Блэки Хол - Sindroma unicuma. Finalizi (СИ)
В тумбочке среди хлама отыскались забытые библиотечные справочники. Книги легли в коробку поверх сложенной одежды - чтобы потом быстро отыскать их, не перерывая содержимое.
Телефонная трель отвлекла от раскладывания вещей на нужные и ненужные кучки. Звонил Петя Рябушкин. Что ему понадобилось? Мы периодически сталкивались в институте, и каждый раз чемпион активно пожимал руку Мэлу. Даже чересчур активно. И со мной здоровался преувеличенно громко, отчего мне делалось неловко.
- Здравствуй, Эва. Я сейчас поблизости от института, могу занести фотографии с приема. Помнишь, нас снимали на "Лицах года"? Ты где?
Энергичность Пети дезориентировала меня. Мэл велел никому не открывать и ни с кем не разговаривать в одиночку. Может, сказать, что у меня не прибрано, или попросить спортсмена зайти попозже, когда вернется Мэл? Очень гостеприимно. Человек проходит мимо института и предлагает занести фотки, а я советую ему поторчать где-нибудь в окрестностях, пока Мэл занимается ремонтом машины.
Петя не способен на подлость. Он добрый и благородный. Спас меня из-под рухнувшей люстры и безвозмездно аннулировал долг, купленный когда-то у Мэла. Чемпион не продаст меня за сто или пятьсот висов.
- Конечно, заходи. Я в общаге, на первом этаже. Собираю вещи.
- Не волнуйся, я ненадолго. Занесу и побегу дальше.
Всё-таки нужно предупредить Мэла о визите спортсмена.
Похоже, Петя слукавил. Он пробегал не поблизости от института, а прогуливался гораздо ближе, например, по общежитскому коридорчику. Не успела я выбрать номер Мэла из списка, как в дверь постучали.
Дезориентация, начавшаяся при разговоре с Петей по телефону, продолжилась с приходом парня. Я привыкла к скромному домашнему мальчику с коротким русым чубчиком, в шапочке с помпоном-какашкой. Прежний Петя был насквозь понятным - искренним и бесхитростным, хотя и местами топорно прямолинейным. Теперешний Петя стал другим. Уверенным, солидным. Приобрел лоск, возмужал. Иначе одевался. Конечно, с прежней старательностью и аккуратностью, но теперь под ветровкой виднелся элегантный пуловер, а не мамин вязаный свитер. А еще спортсмен периодически вскидывал руку, приглаживая волосы, потому что каждую секунду помнил: на голове стильная стрижка с укладкой, а не беспородный газон из-под машинки.
- Привет. Генеральная уборка? - оглядел Петя швабровку.
- Она самая.
- Вот, держи, - протянул фотографии.
Неплохие вышли снимки, профессиональные. Три штуки. С микроскопическими отличиями, если внимательно и долго разглядывать. Крупный план, удачное освещение. Рубля в центре - громоздкий, бесформенный. С одного боку - воздушная принцесса в синем облаке, с другой стороны - тот, прежний Петя, широкоплечий юноша со сдержанной улыбкой.
- Еще дали фотографию с иллюзией. Я маме отдал, - признался чемпион. - Не обидишься?
- Забирай, конечно, - закивала я. Мне не жалко. Солить их, что ли?
- Спасибо. Ну-у... - парень, видно, хотел сказать "я пошел", но замялся. - Разве Егор не с тобой?
- Нет. Но скоро придет. У него дела.
- Понятно.
Спортсмен прогулялся по комнатушке, обогнув хлипкий стул с коробкой.
- Я ведь тогда и не разглядел толком, как ты живешь... жила, - поправился он, напомнив о визите в общежитие после гибели Радика. - Наверное, до сих пор не простила меня.
- Простила, Петь. Помоги снять плафон, пожалуйста.
Парень убрал коробку, освобождая стул.
- Ого, - пролистал справочник, лежавший на сложенной одежде. - Почитываешь перед сном?
- И по утрам вместо завтрака, - ответила я с улыбкой, и, забрав у чемпиона книгу, положила оба справочника на дно другой коробки. Надо же так глупо спалиться! - заколотилась паническая мысль. Заметил Петя библиотечный штамп или нет? Сейчас начнет задавать вопросы, как мне удалось миновать Монтеморта - грозного стража, охраняющего казенное добро.
Петя промолчал. Балансируя на шатающемся стуле, снял бумажный плафон с прорезанными фигурками и протянул мне.
Символично. Когда-то спортсмен, выполняя мою просьбу, попросил однокурсника создать шедевр из обычного ватмана.
- Спасибо, - поблагодарила я, испытав немалое облегчение, оттого что Петя не придал значение книгам, тайно вынесенным из института. Страшно представить последствия, вздумай чемпион засвидетельствовать нарушение кодекса о преступлениях - в ректорате или в кабинете куратора от первого отдела или перед телекамерами журналистов. Статья "Хищение висорической литературы с целью контрабанды"... Всенародная огласка... Скандал... И тогда прости-прощай Мэл и воздушная принцесса в синем облаке. Здравствуй, позор и тюремная роба.
- Не за что. Знаешь, Эва, я часто думаю, почему у нас не получилось...
Что-что? Мои уши, наверное, давно не мылись. Мерещится всякое.
- У нас могло выйти что-то путное, будь я умнее. А на деле бросил тебя в "Вулкано"... Потерял свой шанс...
Петины откровения валили с ног. Минуту назад мы разговаривали как добрые друзья, и вдруг чемпион решил усложнить дружеские отношения непонятным раскаянием. А как же дочка второго замминистра финансов?
- Петя, что было, то прошло. Хватит винить себя. Ты предложил долг, я приняла. Всё честно. И в отделении отсидел. Разве недостаточно?
- Отсидел... - повторил парень. - Заслуженно. Другие хвастают приводами и сравнивают, у кого больше, а мне одного хватило на всю жизнь... Эвочка, помоги! Привод - как бельмо на глазу. Никакими медалями и чемпионскими титулами не замазать. А я... Мне нельзя... Нужно, чтобы чистое досье... С приводом и надеяться не на что!
Эмоциональная бессвязность Пети ошарашила меня. Он метил высоко, может быть, под крылышко к дочке замминистра финансов. А идеальная биография оказалась запачканной случайным арестом. Таких не берут в высшую лигу.
- Один дурацкий привод, и всё насмарку, - жаловался парень. - Тебе ведь нетрудно. Твой отец или отец Егора... Он же твой, ну... почти родственник. Им достаточно щелкнуть пальцами...
Я опешила. Попросить папеньку или Мелёшина-старшего, чтобы из личного дела Пети Рябушкина вымарали строчку о приводе в отделение? Вот так, невзначай попросить об услуге в разговоре за чашечкой воскресного кофе. Если учесть, что ни с отцом, ни с Мелёшиным-старшим я и парой слов не обмолвилась, то просьба чемпиона невыполнима. Абсолютно.
- А других способов нет? - спросила неуверенно.
- Какие могут быть способы? Это клеймо. На всю жизнь, - понурился Петя. - Неужели тебе трудно? С меня причитается.
Ох, Петя, знал бы ты правду о родственных связях в запутанном клубке Мелёшиных-Влашеков, не заглядывал бы с надеждой в глаза.
- Мне не трудно, но...
- Значит, поможешь? - обрадовался парень.
Из патовой ситуации вырвал стук в дверь. На пороге стоял Капа с чайником в руках.
- О, привет! Услышал голоса, дай, думаю, загляну. А Мэл где?
- По делам уехал. Скоро будет. Это Петя Рябушкин, учится на внутреннем факультете, - представила я чемпиона. - А это Капитолий Чеманцев, мой однокурсник и сосед.
Парни пожали друг другу руки.
- Помню, - сказал Капа. - Ты приходил как-то. И перед "Лицами года" приезжал.
- Петя принес фотографии с приема. Хочешь взглянуть?
- Валяй. - Капа протопал в швабровку как к себе домой. - Осторожно, горячий! - заставил чемпиона посторониться и водрузил чайник на стол. - Решила прибраться?
- Съезжаю. Вот, манатки собираю.
- Ну, и добра у тебя, - присвистнул сосед, оглядывая беспорядок. - Барахольщица. Чаю хотите?
- С удовольствием, - кивнула я.
