Светлана Багдерина - Операция «Толкинит», или Особенности национальной контрразведки
Зарешеченное окошечко кассы в дальней стене скрежетнуло фанерой, открываясь: скоро поезд, пассажиров надо обилечивать. Из служебного хода донеслись тяжелые шаркающие шаги и позвякивание совка о ведро: пришла уборщица.
— …проедем на так называемом поезде к востоку до следующего полустанка — Лесного — и поведем поиск в направлении Чукавинской, где через три дня откроется обратный портал, — Грандуэль, не обращая внимания на просыпающуюся станцию, водил пальцем по карте. — За это время мы должны обследовать покрытую лесом территорию на предмет секретных объектов на сорок километров к северу от железной дороги. Площадь относительно небольшая, но тем тщательнее надо ее осмотреть. Из населенных пунктов там только деревня Афанасьевка. Как командир отряда, напоминаю…
— Грандуэль, помилуй! — мученически расширил глаза хоббит. — Мы это слышали от Файла раз пятьдесят! Да ты и говорить-то стал как Файл — а всего-то, что он выбрал тебя главным! И это… это…
С улицы неожиданно донесся и стал быстро нарастать резкий сухой стрекот.
— Это не поезд! — насторожился гном.
Сеткинс оборвал речь на полуслове. Рука гнома вырвала из-за ремня топор.
— Галин, убери оружие, — прошипел Грандуэль. — У нас всё под контролем.
Стрекот вырос в громкости до нестерпимого уровня, остановился напротив входа и вдруг оборвался влажным всхрюком.
— Что это? — гном молниеносно принял боевую стойку.
— Мото…это? — нерешительным шепотом предположил Сеткинс.
— Мото — что?
— Галин, убери оружие!
— Мото — что-то? Я слышал похожие звуки в мире людей Ридера, когда… Мотор-цикл, вспомнил! Механический конь! С колесами!
— Галин, убери оружие!
Угластая тень упала на мутные стекла со стороны улицы, дверь распахнулась, и взорам разведчиков предстал высокий сухопарый человек в серой форме с такими же серыми погонами и не менее серой фуражке с кокардой и красным околышем. На коричневой портупее висели ножны для пистолета — кобура.
Хоббит мгновенно припомнил страноведческие уроки Файла и растерянно пискнул:
— Шухер!..
Дальше «Ваши документы», «Орочье отродье» и «Галин, убери!!!..» прозвучали одновременно. Рука милиционера рванулась к кобуре, рука эльфа — к гному, рука гнома с топором — к милиционеру, раздался глухой шмяк хронически тупого лезвия, входящего в тело, звон падающего ведра и совка за спиной — и ушераздирающий женский визг.
— Дракон твою мать!!!.. — прорычал Грандуэль и вцепился в плечо Галина. — Бежим!!!
Одним скачком фейри перемахнули через павшего стража порядка, с грохотом выбили двери, спрыгнули с платформы и поскакали по рельсам к лесу.
* * *Пробежав минут семь по подлеску, ломая тонкие осинки и елочки, срывая паутину, давя грибы и муравейники, разведчики остановились. Гном опустился на трухлявую колоду, дыша тяжело и часто. Хоббит согнулся пополам, сипя и хрипя, как бракованная гармошка. Рюкзак за его спиной плавно поехал, тюкнул в затылок многокилограммовой консервной массой, Сеткинс шлепнулся на траву и блаженно замер. Грандуэль снял шапку, обернулся к неширокой, но четко выраженной полосе разрушений, будто оставленной смерчем — их следу — и навострил уши, ловя звуки дальние и ближние. Руки, почти не трясясь, вцепились в застежку чехла в секундной готовности.
Вокруг осинник дрожал и шелестел под ветром, роняя круглые бордовые листочки. Вдалеке свистнул и звонко простучал колесами поезд. Где-то в лесу за спиной забарабанил дятел…
Погони и даже сигналов тревоги было не слышно.
— Тихо… — выдохнул эльф, медленно обернулся на гнома и прищурился: — Галин… будь уверен… я никогда не сомневался в твоей сообразительности…
И прежде, чем тот успел сказать «спасибо», продолжил:
— …но это слишком даже для тебя. Какой назгул тебя дернул убить стражника?
— Если бы не я — он вас всех перестрелял бы, разинь! Он потянулся за оружием, видел, глазастый?! — проигнорировав первое предложение, гном перешел к ответу сразу на второе.
Тщательно удерживавшаяся маска самообладания слетела с эльфа и рассыпалась громом и молниями:
— Это потому что ты стоял перед ним, размахивая топором! А я тебе говорил! И все тебе говорили! Ты вообще обязан был забыть на территории врага слово «топор»!..
— Забуду, когда ты избавишься от своего лука! — ощерился гном.
— Я не трясу им на виду у местных и не убиваю стражу!
— Это потому что у тебя кишка тонка!
— Нет, это потому что у тебя…
— Не ссорьтесь, горячие среднеземские парни! — хоббит неуклюже завозился под рюкзаком, как черепаха, придавленная собственным панцирем. — Я, например, вообще не понимаю, отчего местные нам враги. Они же не сделали нам ничего плохого! Скорее, наоборот пока… И только потому, что народ Ридера и Файла не смогли с ними чего-то поделить…
Эльф неохотно оторвался от ссоры и снисходительно хмыкнул:
— Это большая политика, Питер.
Сеткинс скривился, будто надкусил гнилое яблоко:
— Так и думал, что какая-нибудь гадость… Но раз мы согласились им помочь, то надо выполнять поручение. Мне кажется, что теперь, когда мы не можем вернуться на эту станцию, нам нужно или идти к Лесной пешком, или искать шасси… щас все… шоссе!.. и ловить попутные повоз… машины!
Эльф спохватился, метнул в Галина последний яростный взор, усилием воли придал физиономии невозмутимо-отстраненное выражение и вытащил из кармана измятую карту:
— Как командир отряда, излагаю свое видение ситуации, — авторитетно и неспешно проговорил он. — Теперь, когда мы не можем вернуться на эту станцию, нам нужно или идти к Лесной пешком, или искать…
Ветки орешника за спиной эльфа раздвинулись, и совещание опергруппы обрело еще одного участника.
— О, городским не спится! — абориген, одетый в поношенную ветровку, был щербат, небрит, слегка помят и держал в руке корзину с грибами. — Утро доброе!
Грандуэль прикусил язык и уронил карту. Галин лихорадочно зашарил руками вокруг бревна в поисках отставленного топора. Едва поднявшийся хоббит пробормотал: «Заклинание-переводчик работает!», неловко повернулся, и рюкзак радостно поверг его на землю.
Мужичок дружелюбно ухмыльнулся, словно не видя произведенного эффекта, и вышагнул из кустов.
— За орехами приехали?
— За грибами, — гном стиснул в кулаке топор.
— Туристы мы! — выкрикнул хоббит, змейкой выползая из-под рюкзака.
— П-понятно, — лицо мужика вытянулось и он, не сводя взгляда с оружия и его обладателя, боком-боком стал обходить заседающих.
— Галин, убери!!! — прошипел эльф и треснул чехлом по запястью товарища.
Сеткинс торопливо обернулся на незнакомца:
— Вы его извините, дядечка! Он этим утром не в себе!
— А-а… — понимающе кивнул мужичок. — Я, когда с похмары на работу тащусь, тоже такой бываю.
— Потому что оттуда до работы очень далеко? — осторожно поинтересовался Грандуэль.
Мужичок гоготнул:
— Это точно! Дальше не придумаешь!
Сеткинс и эльф неуверенно хихикнули. Галин сурово зыркнул на неизвестного, потом на товарищей, но, не найдя и намека на то, что смеялись над ним, неохотно сунул топор за ремень и превентивно нахмурился в сторону грибника:
— Ты знаешь, где… щас… все?
— Кто — все? — озадаченно моргнул мужик.
— Где шасси, он хотел сказать, — любезно растолковал эльф.
— От чего? — упорствовал в непонимании незнакомец.
— От станции, — терпеливо пояснил Грандуэль.
— От космической? — тупо уточнил мужичок.
— От Чукавинской! — прорычал Галин.
Мужик открыл рот, чтобы ответить — и закрыл. Идеи кончились, не начавшись.
— Шос-се! — хоббит, прикрывая рот ладонью и утирая другой отчего-то заслезившиеся глаза, спешно присоединился к опросу местного населения. — Они имеют в виду шоссе! Где оно, знаете?
— А, шоссе!.. Ну и шутники вы, ребята! — расхохотался незнакомец. — Конечно, знаю! Места грибные потеряли, что ли?
— Ага, — радостно подтвердил Сеткинс, подбирая карту. — Их самых!
— Ну провожу, само собой. Отчего не проводить? — улыбнулся грибник во весь щербатый рот и махнул рукой влево: — Там оно. Вам к спеху?
Гном неуверенно кивнул:
— Ага. К нему.
— Ну тогда напрямки пойдем! — радостно сообщил мужик.
Пока эльф напряженно вспоминал, где на карте расположена деревня Прямки, по которой собрался ориентироваться абориген, хоббит улыбнулся и протянул незнакомцу руку:
— Меня зовут Питер Сеткинс!
— Грандуэль, — наплевав на топографию, величаво поддержал его эльф.
— Галин, — буркнул гном и спрятал руки за спину.
— А меня дядей Мишей звать, — мужичок сверкнул в ответ щербиной. — А прозвище моё — Иван Сусанин.
Галин оглядел равномерно заросшую щетиной физиономию проводника и кисло пробормотал себе под нос:
