Ксения Баштовая - Повесть эльфийских лет
– А теперь, когда нас никто не подслушает… Заберите меня с собой!
– Что? – не понял его собеседник. Уж чего-чего, а такого поворота он совсем не ожидал.
– Заберите меня с собой, – внятно повторил мятежный жрец. – Я уже не могу здесь торчать. Тут даже поговорить не с кем и не о чем. Все разговоры лишь о том, сколько вчера отловили крокодилов и не будет ли завтра дождя. Я уже не могу. Мне в столицу надо! Я приличный гоблин, а не дикарь из джунглей! Я хочу прогуливаться по улицам Алронда и спокойно вести теологические диспуты в университете, а не тухнуть здесь, готовя яды для стрел! Не могу я уже!!!
– Сочувствую, – только и смог выдавить Мартиан.
– Ну что? – с надеждой воззрился бывший отличник на тролля. – Заберете меня отсюда? Я же один сбежать не смогу, не пустят.
– Я не знаю, сможем ли мы сами-то уйти отсюда! – хмыкнул тот.
Гоблин только рукой махнул:
– Да сможете. Я скажу, что боги приказали, и вас завтра же выведут за пределы Тангера. Я спрашиваю, вы меня возьмете?
– А иного способа нет?
– Да я же говорю, – жарко зашептал жрец, – не выпускают они меня! И сбежать не дают, гады! Так поможете или как?
Мартиан попытался представить действия взбешенных гоблинов, которые узнали, что наемники похитили их жреца (другого варианта не дано, ибо никто не поверит, будто тот решил скрыться сам), и эта идея ему очень не понравилась.
– Я не совсем уверен…
Договорить ему не дали.
– В жертву принесу, – ласково пообещал бывший отличник. – Завтра же на рассвете. Новое видение, боги пожелали, и все такое. Мне верят, ты сам видел. А я, несмотря на высшее образование, неплохо помню, куда надо нож втыкать и как резать, чтобы жертва прожила несколько часов. – В его глазах светилась такая неземная доброта, что троллю ничего не оставалось, кроме как сдавленно прохрипеть:
– Поможем.
– Чудненько, – улыбнулся Ларон. – Отдыхай. Чуть позже я еще зайду, покажу деревню, решим, как лучше отсюда уехать.
Гоблин уже собирался выйти, когда Мартиан вспомнил:
– Только один вопрос. Мы сейчас пленники?
Жрец призадумался и пожал плечами:
– По деревне можете прогуляться. За ее пределы, боюсь, вас не выпустят.
И магистр свободных искусств величаво выплыл из хижины.
Мартиан проводил его взглядом загнанного зверя, подхватил со столика кувшин с недопитой брагой и, одним глотком осушив его до дна, плюхнулся рядом с Иоганером на волосяной матрас. Предстояло еще многое обдумать.
Ближе к вечеру гоблин вновь заглянул в «лучшее жилище». Окинул хижину добрым-добрым взглядом и пропел:
– Ну что, определились?
Мартиан долго подбирал правильные слова. Очень долго. И причины на то имелись. Румиел проснулся всего минут десять назад, и Мартиан едва-едва успел ему рассказать об обстоятельствах дела. Поэтому определяться с чем бы то ни было пришлось самому Дерентелу. Никаких особо умных мыслей в голову не приходило. Хотя бы потому, что он не обладал достаточной информацией. Пытался ли Ларон сбежать раньше, какие тут есть дороги… и так далее, и тому подобное. Вопросов много. А ответ – только один:
– Нет.
– Почему? – поразился гоблин.
– А я здесь ничего не знаю, – честно признался Мартиан. – А поэтому придумать, как лучше сбежать, не могу.
Жрец задумчиво потеребил нижнюю губу:
– Плохо дело.
– Да ничего плохого! – вдруг дыхнул пьяным перегаром молчавший до последнего момента Иоганер Румиел. – Ты отсюда до этого уйти пытался? Или просто сидел сопли жевал?
Ларон зло скривился:
– А то! Три раза сбегал. Ловили.
Иоганер задумчиво почесал макушку и задал новый вопрос:
– А чем ты вообще занимаешься?
– В смысле? – не понял гоблин.
– В прямом. Чем ты занимаешься в этом племени в качестве жреца? Жертвоприношениями заведуешь?
– Да разве только это, – уныло вздохнул гоблин. – Мне от папочки столько обязанностей досталось. И обряды посвящения провести, и погоду на год предсказать, и богов ублажить, и решить, на кого охотиться завтра лучше… И это в союзе племен! А их тут около пятнадцати штук. И как папаша со всем этим справлялся?
– А ты откажись, – вдруг совершенно трезво предложил Иоганер.
Гоблин уставился на него, как на идиота:
– Что ты имеешь в виду?
– Скажи, если тебя не отпустят, ничего этого делать не будешь.
– А ведь это хорошая мысль, – прошептал молодой жрец и стрелой вылетел из хижины.
Мартиан проводил его задумчивым взглядом и укоризненно покосился на напарника:
– Ты хоть сам понимаешь, что ему посоветовал?
– А что такого?
– Если они его отпустят, то обязанности жреца точно некому будет исполнять. По-твоему, они не догадаются об этом?
– Так они же гоблины! – отмахнулся тролль. – О чем они могут догадаться? Там мозгов – с чайную ложку. Купятся как миленькие, я уверен…
* * *Миртовая улица в Алронде была настолько узкой, что на ней, пожалуй, не смогли бы разъехаться и две телеги. Да и заканчивалась она тупиком. По дороге растеклись грязные лужи. У одной из дверей лежал, скорчившись, пожилой нищий. Последние монетки он потратил несколько часов назад на бутылку какого-то пойла и сейчас пребывал на той тонкой грани между реальностями, когда может примерещиться все что угодно.
Всего через полчаса этот бродяга, мгновенно протрезвев, окажется на главной улице и будет хватать за руки всех прохожих, рассказывая, как в стене открылся портал, из которого вышагнула стройная женщина в облегающем комбинезоне вроде того, в какие одевают мальчишек из знатных семей. Огляделась по сторонам, покосилась на нищего и, решив, что тот спит и ничего не видит, прижалась к стене, выжидая.
Еще через пару минут из небольшого старенького домика выпорхнула молодая цветочница. Она спешила на работу. Нищий видел ее несколько раз и знал, что девушка живет одна, снимает комнатушку в этих трущобах. Трудолюбивая, небогатая, добрая…
Пожалуй, неизвестная в комбинезоне тоже все это знала. Она дождалась, пока цветочница пройдет мимо, отделилась от стены и достала из маленького карманчика на поясе небольшую трубочку, заканчивавшуюся иглой. Догнав девушку, странная женщина резко прикоснулась трубочкой к ее шее. Цветочница вздрогнула всем телом и мягко сползла на землю.
Нищий пьяно икнул, пытаясь осмыслить увиденное.
Женщина меж тем вытащила из-за пояса коробочку, прикоснулась ею к бездыханному телу… и цветочница, уменьшившись до размера пикси, каким-то образом втянулась в нее.
Нищий оторопело замотал головой, пытаясь отделить сон от яви.
Неизвестная ухмыльнулась, спрятала свой таинственный коробок. Порывшись в карманах, вытащила светлый флакончик и высыпала его содержимое себе на голову. Белесый порошок осыпался наземь, и на месте женщины в комбинезоне вдруг появилась уже знакомая нищему цветочница. Даже платье было то же, что и на уменьшившейся девушке…
Фальшивая цветочница криво ухмыльнулась и наконец заметила, что на нее смотрят во все глаза. Медленно подошла к нищему и, проведя пальцем по покрытой грязью щеке, чуть хрипловатым голосом прошептала:
– Ты ведь ничего не видел?
– Н-нет!
– Ну и молодец. – Подхватив уроненную настоящей цветочницей корзину, девица отправилась прочь.
Нищий по прозвищу Большой Ыр славился своими байками, и поэтому, когда он, выскочив на главную улицу, принялся хватать за руки прохожих, пытаясь рассказать об увиденном, ему никто не поверил.
* * *Клетка, привязанная к бамбуковым палкам, мягко покачивалась при ходьбе. Несли клетку шестеро гоблинов, да и те сменялись через каждые несколько миль. Впрочем, троим пленникам, сидевшим в клетке, от этого было не легче. Мартиан в очередной раз воспроизвел все известные ему ругательства и поведал Иоганеру все, что думает о нем:
– Значит, «купятся». Значит, «мозгов – с чайную ложку»?
– Но я-то откуда знал? – попытался оправдаться его приятель. – Я и подумать не мог, что они решат, будто в жреца вселились злые духи!
– Ага, ты, значит, не подумал, а нас теперь обоих в жертву принесут! А ведь так хорошо все могло закончиться!
Закончиться, действительно, все могло хорошо. Но, увы, закончилось плохо. После того как Ларон – вот уж у кого точно мозгов оказалось немного! – выдвинул соплеменникам ультиматум, гоблины посовещались-посовещались и дружно решили, что раз такая глупая идея пришла жрецу в голову после разговора с «гостями», то они в этом и виноваты: натравили на жреца злых духов. А раз так, надо срочно всю эту компанию отнести к кому-нибудь знающему. И побыстрее. И желательно все сделать так, чтобы от «гостей» и следов потом не осталось. Единственная странность заключалась в том, что Ларона Папирэани посадили в ту же клетку, что и троллей. Хотя сам жрец дружелюбно пояснил, дескать, это так, на всякий случай, вдруг злобные колдуны и очарованный ими несчастный Ларон связаны теперь невидимой нитью, а если ее разорвать, жрец погибнет, чего допустить никак нельзя…
