Юлия Славачевская - Выйти замуж не напасть, или Оно нам надо?
Я сидела возле огня, отупело глядя на язычки пламени. Его отблески золотыми лучиками прыгали по каменным стенам и высокому потолку, выхватывая то сталагмит, то искрящуюся друзу кристаллов. Мне хотелось немедленно постучаться головой о стену. Раз десять… Перестав что-либо понимать, спросила:
– Как это может быть?! Я своими глазами видела, как тело Габриэля падало в бездонную пропасть!
Дракон вздохнул и объяснил:
– Демонов вообще нелегко убить, а высочайших – тем более. Но их можно развоплотить и отправить в Нижний мир. Погуляет Габриэль там пару-тройку столетий, перебесится, сопли утрет и вернется назад.
– Но зачем?! – вырвался у меня вопрос.
Закэри посмотрел с откровенной жалостью и разжевал как маленькой:
– Ты скоро все вспомнишь.
– Эй, ты о чем?
– А Габриэль не мог своими руками отпустить тебя к Дарниэлю, – упрямо продолжал свое Закэри. – Демон был слишком привязан к тебе, вернее сказать – помешан, вот и нашел такой выход.
Я всхлипнула:
– Не клевещи на него!
Дракон вяло отбивался от меня, как от назойливой мухи, и долдонил:
– Пойми, Габриэль такой ценой спас тебе жизнь! У демонов брак пожизненный… И тебя теперь никто не убьет из-за дурацкой чести. Тебя некому удерживать, заставляя искать выход и мучиться, разрываясь между двумя мужчинами.
– Мужчинами? – захлопала глазами, не в состоянии понять, о чем толкует Закэри.
– Да, – невозмутимо втолковывал дракон. – Ты замужем за Дарниэлем, Повелителем дроу…
– Стоп! – остановила я его, потому как голова от сведений начала пухнуть. Вскочила. – Я замужем за Габриэлем, Повелителем демонов!
– Всего лишь вторым браком, – отмахнулся он от такой сущей мелочи, как внезапно установленное второе замужество. – И то… по большому счету – незаконным.
– Каким-каким браком?.. – уточнила я, нервно запуская пальцы в волосы.
– Ну насколько я понял из речи Габи, – когда случилось несчастье, то Габриэль похитил тебя у Дарниэля и женился, чтобы ты очнулась при полном рассудке, но ничего не помнила… – внешне непринужденно и вполне доступно объяснил мужчина.
Кому-то понятно! А я вот ничего не понимала.
– Ага, – попыталась конкретизировать. Еще более тихим свистящим шепотом доверительно спросила: – Я… как его… черт! – многомужница? У меня гарем?
– Да нет же! – уставился на меня Зак, нетерпеливо пощелкивая пальцами.
– Так да или нет? – совсем растеряла последние крохи соображения бывшая императрица, начиная в невменяемом состоянии рвать свои поредевшие патлы и сломя голову носиться вокруг костра. – Ты меня окончательно запутал! – Дерг!
Закэри пробовал воткнуть в паузах свои реплики. Но я его не слушала.
– Кто и когда на мне женился? – Дерг-дерг! – Какие первые-вторые браки?! Что вообще происходит? – Дерг-дерг-дерг! – Откуда взялся какой-то непонятный дроу? – Вопросы сыпались из меня, словно горох из прорванного мешка.
Дракон поначалу все еще пытался вставить в мой словесный поток слово-другое, а потом, окончательно смирившись, лишь молча пережидал бурный водопад моей жажды познания… И что-то между делом неутомимо плел пальцами.
Когда я выдохлась, словно вино, на сутки забытое без пробки, он ласково, будто садист со стажем, посмотрел на меня и повесил в воздухе картинку, на которой синеглазый черноволосый мужчина играл с малышом лет пяти. Я внимательно вглядывалась, душой и сердцем понимая, что где-то и когда-то я их уже видела…
И тут ребенок поднял глаза. Зеленые с золотистыми отблесками. Мои. Мой… сын? Я вскочила и застыла в ошеломлении, в мыслях возникали образы и имена. Дарниэль… Дар… Аланиэль… Сын… Мой второй сын!
В голову вонзилась острая раскаленная игла, буравя мозг. Боль затопила тело, заставила выгнуться дугой и вырвалась из него золотистым ослепляющим светом, озарившим темную пещеру, и грозясь опасным ярким пламенем выплеснуться наружу.
Перед глазами все поплыло, в голове взрывались вспышки, складываясь в отдельные картинки: первая встреча с Даром… наша первая ссора… бал… первый поцелуй… первая ночь… он кладет мне на руки крошечного сына…
Я услышала его торжественный и счастливый голос: «Я, Дарниэль, Повелитель дроу, признаю ребенка своим сыном и нарекаю его именем Аланиэль! Отныне он мой наследник по крови! Да услышат меня боги и благословят моего сына!»
О боже, я вернулась!
Очнулась у каменной стены. Рядом стоял Закэри и смотрел на меня… странно, в общем, смотрел. Я бы охарактеризовала – подозрительно пялился с прозрачными мужскими намерениями. В глазах дракона стояла жажда обладания. И предчувствие меня не обмануло! А могло бы хоть разочек пошалить и не оправдаться!
Дракон еще чуть-чуть поглазел, убрал из красивых глаз остатки разума и протянул ко мне загребущие руки. Но, как женщина приличная, прежде чем сдаться на милость победителя, я должна была попытать счастья и этого маньяка либо укокошить, либо использовать в правильном направлении. Вот к слову, знаете, сколько в мире неколотых орехов?.. То-то!
– Убери от меня лапы, одуванчик недоделанный! – тихим голосом со стальными нотками вежливо отказалась я от лишнего постороннего внимания.
– Почему «одуванчик»? – остановился маньяк-недоучка и проявил заметный интерес к самообразованию.
– А-а-а, так насчет «недоделанного» возражений нет? – Я потерла ручки, неискренне удивляясь, потому что рассчитывала именно на это.
– Не отвлекайся! Это второй вопрос. Так почему «одуванчик»? – не сходил дракон с избранной стези, но руки тянуть перестал. Даже прислонился к стене пещеры и сложил ноги крестиком, а руки… руки – ноликом… Упс! Тоже крестиком. Оговорилась…
– Потому что когда ты – дракон, у тебя оче-э-энь толстые щеки и то-о-о-оненький стебелек!
Импровизация на ходу дала свои результаты. Моя теория о том, что мужчина, очень глубоко задумавшийся и не меньше – оскорбленный, неспособен на эротические подвиги, подтвердилась. Голову вот отвертеть – пожалуйста; со скалы скинуть – как нефиг делать! Но что до посягательств на тело как сексуальный объект – тут ни-ни! Р-работает!
– Ты ничего не перепутала? – вредно прищурился опытный образец и, судя по движению скрючившихся пальцев, изъявил желание поближе познакомиться с моей тонкой и хрупкой шейкой.
– Возможно, – тут же согласилась я, ведомая мыслью о сохранении собственной жизни и подумывая: «Может, черт с ней, с честью? В конце концов, кто ж виноват, что ее, честь – что мужскую, что женскую, – из-за дефицита места запихали между ног? Другого местоположения почему-то не придумали? Хотя о чем это я… все равно сейчас не до того».
Чем-то придется пожертвовать. При внимательном рассмотрении – решила пожертвовать… нервами! Дракона. И, прошептав:
– Ах, оставьте… – свалилась в обморок, осев красивой кучкой на каменном полу. (Это надо прекращать, а то валяние во всяких антисанитарных местах уже просто входит в поганую привычку!)
Закэри успел меня грациозно подхватить и совсем неизящно потряс за неимением нюхательных солей:
– Ты в порядке?
Вопрос, конечно, интер-ресный и подлежащий длительному обдумыванию… Но, к сожалению, времени особо разлеживаться не было. Дракон из диагональной позиции мог меня легко переместить в параллельную, нагло воспользовавшись беспомощностью хрупкой женщины.
А что? Я теперь мужикам ни на грош не верю! Эстафетчики, блин! Стоп! А ведь это мысль… и ее надо обдумать. Желательно – хорошо обдумать. Главное – в отсутствие посторонних.
Так, срочно вынести мусор хвостатого террориста здесь не пошлешь… Он мне не любовник, не муж, мусоропровод забит и погода нелетная. Тогда сделаем иначе…
Приоткрыв один глаз на манер гениального манипулятора – толстячка Карлсона с пропеллером, я жалобно посмотрела на заботливо поддерживающего меня мужчину и скорбно прошептала:
– Не совсем, но меня может спасти корочка хлеба и глоточек воды…
По-моему, патетично получилось. По крайней мере, его проняло. Дракон расчувствовался до такой степени, что моментально отреагировал, впрочем, вполне хладнокровно:
– А до «Гнезда Дракона» не дотерпишь?
Дотерпеть я могу и до гнезда, и до скворечника, и даже до второго пришествия! Только нервы всем попорчу, и не дотерпят уже они. Но в данной ситуации меня не устраивало само его присутствие. Не могу я одновременно думать и отбиваться от настоятельно навязываемого получения удовольствия! Боюсь, отмазки типа голова болит и критические дни вот прямо сейчас на подходе – здесь не прокатят. Этот гад речистый кого хошь на что угодно уболтает. По глазам вижу. Поэтому обмякла еще больше, закатила зенки поглубже, состроила выражение дистрофика на последней степени истощения и прошептала:
– Умру во цвете лет… Спаси…
То ли его впечатлила моя перекошенная физиономия умирающей от туберкулеза, то ли трогательные жалобные призывы, то ли и то, и другое вместе взятое, но меня прислонили в темном месте к теплой стенке, с гулом стукнули себя в широкую грудь и пообещали избавить от голодной смерти:
