой больше не встречаться.
Элементали покинули кафе.
После побудки заранее поставленного будильника я спустилась вниз почти к обеду. Дом как будто вымер. Обычно всегда слышались какие-то звуки: звенела кастрюлями Натка, хихикали эфиры, незлобиво ругался Диего, мявкал Дарси… Дом жил.
Сейчас стояла мертвая тишина. Гробовая. Как раз под стать моему настроению. Всю ночь я сражалась с призраками внутри себя, не давая им поглотить то немногое, что осталось. Землистый цвет лица и черные круги под глазами придавали мне прямо-таки неземное очарование. В смысле, что с таким лицом проще закопать, чем вылечить.
Я зашла в гостиную. Около открытого настежь окна стоял Диего, подставляя ладони под летний теплый дождик.
– Где все? – спокойно спросила я, подходя к потухшему камину.
– Кто тебе нужен? – не поворачиваясь, с прохладцей спросил испанец. – Ты вчера коллегам и домочадцам все по пунктам разложила и рассказала. Никто не хочет повторения.
– Их право, – поворошила я пушистую золу, ища хоть искорку. Душа и тело покрылись метафизической ледяной коркой.
– Ты помнишь о встрече? – задал вопрос телохранитель.
– Конечно, – встала я на колени около камина. Я боролась с желанием разжечь огонь и боялась этого. Боялась, потому что те внутри меня тоже питались огнем, но их гораздо больше. Справлюсь ли я с ними в следующий раз?..
– Тебе помочь? – В моем поле зрения возникли начищенные ботинки.
– Нет, – отказалась я, стараясь, чтобы голос прозвучал спокойно.
– Мария, – присел он на корточки, – тебе что-то нужно?
Решение пришло в один момент.
– Нужно, – кивнула, не поднимая головы. – Свяжись через Лёну с Эйденом и спроси, как можно меня уничтожить, не привлекая Рамона. И от кого должна прийти санкция.
– Ты спятила?!! – Меня схватили за плечи и потрясли, будто детскую погремушку. – С чего такие мысли?
– Мне нужно знать, – упрямо продолжила я, – что я никому не смогу причинить вреда. Для меня это очень важно. Может наступить такой момент…
– Какой момент? – взорвался Диего, не прекращая меня болтать, словно коктейль в блендере. – КАКОЙ момент?!!
– Когда я не смогу себя контролировать, – сжала я покрепче челюсти. – И тогда…
– Не будет «тогда»! – рявкнул испанец, вскакивая и волоча меня за собой. – В твоем и моем лексиконе нет этого слова!
– В лексиконе нет, – покорно согласилась я, поднимая на него измученные глаза. – В жизни – есть. Хочу уйти без проклятий.
– Чего орете? – В дверях нарисовалась недовольная Натка. – Прищемили чего?
– Совесть! – заорал Диего. – Тут кто-то очень умный умирать собрался!
– Ты чего это, девка, удумала? – подняла мне подбородок поварешкой хранительница. – Совсем рехнулась? Сначала грубит, потом блажит?
– Я хочу уйти с чистой душой, – пояснила я, не отводя взгляда от по-матерински проницательных глаз Натки. – Мне это важно.
– Успеется!.. Дурочка! – легонько стукнула меня по затылку хранительница и прижала к пышной груди. – А ты о нас подумала? О тех, кто рядом? Как мы без тебя будем?
– Как раньше, – упрямо сжала я губы. – Будет другой огненный страж. Всего лишь…
– Страж будет, – согласилась женщина, поглаживая меня по волосам. – Тебя не будет.
– Все! – успокоился Диего и перестал бегать по комнате. – Это не обсуждается!
– Тогда поехали на встречу, – скривила я губы в недоброй усмешке, высвобождаясь из уютных домашних объятий Натки. – Хоть злость скину.
– Ты, главное, еще чего не скинь, – хмыкнула хранительница, удаляясь. – А то дело молодое…
– Натка! – сурово сдвинул черные брови Диего. – Мы на работе! – Эти аквамариновые глаза с поволокой, густые, иссиня-черные волосы, мужественное лицо… не мужчина, одна сплошная увертюра к греху!
– И что? – сильно удивилась домовушка. – Кому это когда-то мешало? Сколько лет уже по телевизору крутят «Служебный роман» как пособие к действию?
– То есть мне теперь нужно называть Марию Мымра? – засмеялся испанец, весело подмигивая мне.
Я отвела глаза от самого желанного на свете мужчины, почесала нос и честно заявила:
– Ну… Вообще-то я мымра и есть.
Тут у Натки с Диего приключился приступ каталепсии или кататонии… в общем, они застыли статуями. Только ресницы хлоп-хлоп у обоих.
– Ты ей, часом, вчера ничего в кофе не подсыпала? – минуту спустя обратился мужчина к хранительнице, при этом внимательно изучая подопечную, то бишь меня.
Я одернула белую футболку с надписью из розовых сердечек: «Трогать здесь – руки убирать быстро. У меня нервы слабые!»
– Нет, – растерянно ответила Натка, все еще ошарашенная моим прикидом. – Хотела вчера цианида насыпать для вкуса, да продукт пожалела – все одно не поможет. Даже изжоги не будет. Знаю я этих огненных. Все переварят и добавки попросят. Они такие…
– Мария, – спокойно и размеренно спросил Диего, обращаясь словно к сумасшедшей, – ты в ванне с утреца не перекупалась?
– Не-а, – ухмыльнулась я, подтягивая рваные джинсы повыше. – У меня просто настроение мымристое. Сегодня. С утра. Минуты три…
– А-а-а, – выдохнули они вдвоем. В унисон: – Тогда иди, деточка, переоденься.
– Зачем? – настал мой черед удивляться.
– Ты же на работу едешь? – осторожно поинтересовалась хранительница. – Или нет?
– На работу, – согласилась я, ковыряя ковер носком белого мокасина.
– В таком виде? – еще осторожнее спросила Натка, окидывая меня обеспокоенным взглядом и теребя в руках подол фартука.
– Ну да, – никак не могла я взять в толк их логику.
– А это прилично? – тихо закончила допрос хранительница и зачем-то поискала за поясом свою любимую поварешку. – Ты как бы с человеком встречаешься…
– Это его последняя встреча, – пожала я плечами. – Какая разница, в чем он меня увидит? Все равно Гитлер капут.
– Ты права, – согласилась со мной женщина. – Но все же эстетичней дать ему…
– Мы ему ничего давать не будем! – отрезал сразу помрачневший Диего, обхлопывая под пиджаком кобуры на предмет очевидности их присутствия. – Поехали!
– Поехали, – улыбнулась я помертвевшими губами. – Сделал дело – убери тело!
Сегодня Диего решил уважить Вольдемара, если уж я не захотела расфуфыриваться, и выгнал во двор из гаража черный BMW.
– Маскируемся? – вяло поинтересовалась я, кидая на заднее сиденье рюкзачок и усаживаясь. На носу заняли свое место любимые темные очки.
– А ты хочешь за ним по всей округе гоняться? – полюбопытствовал испанец, садясь за руль. – Он как «мерс» с нашими номерами увидит, сиганет почище зайца без автостопа. Не удивлюсь, если он тобой всех окрестных детей пугает.
– Я просто спросила, – фыркнула я. – Мне все равно, на чем костлявую с косой изображать. Правда, на велосипеде было бы неудобно. Как-никак дресс-код и статус не позволяют.
Машина рванула с места. Диего хватило ровно на три минуты, перед тем как начать меня доставать:
– Мария, мне хотелось бы знать, откуда такой пессимизм?
Тоже мне Дзержинский нашелся! Нет, он был председателем ВЧК. А кто там у нас из следователей знаменитых? О! Сыщик. Шерлок Холмс!
