Эдвард Лир - Чистый nonsense (сборник)

Раз мистер Комар-долгоног,
В буро-сером своём,
По прибрежному шёл песку
Невзрачным летним днём.
И там средь голышей
При колючем ветре том
Глядь – мистер Муха-жик идёт,
Весь в сине-золотом.
К обеду выпили до дна
Бутыль цветочного вина
И долго резались потом
То ль в воланбол, то ль в волантон.

Вдруг мистер Комар-долгоног
Спросил у Мух-жика:
«Что ж при дворе вас не видать?
Прошу ответьте-ка.
Такой наряд пленяет взгляд,
Он создан для двора.
Зачем не ходите туда?
Пора, давно пора!
Там блеск такой, что жаль очей!
Ковры! И кубки! Жар свечей!
И Королевская Чета,
Тот – в красном, и в зелёном – Та!»

«О мистер Комар-долгоног, —
Мух-жик в ответ ему, —
Не приближаюсь ко двору,
Скажу вам почему.
Будь у меня шесть ваших ног,
Пойти я был бы рад!
Но не могу, увы – мои
Короче многократ!
И Королевская Чета
(Тот – в красном, и в зелёном – Та),
Боюсь, в сердцах воскликнут вслух:
«Не место при дворе для Мух!»

«О мистер Комар-долгоног, —
Мух-жик добавил вдруг, —
Зумзутской песенкой своей
Мой усладите слух!
Ужасно славный голосок
Был дан вам одному,
Но больше не поёте вы,
Скажите почему;
Начнёте петь – хрустальный звук
Пленит креветок всех вокруг,
Моллюски, крабы приползут,
Чтоб лучше слышать «зум-зу-зут»!

А мистер Комар-долгоног:
«Не петь мне уж боле, нет!
А почему – открою вам,
Хоть это больно мне.
Давно не в силах пропищать
Я песенок простых;
А страшная причина вся
В размере ног моих!
Они и там, они и тут,
Торчат, растут, меня гнетут;
И стой, лежи или сиди —
Ни звука из твоей груди!»

И мистер Комар-долгоног
И Мух, его собрат,
Уселись оба у воды,
Уставя в небо взгляд.
Рядили: «Форменный кошмар!
Испорчен мир, когда
Короткая нога – беда
И длинная – беда!
Тот – ко двору уж не ходок
Коротких по причине ног;
Другой – убил в себе певца,
Поскольку нет ногам конца!»

Тут мистер Комар-долгоног
И мистер Муха-жик
В бурливый кинулись поток,
Издав фон-танный крик;
Там парусник чего-то ждал,
Был розов он и сер;
Комар забрался на него,
И Муха-жик подсел.
Отплыли и достичь смогли
Равнин Громбульянской земли;
Досель играют в крае том
То ль в воланболл, то ль в волантонн.

They went to sea in a Sieve, they did,
In a Sieve they went to sea;
In spite of all their friends could say,
On a winter's morn, on a stormy day,
In a Sieve they went to sea!
And when the Sieve turned round and round,
And everyone cried, ‘You'll all be drowned!’
They called aloud, ‘Our Sieve ain't big,
But we don't care a button! we don't care a fig!
In a Sieve we'll go to sea!’
Far and few, far and few,
Are the lands where the Jumblies live;
Their heads are green, and their hands are blue,
And they went to sea in a Sieve.

They sailed away in a Sieve, they did,
In a Sieve they sailed so fast,
With only a beautiful pea-green veil
Tied with a riband by way of a sail,
To a small tobacco-pipe mast;
And everyone said, who saw them go,
‘O won't they be soon upset, you know!
For the sky is dark, and the voyage is long,
And happen what may, it's extremely wrong
In a Sieve to sail so fast!’
Far and few, far and few,
Are the lands where the Jumblies live;
Their heads are green, and their hands are blue,
And they went to sea in a Sieve.

The water it soon came in, it did,
The water it soon came in;
So to keep them dry, they wrapped their feet
In a pinky paper all folded neat,
And they fastened it down with a pin.
And they passed the night in a crockery-jar,
And each of them said, ‘How wise we are!
Though the sky be dark, and the voyage be long,
Yet we never can think we were rash or wrong,
While round in our Sieve we spin!’
Far and few, far and few,
Are the lands where the Jumblies live;
Their heads are green, and their hands are blue,
And they went to sea in a Sieve.

And all night long they sailed away;
And when the sun went down,
They whistled and warbled a moony song
To the echoing sound of a coppery gong,
In the shade of the mountains brown.
‘O Timballo! How happy we are,
When we live in a Sieve and a crockery-jar,
And all night long in the moonlight pale,
We sail away with a pea-green sail,
In the shade of the mountains brown!’
Far and few, far and few,
Are the lands where the Jumblies live;
Their heads are green, and their hands are blue,
And they went to sea in a Sieve.

They sailed to the Western Sea, they did,
To a land all covered with trees,
And they bought an Owl, and a useful Cart,
And a pound of Rice, and a Cranberry Tart,
And a hive of silvery Bees.
And they bought a Pig, and some green Jack-daws,
And a lovely Monkey with lollipop paws,
And forty bottles of Ring-Bo-Ree,
And no end of Stilton Cheese.
Far and few, far and few,
Are the lands where the Jumblies live;
Their heads are green, and their hands are blue,
And they went to sea in a Sieve.

And in twenty years they all came back,
In twenty years or more,
And everyone said, ‘How tall they've grown!
For they've been to the Lakes, and the Torrible Zone,
And the hills of the Chankly Bore.’
And they drank their health, and gave them a feast
Of dumplings made of beautiful yeast;
And everyone said, ‘If we only live,
We too will go to sea in a Sieve, —
To the hills of the Chankly Bore!’
Far and few, far and few,
Are the lands where the Jumblies live;
Their heads are green, and their hands are blue,
And they went to sea in a Sieve.

Поплыли они в Решете, о да,
В Решете по морским волнам;
И сколь бы друзья ни судили их,
Кинжалящий зимний ветер не стих —
В Решете по морским волнам!
Когда Решето закружила вода,
Вослед им неслось: «Пропадёте! Куда!»
«Кораблик мал, – моряки в ответ, —
Только нам плевать, нам и горя нет! —
В Решете по морским волнам!»
Есть земля, искони
Джамбли – жители той земли;
Зелены головами, руками сини,
В Решете в синеморе ушли.

Уплыли они в Решете, о да,
В Решете быстро плыли они,
И привязанный к трубке табачной платок
Трепетал на ветру, как зелёный листок,
Был он парусу вроде родни.
И каждый, кто их встречал, замечал:
«Не ждёт ли вдали печальный причал?
Небеса темны, и протяжен путь,
И может с лихвою лиха хлебнуть,
Кто плывёт в Решете, как они!»
Есть земля, искони
Джамбли – жители той земли;
Зелены головами, руками сини,
В Решете в синеморе ушли.

Проникла вскоре вода, о да,
Проникла туда вода;
Обернув розоватой бумажкой ступни,
Из воды снова вышли сухими они —
Так выходит у них всегда.
И, встречая в кувшине рассветный час,
Говорили: «Да кто же мудрее нас!
Небеса темны, и протяжен путь,
Но в безрассудстве себя упрекнуть
Не могли мы, плывя, никогда!»
Есть земля, искони
Джамбли – жители той земли;
Зелены головами, руками сини,
В Решете в синеморе ушли.

И вот уже сутки они в пути,
И солнца померкли взоры;
И свищут они и поют в унисон
Меланхольную песню под гонговый стон,
И бурые высятся горы.
«О Тимбалло! Счастья достигли вершин!
Мы путь в Решете и кувшине вершим,
И льётся с небес бледно-лунный поток,
И реет на мачте зелёный платок,
И бурые высятся горы!»
Есть земля, искони
Джамбли – жители той земли;
Зелены головами, руками сини,
В Решете в синеморе ушли.

И плыли на Запад они, о да,
В страну, где лесистый дол,
И купили Сову, и Портплед для дорог,
И Рису мешок, и Брусничный Пирог,
И улей серебряных Пчёл.
И купили Свинью, и зелёных Сорок,
И Обезьянку с ландринками ног,
И сорок бутылок Вина Ринг-Бо-Ри,
И Сыру Стилтон мешка два-три.
Есть земля, искони
Джамбли – жители той земли;
Зелены головами, руками сини,
В решете в синеморе ушли.

И вернулись они, двадцать лет, считай,
Морской бороздили простор;
И все говорили: «Как подросли!
Достигли Озёр, и Ужосной Земли,
И дальних холмов Чанкли-Бор!»
И пили за них на весёлых пирах,
И ели блины на дрожжах и жирах;
Мечтали: «До светлого дня доживём —
И мы в Решете за моря уплывём,
К далёким холмам Чанкли-Бор!»
Есть земля, искони
Джамбли – жители той земли;
Зелены головами, руками сини,
В Решете в синеморе ушли.

The Nutcrackers sate by a plate on the table,
The Sugar-tongs sate by a plate at his side;
And the Nutcrackers said, 'Don't you wish we were able
'Along the blue hills and green meadows to ride?
'Must we drag on this stupid existence for ever,
'So idle so weary, so full of remorse, —
'While every one else takes his pleasure, and never
'Seems happy unless he is riding a horse?

'Don't you think we could ride without being instructed?
'Without any saddle, or bridle, or spur?
'Our legs are so long, and so aptly constructed,
'I'm sure that an accident could not occur.
'Let us all of a sudden hop down from the table,
'And hustle downstairs, and each jump on a horse!
'Shall we try? Shall we go! Do you think we are able?
The Sugar-tongs answered distinctly, 'Of course!

So down the long staircase they hopped in a minute,
The Sugar-tongs snapped, and the Crackers said 'crack!
The stable was open, the horses were in it;
Each took out a pony, and jumped on his back.
The Cat in a fright scrambled out of the doorway,
The Mice tumbled out of a bundle of hay,
The brown and white Rats, and the black ones from Norway,
Screamed out, 'They are taking the horses away!

The whole of the household was filled with amazement,
The Cups and the Saucers danced madly about,
The Plates and the Dishes looked out of the casement,
The Saltcellar stood on his head with a shout,
The Spoons with a clatter looked out of the lattice,
The Mustard-pot climbed up the Gooseberry Pies,
The Soup-ladle peeped through a heap of Veal Patties,
And squeaked with a ladle-like scream of surprise.

The Frying-pan said, 'It's an awful delusion!
The Tea-kettle hissed and grew black in the face;
And they all rushed downstairs in the wildest confusion,
To see the great Nutcracker-Sugar-tong race.
And out of the stable, with screamings and laughter,
(Their ponies were cream-coloured, speckled with brown,)
The Nutcrackers first, and the Sugar-tongs after,
Rode all round the yard, and then all round the town.

They rode through the street, and they rode by the station,
They galloped away to the beautiful shore;
In silence they rode, and 'made no observation',
Save this: 'We will never go back any more!
And still you might hear, till they rode out of hearing,
The Sugar-tongs snap, and the Crackers say 'crack!
Till far in the distance their forms disappearing,
They faded away. – And they never came back!