Виктор Емский - Индотитания
Про Менетия Прометей ничего мне не рассказывал, а сам я с ним не встречался.
Но вернемся к Зевсу.
Зевс еще в восемнадцатилетнем возрасте стал заныривать то к Фемиде, то к Мнемозине. Причем Фемида нравилась ему больше. Титанидам было скучно и тоскливо, но Зевс существенно разнообразил их затворническую жизнь.
Узнав об этом, Кронос (который начал заныривать в этот шалман еще до рождения сына) надавал Зевсу тумаков и тут же связал его супружескими узами с океанидой по имени Метида. Сын хотел жениться на Фемиде, но Кронос заявил, что незачем обхаживать старых лошадей, если есть молодые. И тут же сам продолжил нырять в эту лужу, поскольку Рея в очередной раз была беременна. Должна была родиться дочь, которую решили назвать Деметрой.
Зевса женили в девятнадцатилетнем возрасте, что было несколько неправильно, и это действие не замедлило принести свои плоды. Метида оказалась бракованной. То есть целых два года она не могла зачать, а на третий родила мертвого ребенка.
К тому времени Зевс был уже совершеннолетним и полноправным членом экипажа. Поэтому он развелся с Метидой, поскандалил с отцом, выдержав при этом причитающуюся в таких случаях порцию тумаков, и женился на Фемиде.
Кронос продолжил распутничать. Но вместо Фемиды стал нырять к оставшейся не у дел бесплодной Метиде, не забывая при этом Мнемозину. Так что ни в количественном, ни в качественном плане жизнь капитана корабля не изменилась, потому что Рея опять была беременна. На этот раз Гестией.
Короче, тот еще серпентарий. Зато Фемида начала исправно рожать от Зевса, а Метида оказалась совсем не бесплодной. Ровно через девять месяцев после развода с Зевсом она произвела на свет девочку, которую назвала Афиной. Кто ее отец — Кронос или Зевс — было неизвестно. Генетическую экспертизу никто проводить не стал, потому что всем было плевать, от кого ребенок у разведенной женщины. В легендах говорится, что Афина родилась то ли из головы, то ли из бороды Зевса. Но, посудите сами, если бы у титанов дети рождались из всяких частей тела, то они были бы не гуманоидами, а растениями, размножающимися почкованием. Скорее всего миф о рождении Афины придумала сама Метида, чтобы позлить Зевса.
Кронос с Япетом опустили флаер рядом с дромидом, вышли из него и мило побеседовали с коробочником. Я как раз прибыл навестить своего бывшего, можно сказать, работодателя. Ну не могу я оставить в беде мыслящее существо (это не относится к троллям — редкостные сволочи). Увидев рядом с дромидом приземлившихся титанов, я попытался вселиться в кого-либо из них. У меня ничего не получилось. Какая-то сила выталкивала меня из их тел. Тогда я занялся поисками другого объекта. Кроме верблюдов, никого вокруг не было. Пришлось вселиться в одного из них.
Пока я занимался этим делом, между титанами и коробочником основная часть разговора уже состоялась. О чем они говорили, я, естественно, не слышал, но сразу догадался. Лица титанов были злыми, а у дромида, как известно, лица нет.
Когда я, высунув из-за обломка скалы шею, прислушался к беседе, Кронос гневно кричал:
— У меня на борту около сотни титанов! Провизия на исходе! Уйти с этой планеты — значит, обречь нас на верную гибель! Голодную смерть! Ибо в этом секторе галактики нет больше планет такого типа. А когда мы найдем подобную? После того как челнок превратится в склеп?!
Дромид на это ответил:
— Закон есть закон. Вы, когда собирались, думали о последствиях? Нет? Ну, тогда я вам скажу следующее: во-первых, на этой планете существует своя цивилизация. Во-вторых, инды прибыли сюда раньше вас.
— Но они здесь остались, — справедливо заметил Япет.
Дромид бесстрастно ответил:
— Да, они нарушили один из основных законов и поэтому будут наказаны.
— Когда? — спросил, прищурившись, Япет.
— Как только появится возможность, — ответил дромид.
— Прецедент, — сообщил Япет.
— Что-что? — переспросил Кронос.
— Не мы первые, — сказал Япет и загадочно ухмыльнулся.
— А-а-а, я тебя понял, — догадался Кронос.
— Но-но! — грозно произнес дромид. — Я вам такой прецедент устрою! Рады не будете!
— А что? — спросил Кронос. — Есть ведь «Закон о взаимопомощи». Если корабль одной цивилизации терпит бедствие, то другая цивилизация обязана ему помочь.
— Это демагогия, — заявил Чичмурдак. — Можно законсервировать табун верблюдов и отправиться дальше. Никакого голода.
Кронос сказал:
— Да никуда мы отсюда не тронемся. Хватит тыкаться в пространстве. Табуны каких-то верблюдов ешь сам. Ты бессилен повлиять на что-нибудь. Поэтому заткнись. А если хочешь что-либо сказать, просто помоги своими знаниями.
— Инды не дадут вам здесь обосноваться, — помог своими знаниями дромид. — Ваши цивилизации несовместимы. Гуманоиды не могут мирно сосуществовать с другими формами разумной жизни.
— А как насчет Задожуя? — спросил Япет. — Ведь всем известно, что ваши слуги живут вместе с ежиками, и ничего.
— Задожуй — особый случай, — пояснил дромид. — И никто там с ежиками не живет. У вас неправильная информация.
Здесь я решил вмешаться. Мое верблюжье тело полностью вылезло из-за скалы, и я произнес на одном из индских языков:
— Ежики — это умные домашние животные.
Если бы Кронос взял с собой полиглота Кея вместо Япета, все бы сложилось по-другому. Но Кея не было, и потому мои слова до титанов не дошли. Кронос сказал Япету:
— Смотри, копытное животное. Ревет-то как! Интересно, его можно есть?
— Я думаю, да, — ответил Япет и облизнулся. — Видишь, сиськи висят? Млекопитающее. Горбатое, правда, но зато сколько мяса!
Я машинально сунул голову между передними ногами и обнаружил у себя на животе вымя. Последней моей мыслью стала: «Надо же было вселиться в самку». Сверкнула вспышка, мое тело скрутил приступ боли, и я его покинул. Зависнув сверху, я увидел, как Кронос засунул в карман какую-то короткую трубку и произнес:
— Поедим сегодня свежатинки. Надоели эти консервы.
— Что вы натворили! — подал голос дромид.
— А что такое? — спросил Кронос. — Я добыл животное. Ревет, плюется.
— А если бы это был один из индов?
— Не может быть, — уверенно сказал Япет. — Я видел их изображения. Тот, которого убил Кронос, — абсолютно скотское создание. Ураном клянусь!
— Как бы не так! — Механический голос дромида кипел негодованием. — В теле этого животного находился дух Коматоза. Я рассказывал вам про этого задожуйца.
— Ах, да, — вспомнил Кронос. — Но ты говорил, что он может вселяться в любое существо, кроме гуманоидов.
— Да.
— Ну, тогда ничего страшного не произошло. Найдет себе новое обиталище. — Кронос посмотрел на верблюжью тушу и обернулся к Япету: — Как думаешь, справимся?
— Да куда мы денемся, — радостно ответил тот.
Они подошли к верблюду. Дромид потребовал:
— Раз вы заставили Коматоза снова искать тело, то подойдите ко мне, поднимите крышку и передвиньте синий тумблер в зеленую зону.
Титаны переглянулись, сделали руками неприличные жесты, и Япет произнес:
— Еще чего? Может, ты нас взорвать хочешь.
Они схватили тушу с двух сторон за копыта и поволокли ее по песку.
— Вы еще пожалеете, — сказал дромид.
— Пошел ты к ежикам, — ответил, пыхтя, Кронос. — Задожуйцев нянчить.
Оставляя на песке широкую полосу, титаны приволокли добычу к флаеру. Используя метод кантования, они затащили тушу внутрь летательного аппарата, захлопнули люк и улетели. Дромид сказал:
— Вот видишь, Коматоз, чем слабее центральная власть, тем больше произвола на периферии. Но хуже всего то, что за давностью лет эти негодяи могут избежать справедливого возмездия.
Я, естественно, ничего ему не ответил, поскольку мое очередное тело опять уволокли на съедение. Видимо, это мой рок, от которого никуда уже не деться.
Текст 2
На опушке леса, глядя на стойбище, стояли трое. Четвертый сидел на траве, прислонившись спиной к стволу дерева. Сидевшим был Дионис. Ему не давали похмелиться, и поэтому настроение его оставляло желать лучшего.
Стояли же Гефест с Гермесом. Они разговаривали с киклопом, которого звали Полифемом. Если боги были на голову выше любого человека, то киклоп выделялся еще более высоким ростом, и при разговоре с ним богам приходилось самим поднимать глаза вверх. Гермес заметил:
— Полифем, что-то ты сегодня мрачен.
— А чего веселиться? — сверкнул киклоп единственным глазом. — Эти тупые людишки вечно подбрасывают проблемы. Да еще нагадала мне тут одна ведьма.
— Что именно? — поинтересовался Гефест.
— Что вскоре появится какой-то хитрый человечишка и выбьет мне глаз. А звать его будут. Надо же, забыл. По-моему — Одисс.
— Может, Одиссос? — подал голос Дионис.
