Ева Никольская - Моя темная «половина»
Расфуфыренной грымзе в розовом брючном костюме было лет сто, не меньше, раз даже волшебные кремы и процедуры не помогали ее морщинистой физиономии выглядеть прилично. А они — кремы эти — на Земле точно продавались. Это синеглазка узнала, рассматривая рекламу в модных журналах, где наглядно демонстрировался вид подопытной до и после применения чудо-зелья. И, хотя старуха моэре не нравилась, девушка все же была рада, что именно она мило общается с Сэн, а не одна из присутствующих в зале красоток. А, значит, интерес мага к собеседнице был исключительно деловым.
Наверняка, от скуки какую-нибудь новую линию красок для волос решил открыть в этом убогом мирке. Не зря же так заботился о голубой шевелюре Ырли. Да и Таасу зачем-то же масть на розовую сменил. И теперь, небось, какие-нибудь ультра-модные идеи продвигает старой карге. А она тогда кто? Спонсор, как выражается Маринка, или глава косметической фирмы, или… может, хозяйка города? Хотя нет, француженка же, а здесь страна другая.
Задумчиво оглядев собеседников, синеглазка тихо хихикнула и спрятала лицо за хрустальным бокалом. Если ее догадки верны, то скоро Сэн займется своим любимым делом — зельеварением, только потребителями его продукции станут не жители Неронга, а местные салоны красоты. А если к нему еще и Кир-Кули присоединиться с новой линией модной одежды — пребывание на Земле будет не таким уж и тоскливым, как казалось Ырли. Ведь для рекламы красок и нарядов этим двоим точно понадобится идеальная модель. И, судя по тому, что моэра сейчас здесь и ее прическу щупают все, кому не лень, этой самой моделью будет именно она — Прасковья Селедкина, как представляла ее Зоя своим родным и знакомым. А предприимчивые маги даже документы с новым именем ей подогнали.
Зеленая «ягода», плавающая в «Мартини», оказалась на редкость противной. Моэра с трудом проглотила эту пакость и, подойдя к сильнейшему, покрепче вцепилась в его локоть. Затем прижалась к мужскому плечу полуобнаженной грудью и приторно улыбнулась старухе. Вечер обещал быть скучным и унылым, но ради того, чтоб провести его с Сэн, Ырли готова была терпеть.
В доме Панфиловых…
Часа через два после завтрака, плавно перешедшего в обед, позвонила мама и пригласила нас на ужин. Так как в качестве аргумента было сказано, что если сложно, родители сами с удовольствием к нам приедут еще и шашлык по дороге купят, мы быстро засобирались в гости. Кир-Кули переоделся раньше и теперь ждал меня под дверью, периодически интересуясь, не заблудилась ли я там в шкафу и не стоит ли ему мне помочь… молнию застегнуть? Послав его пару раз… эм… газ на кухне проверить, натянула поверх чистого белья все то же лиловое платье с завышенной талией, чулки, ибо было прохладно, и плащ. Достала с полки зонтик, обула туфли на высоком каблуке и, гордо процокав к двери, вышла в коридор.
Единственная новая деталь одежды, обнаруженная мной на блондине — была голубая джинсовая куртка, которая очень шла к его глазам. В остальном: те же штаны на ремне с цепочками, та же черная майка, ну и да: ботинки вместо тапочек. Понятно теперь, почему этот лис так быстро освободился и донимал меня своими комментариями. Пока спускались, спорили, на чьем железном коне поедем. Ливень высекал на поверхности луж крупные пузыри. И, в силу погодных условий, моя «Ласточка» обошла по удобству «Смерча». В салоне машины было сухо, тепло и комфортно. Я прогрела мотор и плавно тронулась с места. Дорога до нашей городской квартиры в выходные дни занимала около получаса, под хорошую музыку это время всегда пролетало незаметно.
Потом был условный ужин, начавшийся часа в три дня. Чай и разговоры обо всем на свете. Еще была моя комната, в которую я сдуру запустила Кира, пара песен под гитару для всей семьи, и, собственно, эта самая гитара, забранная аше-аром с собой, когда мы уходили. А дождь все лил и лил, душа требовала подвигов, и возвращаться рано домой, где нас ждал один розовый Таас, совершенно не хотелось. А куда податься: в кино, клуб, кафе или в гости к Марине, вернувшейся утром из поездки, я не знала.
Судьба сама подсказала решение, явив его в виде моей однокурсницы Катьки Соловьевой, которая шла под ручку со своей подружкой-дизайнером. Кати, как звали ее все знакомые, относилась к девочкам «упакованным», смазливым и воспитанным… на людях. Маме моей такие нравились, именно с такими, по ее мнению, я и должна была дружить. И вроде как даже дружила: во всяком случае, в кафе после пар мы несколько раз заходили и записями прогулянных лекций тоже обменивались. Не удивительно, что Соловьева одна из немногих была приглашена на мою с треском провалившуюся свадьбу и, как следствие, имела честь наблюдать господ иллюзионистов в действии.
— Привет, Панфилова! — заорала Катька на пол улицы, временно позабыв, что она типа девушка воспитанная. — О! Кир-р-рочка! — радостно гаркнула она. — Какая встреча! А вы куда?
— Да вот… думаем, — честно призналась я. В принципе Кати мне нравилась. Несмотря на богатых родителей и не в меру раскованный образ жизни, девчонка она была справедливая и компанейская. — Гулять под дождем приятно, но мокро, так что, наверное, в кафе какое-нибудь зайдем.
— Нафиг кафе! — решительно заявила одногрупница. — Идем с нами в «Студни», там народ новый трэш замутить обещал. «Горе от ума» называется.
Я мысленно пожалела автора, не беспочвенно подозревая, что от современной интерпретации его шедевра он в гробу не раз бы перевернулся. А может, и встал даже, пришел да сжег мини-театр ко всем чертям, чтоб не повадно было над классикой издеваться.
«Студнями» за глаза называли полуподвальное помещение бывшего клуба юннатов, переделанное в зал с дощатой сценой, обычными стульями и плюшевыми занавесками в качестве кулис. Еще были плетеные коврики, для тех кому места не хватало, а поглазеть на зрелище хотелось, и пара кресел для особо важных персон. Располагался этот импровизированный театр недалеко от нашего училища. Что там только не проходило: от перфомансов и показов новых коллекций студентов-модельеров до реальных постановок известных пьес, жестоко перекроенных на современный манер. И, надо признать, иногда получалось реально здорово. Жаль только, что редко.
Катька умела уговаривать. А может, мне после всех этих иномирных передряг просто захотелось вернуться в родную молодежную среду, где парням и девушкам было столько лет, на сколько они выглядели, а не за тысячу с хвостиком. Короче говоря, спустя пять минут мы уже вчетвером ехали на только что разрекламированную постановку «Горя от ума». А еще через десять я была готова сгрызть руль от осознания собственной глупости. Надо было не Соловьеву с ее неуемным энтузиазмом слушать, а на Лильку из группы дизайнеров смотреть, тогда б, наверняка, заметила, как эта рыженькая куколка в обтягивающих джинсах, поедает взглядом Кир-Кули. Ну, а в машине началось: «А ты, правда, иллюзионист?», «А покажи фокус?», «А еще один?», «Ой, а какие у тебя руки краси-и-ивые», — угу, особенно с ножом, — «И глаза, и волосы, и…»
Я врубила погромче радио и от души газанула, нисколько не заботясь об удобстве сидящих сзади девиц. Страж понимающе хмыкнул и… на галерке стало подозрительно тихо. Чуть опустив зеркало заднего вида, узрела премилую картину: обе подруги тихо посапывали, привалившись друг к дружке. Дальше я ехала предельно-плавно, стараясь не разрушить идиллию. А маг, наложивший на них сонные чары, сидел и улыбался, рассматривая сквозь приоткрытое окно мой любимый город. Серый, каменный… родной.
Спектакль оказался из числа тех, которые смотреть можно только после хорошего подпития. Я плевалась, глядя на полуголую Софи в кислотно-желтом парике, а Кир-Кули откровенно ржал, хоть и не был знаком с исходным вариантом пьесы. Единственным плюсом стала встреча с некоторыми знакомыми ребятами, с которыми успела перекинуться парой фраз до начала этого… трэша. Спустя минут двадцать сего дивного представления, я потянула аше-ара к выходу. В темном коридоре поняла, что забыла зонт в зале и пошла за ним, но не успела открыть дверь, как услышала кокетливое:
— А секрет того фокуса с шариком светящимся откроешь мне, Кирюсик? — мурлыкала блудливая кошка по имени Лилька. И откуда только взялась тут? Караулила что ли, пока мой спутник решит по нужде отлучиться? — Вечерком давай, а? Родаки на даче, хата свободная…
— Лиль, — судя по изменившемуся выражению ее лица, планы я ей подпортила, раньше времени выйдя из темноты коридора в небольшой холл. — Да не смотри ты на меня так, не собираюсь я добычу твою из лап вырывать, — хотя хотелось, да, учитывая, что ее наманикюренные пальчики как раз лежали на груди стража. А он, гад такой, не возражал! Веселая злость, проснувшаяся во мне, продиктовала следующую реплику: — Просто Кир, ты предупреди девушку, что инфицирован, ладно? Я понимаю… месть шлюхам и прочие благие намерения — все обоснованно в твоей ситуации. Но это как бы моя однокурсница. И мне с ней после вашего «вечерка на хате» еще несколько… ну или год хотя бы в одних стенах учиться. Так что…
