Милена Завойчинская - Дом на перекрестке. Под небом четырех миров
– Ваша светлость! Как хорошо, что вы прибыли! Альдид, Ирлейв! Ну, скажите же ему!
Как выяснилось через некоторое время – после сумбурных проявлений чувств и эмоций, – пока я ела, Аурелия отправила вестников к князю Кирину, вкратце описав ситуацию, и к Эриливу, чтобы он возвращался. Эрилив, к которому успел присоединиться остальной отряд, явился сюда, воспользовавшись амулетом переноса. Лошадей бросили во дворе, и все помчались в дом, ко мне. И почти вслед за ними прибыл Кирин, тоже используя амулет, полученный от Маркиса.
Очень быстро, не вдаваясь в подробности, я рассказала о возвращении драконам разума и способности к речи. И поведала о том, что Гром – вожак стаи, Кира – мама похитившего меня малыша. После чего попросила у князя перерыва на полчасика, чтобы принять ванну и переодеться.
Аурелия лично отвела меня в купальню, прислав в помощь еще и горничную, и единственной сложностью оказалось изгнание оттуда Эрилива. Его прямо перекосило, когда мы с Лией стали твердить, что он не может находиться в одном помещении со мной, пока я принимаю ванну. Аурелии даже пришлось прикрикнуть на своего сыночка и чуть ли не за шиворот выволочь оттуда.
С помощью присланной горничной я промыла волосы и смыла с себя пыль и грязь. Особенно трудно получилось с ребрами, к которым даже прикасаться было больно. И тут ее помощь оказалась неоценима – мягкой губкой она осторожно промокала кожу в этих местах, а я кривилась, стараясь не поскуливать. Черт! Как бы там трещин не обнаружилось – вроде синяки не должны так сильно болеть.
Выйдя из купальни, я нос к носу столкнулась с Эриливом, подпирающим стену.
– Рил… – Я покраснела, столкнувшись с ним взглядом, и потуже затянула пояс на халате, выданном Аурелией. – Мне же еще собраться нужно, и волосы высушить, и синяки обработать живой водой… Ты рано пришел. И вообще, это женская половина, я же не одета.
Горничная отвела глаза и мышкой скользнула в мою комнату, чтобы приготовить одежду, а мы замерли в коридоре.
– А я и не уходил, – мрачно поведал он мне. – И не уйду, даже не проси! Я теперь от тебя вообще ни на шаг не отойду.
– Рил…
– Невозможная, сумасшедшая, невыносимая женщина! – Он шагнул и обнял меня, уткнувшись лицом в мои мокрые волосы. – Ты хотя бы догадываешься, что я пережил за эти дни? Да я, наверное, поседел, только седину не видно в моих светлых волосах. – Он резко выдохнул.
– А чего сразу я? – вяло возмутилась я, удобно устроившись в его объятиях.
Было уютно и надежно, и так не хотелось, чтобы он выпускал меня. А еще от него пахло пылью и по́том: и его собственным, и лошадиным. Впервые я учуяла его запах – до этого ни разу не доводилось. Но это совсем не отталкивало: так гармонично эти резкие в общем-то запахи вписывались в картину его безумной скачки в погоне за нами и тем, как стремительно он ворвался ко мне в столовую.
И у меня возникла мысль, что я совсем не против, чтобы он меня никуда не отпускал. Что я устала от одиночества, от необходимости быть сильной, от того, что должна была постоянно «держать лицо» и соответствовать, опекать, контролировать и заботиться обо всем и обо всех. Хотелось, чтобы кто-то взял на себя хотя бы часть этой ноши, помог, разделил ее со мной. Чтобы я снова почувствовала себя обычной девчонкой, а рядом находилось бы надежное плечо, за которым хоть иногда можно было бы спрятаться. Быть сильной женщиной – тяжелая работа, и не от хорошей жизни женщины таковыми становятся.
– А кто еще? Это ведь не я бросил тебя и улетел к драконам. И не ты провела страшные безумные два дня и две ночи. Это не тебе пришлось сходить с ума от страха, что может случиться непоправимое. Что не уберег, не уследил, и корить себя последними словами…
– Ну, знаешь! – тихо возмутилась я. – Я тоже вообще-то не на увеселительной прогулке была.
– Ты боялась только за себя. – Он, отстранившись, погладил меня по щеке и криво улыбнулся. – Я думал, рассудка лишусь от страха за тебя.
– Ну вот! – пробурчала я. – Я же еще и виновата.
– Ох, Вики, Вики… Как же ты не понимаешь? – Он помолчал. – Ты примешь мой путь под небом?
– В смысле? – Я приподняла брови. – На свидание сходить, что ли? На прогулку?
Он усмехнулся, но промолчал, внимательно глядя мне в глаза и ожидая ответа.
– Да я как-то еще не в форме. – Я издала нервный смешок. – Давай сначала разберемся с делами и драконами, а потом сходим. Хорошо?
– То есть ты примешь мой путь под небом?
– Да-да, приму. Но позднее. – Я отстранилась. – Рил, прости… Меня ждет горничная, да и князя нехорошо заставлять ожидать. Нужно ведь закончить выяснение обстоятельств с драконами.
– Иди. – Он улыбнулся. – Я жду тебя.
В комнате горничная сразу же принялась за сушку моих волос, потом помогла одеться, а я все это время витала в облаках.
Меня безумно смутили слова Эрилива про какой-то путь под небом. Что он имел в виду? Как-то не похоже это было на признание в любви, да и на предложение руки и сердца. Звал бы замуж – так бы и сказал: идем, мол, жениться. А так – гадай теперь, о чем он говорил? Может, он вообще предлагал мне стать его любовницей. Ведь невеста есть, и о том, что расторгает с ней помолвку, он не сказал.
Пришлось прикинуться дурочкой и ляпнуть первое попавшееся, что пришло на ум. Но не объяснил, не опроверг. Угадала, что ли? Ну ладно, если угадала, значит, сходим на свидание и будем разбираться по ситуации.
– Леди? – отвлекла меня от моих путаных мыслей девушка. – Какое платье вы хотите надеть?
– А что? Есть большой выбор? – Я повернулась к ней.
– Да. – Она улыбнулась. – Пока вы… путешествовали, для вас сшили несколько нарядов. Хотите посмотреть?
Нарядов мне действительно сшили несколько. И все бы ничего, и даже больше чем ничего – безумно красиво, только вот…
– А как я их сама застегивать-то буду? – Я озадаченно посмотрела на одно из платьев.
Нежно-бирюзовое шелковое платье в руках у горничной выглядело великолепным – не придраться: облегающий лиф, никакого корсета, открытые плечи, маленькие рукава-фонарики, длинная и расширяющаяся книзу юбка. Только вот застегивалось оно на спине рядом крошечных пуговичек. И все остальные платья имели подобные же застежки.
– Но как же…
Девушка даже растерялась:
– Вы же не сами одеваетесь. Камеристка и застегнет.
– А-а-а, ну, если только камеристка… – Я хихикнула. Не объяснять же ей, что этой фигуры в моем доме не водится.
М-да. Ну и жизнь у этих благородных ледей – ни одеться самой, ни раздеться. Чувствую, вся эта красота так и будет висеть у меня в шкафу. Не заводить же камеристку только ради нескольких платьев.
Эрилив так и ждал меня под дверью, и мне его даже жалко стало. Пропало все желание подтрунивать над ним и над его испугом. Все же я легко отделалась, а вот он переживал, и я могу это понять. Я бы на его месте вообще поседела от страха. Но и пытать его на предмет тайного смысла фразы про путь тоже не стала. Было неловко, и меня все чаще посещало смущение в его присутствии, чего раньше совершенно не было. Невольно хотелось пригладить свою прическу, поправить юбку и на всякий случай глянуть в зеркало – все ли у меня в порядке. Даже его ослепительная внешность, вызвавшая сначала неприятие, переросшее в привычку, теперь тревожила меня. Сложно соперничать с ним в красоте, и это невольно пробуждало во мне комплексы.
Впрочем, сильно порефлексировать на эту тему я не успела. Князь нас уже ждал, и мне пришлось очень подробно рассказать все, что произошло с того момента, как Кирюша схватил меня у озера. Умолчала я только про кристалл-аккумулятор. Все же это подарок мне как фее – мало ли, может, это какая-нибудь страшная редкость и ради нее драконов начнут уничтожать. Нет уж. Если Гром сочтет нужным – сам расскажет, а я их подставлять не стану, и так натерпелись.
– Да-а, леди. Ну и натворили вы дел, – резюмировал Кирин. – Вы и недели не пробыли в Лилирейе, а такие метаморфозы с одной из наших рас. Я даже и не знаю, что делать. То ли наказать вас за вмешательство в миропорядок и равновесие, то ли наградить за то, что вы возродили к жизни древнюю могущественную расу.
– Да я не специально. – Я виновато вздохнула. – Испугалась сильно: я ведь драконов раньше только на картинках видела. А тут живые – курлыкают, и непонятно, чего от них ожидать. То ли сожрут живьем, то ли зажарят сначала, то ли оставят навсегда в качестве игрушки.
– Это я понимаю. Но остальным-то драконам зачем жизнь поменяли?
– Ага! А вы бы решились возражать Кире? Видели, какая у нее морда? А зубы какие? А я, между прочим, у нее в пещере сидела. Это потом выяснилось, что они миролюбивые и незлобные. Только с виду страшные. Ну, и жалко их стало. – Я опустила взгляд.
– Ну и что прикажете мне с вами делать? С ними-то теперь будем контакты налаживать. А вот как мне с вами поступить? Это ведь было прямое вмешательство в жизнь чужого вам мира.
