Валентина Колесникова - Хроники эрров. Книга 1
За окном розовело небо, солнце медленно вступало в свои владения тихим скрежетом вытесняя ночь. Мой мир, загадочный, огромный, полный приключений и опасностей. Целыми семьями мы выходим охотиться на саблезубых. Женщины наравне с мужчинами рвутся в бой, дети не отстают и зачастую обгоняют своих предков в ловкости и проворности. Я в сей процессии никогда не участвовал, хотя нет, один раз был не особо удачный опыт. Меня тогда чуть не загрызли. Собственно, после этого отец запретил мне всякого рода опасные занятия, решив сделать за меня выбор моего будущего. Это меня взбесило. Мало с кем общаясь, я в тайне от всей царской семьи стал учиться фехтованию, искусству меча, убегал на улицы и дрался с местными детьми, а иногда и со взрослыми мужчинами. Не принимал своего положения, не хотел быть слабым. Через несколько лет таких приключений, множества наказаний и отцовских порок, меня-таки отправили изучать военное дело наравне со всеми. Цель у отца была – заставить меня передумать, вернуться и не лезть на рожон, но меня было уже не остановить… я побеждал в каждом бою, брал не силой, а ловкостью, делая из своего маленького роста преимущество, нежели недостаток. Потом, в период переходного возраста, резко стал расти, до идеала, конечно, было еще далеко, но во всяком случае лучше уж так, нежели совсем ходить недорослым. В тот момент, когда меня признали среди своих, принял меня и старший брат… Брэндон всегда был очень сильным, но, в то же время, природа одарила его и превосходным умом. Еще с детства он всегда ставил передо мной практически невыполнимые задачи, это выводило меня из себя и мы все время ругались. Брат пытался усмирить мой пыл, но я этого не понимал. Мелкий был, глупый. Дух противоречия и соперничества все же заставил меня взяться за ум и, как тогда думал, назло брату старался решить все логические задачи. С каждой победой я радовался как маленький ребенок, брат же всегда сохранял спокойствие, только блеск в глазах выдавал его эмоции. Он принял меня на обучение. В отряде новобранцев я был не единственный альбинос, но правила для всех равны. Через полгода десять из них были отстранены от службы, еще несколько через месяц получили травмы, несовместимые с воинским делом. Естественно, все знали, что я королевских кровей, но общение со мной никогда не было официальным, ко мне никогда не обращались по званию, разве что в присутствии представителей королевского рода, но так хотел я сам. Сам настоял на этом, не привык к фамильярности. Если быть совсем честным, то среди простых жителей мне было куда интересней, чем во дворце. Поначалу в лагере меня не воспринимали всерьез, да и я силу свою в полной мере не проявлял, не было необходимости в этом. Потом, как начались тренировочные бои, постепенно выводил из строя одного за другим, опять же не показывая весь свой потенциал. Чем меньше знали другие, тем более защищенным я себя чувствовал. По-настоящему пришлось сражаться только с Брэндоном, точнее, с капитаном Брэндоном. Я бы ни за что не простил себе поражение. Кто угодно, но не брат. Тот бой был словно не на жизнь, а на смерть. Несколько часов мы пытались достать друг друга, но все тщетно. Мы оба просчитывали удары, каждый шаг, маневр. В тот момент я упивался своим триумфом, так как был единственным из всех бойцов, кто смог так долго вести бой с самим капитаном. Брэндон был удивлен. Он наблюдал за мной все время, обучал, тренировал, но не учел одного – в моей жизни существовала еще и уличная практика, понятное дело, что брат поставил себе на заметку сей факт, но значения не придал. Либо просто не хотел, давая тем самым мне шанс на победу. Сейчас, вспоминая все это, я думаю, что так и было. Нет, он не поддавался, сражался в полную силу, вел атаку со всех сторон, ломал защиту и тут же наносил следующий удар. Тогда я проиграл бой. Но выиграл нечто более важное для себя на тот момент – признание меня как эрра. Не просто альбиноса, члена королевской семьи, а Эрра. В тот момент в моей голове что-то щелкнуло, перевернуло разум, скрутило все извилины и вывернуло наизнанку. Я стал спокойным, не эмоциональным, подчинялся собственному разуму, нежели эмоциям. Стал понимать старшего брата, его действия, мысли… Мы часто собирались на крыше в восточной части замка, смотрели сквозь облака на звездное небо, разговаривали о совершенно не связанных друг с другом вещах. В тот момент мой брат стал самым близким. Он единственный из всех, кто знал о моих чувствах, мыслях, идеях. Мы сражались с ним бок о бок, всегда вместе. Полностью доверяя друг другу. Рэн, кстати, люто ненавидел меня за это. С ним мы вообще не ладим и по сей день. Так и началась моя военная жизнь. Я был первым альбиносом, добившимся успеха, не уступал никому и всегда побеждал. Конечно, это повлекло за собой определенные последствия. Многим сей факт был как кость в горле, недругов со временем стало больше, чем друзей. Да и друзья, как понял уже потом, просто растворились. Ушли, не оглядываясь назад… Единственное, что осталось, так это просто «доброе утро-вечер» и взмах рукой в знак приветствия. Годы изнурительных тренировок, борьбы за место и признание сделали меня замкнутым и совершенно не общительным. Я находил радость только лишь на тренировках и за книгами. Но в очередной дождливый день кое-что изменилось. Я встретил Майру. Безумно красивая, волевая девушка, тогда она вскружила мне голову… я как щенок везде бегал за ней, не находил себе места, все мои мысли были только о Майре и ни о ком более. Тогда я первый раз поссорился с Брэндоном. Личность Май он видел куда глубже, нежели я. За природной красотой и волевым характером скрывалась гиена с ядом гарпии. Постепенно она отравляла мой мозг, полностью заполонив его своим образом. Я как помешанный везде следовал за ней, словно на привязи. И, что самое страшное, меня это устраивало. Каждое ее прикосновение, взгляд, ночи, проведенные вместе, были для меня словно награда за все те трудности, что пришлось преодолеть до встречи с ней. Тогда я понял, как сильно я хочу создать свою семью. Вместе с ней. Чтобы она всегда была рядом, ждала, улыбалась при встрече… Но все это оказалось ложью. Тогда, еще до раскола нашего мира, существовала некая школа, главным учением которой было понятие устройства мира. Отбор туда был очень строгим и не каждого прошедшего испытания принимали на обучение. Я, собственно, даже и не пытался, считая всю их шайку шарлатанством и полным бредом. Оказалось – зря. Они действительно кое-что нашли. Во время проведения раскопок древних захоронений была найдена шкатулка. Ключ к ней был утерян еще в прошлых веках, как считалось по легенде, но вскоре нашли и его. Никто не знал, что это за шкатулка и, естественно, незнание происходящего только лишь разогрело пытливые умы ученых, философов и учеников этой странной школы. Письмена, что были выбиты на ключе, расшифровали очень быстро. Дословно не перескажу, но смысл такой: «разрушив мост, обретете мир, что доселе был вам не известен». Тогда все как с ума по сходили: кто-то, не особо отличавшийся умом, пошел крушить мосты, при этом читая письмена, кто-то при этом разбрасывал непонятные травки, от которых дохли все – и крысы, и кони, распевая заклинания, а кто-то, особо умный, под прикрытием всего этого безумия затеял переворот.
Кинжал, занесенный за моей спиной, я почувствовал не сразу. Полностью доверившись Май, я не подозревал о предательстве. Тогда меня спас Брэндон. Он вонзил в нее нож, когда лезвие вошло мне в спину. Вошло не полностью, несмотря на острие и отличную сталь. Май корчилась от боли у меня на глазах, я не сразу понял, что произошло, не мог осознать, принять правду. Я лишь сидел на полу, истекая кровью и видел, с какой лютой ненавистью женщина, которую я любил больше чем себя самого, смотрела на меня.
Ее казнили, повесили. Её и еще десять сообщников, чьи имена смогли узнать под пытками… среди них были и те, кто с улыбкой каждый день здоровался при встрече, как старые добрые друзья, что, так же, как и все остальные, растворились во времени и пространстве. Сколько их было на самом деле – неизвестно. В тот момент я отказался от таких сильных чувств. Я решил, что больше никогда не полюблю так снова. Единственное, что принесла эта женщина в мою жизнь – оказался Рэн. После покушения он стал вести себя совершенно иначе и, если мы и ссорились, то уже из-за привычки, нежели вражды. Понимая, что враги еще себя проявят, я перестал доверять кому-либо. Нет, до безумия не доходило, общение не прекращалось. Просто я всегда оставался на чеку. Это выматывало…
Через двадцать дней после покушения случилось то, что навсегда перевернуло наш мир в целом. Шкатулку смогли открыть. И оказалось, что мост означает необходимость разрушить все то, что было, разрушить мир, в котором мы живем. Тогда с неба упали грозы, молнии внедрялись в землю, ливни, волны, что сметали на своем пути все живое. Словно природа сошла с ума. Спаслись лишь те, кто близко был к воронке, что образовалась после того, как открыли шкатулку. Я не совсем понял, что тогда было. Вспышка яркого света…потом тишина. Только жуткий звон в ушах стоял еще несколько часов после этого. Стало трудно дышать, воздух изменился, помню жуткий холод и как нечто белое спускалось с неба на землю, словно укрывая всё ледяным покрывалом. Как потом оказалось – это был снег. Его мы видели впервые. Такие низкие температуры для нас, скажем мягко, в новинку, поэтому число выживших резко сократилось. Мы не сразу поняли, что находимся на новой земле, а когда вышли за пределы замковых ворот, так совсем обезумели. Брэндон тогда был похож на сумасшедшего: метался из стороны в сторону, хватаясь за голову. В принципе, именно так делали все ученые, что открыли шкатулку. Паника была безумная. А когда мы впервые увидели человека, закутанного в животные шкуры, да еще и в момент охоты, поняли, что придется нам не сладко. Мы понимали, что мы на этой земле – гости, что язык другой, что большинство знаний, с трудом накопленных предками, были навсегда утеряны, что за право существовать здесь и выжить придется бороться. Первыми на нас напали медведи. Тогда мы еще не знали, как вы их называете. Из-за холода наши движения были менее четкие, быстрые и, несмотря на небольшой для нас рост зверя, мы проиграли. Эрров было двое. Одного загрызли, второй успел спастись – все и рассказал. Как потом оказалось, альбиносам, совершенно не способным к долгому существованию в нашем мире, было легче приспособиться к местному климату.
