Борис Заходер - Заходерзости
КОТЫ
Не тяни кота за хвост и не бей его по пузу мокрым полотенцем.
Народная мудростьЖивут на земле
Существа неземной красоты.
Я думаю,
Ты догадался,
Что это — КОТЫ.
(Да, кошки —
Хорошее слово, научное слово,
Но ты,
Читатель,
Забудь это слово
И помни лишь слово КОТЫ!)
КОТЫ грациозны —
Какая гимнастка
Сравнится с котом?
Взгляни, например,
Как он лижет себя под хвостом!
КОТЫ музыкальны —
Не верь, о читатель,
Пустым разговорам,
Что будто Кошачий концерт
Не сравнится с ангельским хором…
А впрочем,
КОТЫ
Не боятся людской клеветы.
КОТЫ —
Они выше мирской суеты.
Поверь,
Словно светоч среди темноты,
Нам посланы свыше
КОТЫ!..
Но тот, кто не хочет
(А ты ведь не хочешь?)
С КОТАМИ расстаться,
Тот должен серьезно
(Да, очень серьезно!)
С КОТАМИ считаться.
Наука открыла:
Природа не может терпеть пустоты.
Добавлю:
Особенно —
Лучшая часть этой самой природы —
КОТЫ.
Держать на голодном пайке?
Говорят,
Можно так обращаться с людьми…
Но если ты держишь КОТОВ,
То корми
И корми,
И корми!
КОТЫ в нашем доме
Покой и уют создают, —
Но сами КОТЫ
Тоже любят покой и уют!
И если, допустим,
Внезапно захочешь
Ударить в тамтам,
Сначала подумай,
Приятно ли это КОТАМ!
А главное —
Даже не пробуй
К КОТАМ обращаться «на ты»,
Поскольку любой,
Самый маленький кот —
Это тоже КОТЫ!
Советую не забывать,
Что КОТЫ —
Несомненные родичи Тигров,
И помнить народную мудрость
(Ее я вынес в эпиграф).
Осталось добавить,
Что тех,
Кто не хочет
Серьезно считаться с КОТАМИ,
КОТЫ
(И вполне справедливо!)
Считают
Скотами!
ГУСЬ
Баснь эту можно бы и боле пояснить,
Да чтоб гусей не раздразнить.
Гусь — одаренней
Всех земных созданий.
Природа-мать
Щедра к нему была.
Букет
Великолепных дарований
Она любимцу своему дала.
Все
Позавидовать ему
Могли бы:
Он плавает —
(Куда быстрей Орла!)
Летает —
(Лучше всякого Осла!)
И бегает —
(Никак не хуже Рыбы!)
Дразнить гусей
И я остерегусь:
Боюсь, что я
И сам, отчасти, гусь!
СТИХИ ПРО КОЗЛА
Только собрался
Сесть за стол —
Ко мне
Ворвался
Знакомый Козёл,
И было легко
Догадаться:
Сейчас он
Начнёт
Бодаться…
— Опять, — говорит, —
Дурака валяете?
Что же это вы
Себе
Позволяете?
Пишете про зверей
Сказки и стишки,
А обо мне —
Ни строки!
Написали,—
Сказал он сердито, —
Про Кита,
Про Кота,
Про Термита,
Буквально про всех —
От А до Я, —
А где же,
Спрашивается,
Я?
Про какую-то там Мартышку
Накатали
Целую книжку!
Есть у вас даже книжонка
Про Плюшевого Медвежонка,
А Козла —
Словно нет на свете!
А ведь вас
Читают дети!
Как воспитывать
Подрастающее поколение
И пропустить
Такое явление?
Забыли,
Что говорит народ:
«Пусти Козла в огород!»
Козёл —
Это вам не баран начихал!
И не то, чтобы я
Домогался похвал:
Критикуйте,
Пишите,
Что, мол, пока
От меня — ни шерсти, ни молока.
Что хотите пишите!
Даю вам полную волю!
Но замалчивать —
Не позволю. —
Помолчал
И добавил с угрозой:
— Можно стихами,
Можно и прозой!..
Я
Согласился не сразу.
Не люблю Писать по заказу.
Но подумал-подумал —
Махнул рукой.
Думаю:
«Я не один такой…
Зачем наживать себе врага,
Когда у него
Такие рога…»
«Эх, — думаю:
Ладно!
Была не была!»
И вот — написал
СТИХИ ПРО КОЗЛА.
О ПЕТУХЕ
— Кукареку!
— КУ-КА-РЕ-КУ!!!
— А дальше?
— Это все пока.
Все,
Что за долгие века
Вместилось
В глупую башку…
Приложения
1. НЕКТО
Жил да был на свете
Некто,
Не лишенный интеллекта.
Все,
что скажут на собрании,
Этот Некто Знал заранее.
Внимательный читатель, возможно, заметил в книге стихи и афоризмы за этой подписью. Я чувствую себя обязанным рассказать кое-что об их авторе.
Мне посчастливилось в ранней юности познакомиться с Н. Мы были почти ровесниками, жили по соседству, и в 1934 году оба оказались в 9-м «А» классе 25-й образцовой школы ООНО гор. Москвы, в Старопименовском переулке и благополучно закончили ее в 1935 (первый выпуск десятилетки). О школе стоит сказать два слова. Она недаром именовалась образцовой — она действительно представляла собой образец советской показухи — хотя, кажется, такого понятия ещё не существовало. Она была официально признана лучшей школой Советского Союза, победив в каком-то соревновании. На самом деле это звание досталось ей, вероятно, потому что там учились многие дети тогдашней т. н. элиты и даже, в частности, дети Сталина. Учили там (да и учились мы), сколько я помню, спустя рукава, но атмосфера в девятом и десятом классах была очень приятная: было много прекрасных ребят. Среди них был и Н. Мы вскоре сблизились, и частенько по вечерам подолгу провожали друг друга по полутемным московским переулкам, болтая обо всем на свете. Как-то зимним вечером он впервые прочел мне свои стихи. С тех пор мы стали друзьями. Как бы ни разводили нас годы и обсто-обстоятельства (среди них — войны, браки и т. д.), хоть раз в год мы встречались — чтобы обменяться своими сочинениями. Увы, теперь я могу сказать, что мы с ним, как и с другими школьными друзьями, — Севой Розановым, Стасиком Людкевичем, Володей и Сашей Некричами, стали друзьями на всю жизнь. Всех их давно нет на свете. Вот уже год, как не стало и Н…
У него были странности. В первую очередь — это его стремление к анонимности. Хотя, в сущности, и эта черта вполне естественна для того, кто считал высшим образцом поэзии творчество безымянных создателей языка… Н. утверждал, что настоящие стихи можно сочинять только наизусть — так, как будто не только книгопечатания, но и письменности еще не существует. Утверждение странное, но еще более странно, что сам он неукоснительно следовал этому «творческому методу». За единственным и весьма неудачным исключением (см. ниже), он не только не отдавал в печать, но и не записывал своих сочинений. Боюсь, что он согласился бы с немецким дадаистом Гуго Баллом, который (по странному совпадению, как раз в год рождения Н.) написал:
«Мы обязаны сжечь все библиотеки и сохранить лишь то, что все знают наизусть. Тогда и начнется прекрасная эпоха легенд…»
Что ж, поэт, как и любой человек, имеет право на странности. Во всяком случае, я не посмел нарушить его категорический запрет и публикую его стихи под избранным им самим псевдонимом — или, вернее, анонимом… Он, впрочем, сказал:
Как ни грустно, наше имя —
Это только псевдоним.
Кто скрывается под ним —
Неизвестно нам самим…
Никакие доводы и резоны не могли его поколебать. Единственное, чего я добился — позволения опубликовать его стихи среди моих, да и то, я уверен, лишь потому, что он надеялся, что ни того ни другого не случится… По счастью, стихи его (может быть, как раз благодаря его «творческому методу») довольно легко запоминались. И сейчас я имею возможность познакомить читателей с несколькими образцами его творчества.
