Ибрагим Абдуллин - Поднять на смех!
Под вечер, злые и усталые, мы молча поплелись на станцию. Наши шутники тоже были хмуры и неразговорчивы.
А женины деньги пришлись очень кстати. На базаре «выудили» замечательных лещей и язей. Шурину моему уха очень понравилась. Была уже полночь, когда он, весело насвистывая рыбацкую песенку, бодро зашагал домой.
Если бы дело закончилось этим, я даже не стал бы утруждать вас своим рассказом. Что тут особенного?
Вскоре мне по делу пришлось заглянуть в «Рыбнадзор». А там шло какое-то шумное совещание. Стою в коридоре и невольно прислушиваюсь к тому, что говорят за дверью.
— Некоторые инспектора тут, ссылаясь на различного рода объективные и прочие причины, — доносится чей-то начальственный бас, — говорят, что, мол, трудно поднять рыбаков-любителей на борьбу с замором. Все эти разговоры, извините меня, ерунда. Как поется в одной песенке, во всем нужна сноровка!.. А ну, товарищ Аглиуллин, расскажи-ка нам о своем опыте.
«Это же он к моему другу обращается», — смекнул я.
— Да какая там смекалка, — начинает мой друг Фазыл. — Все очень просто. Есть у меня один болтливый друг. И вот в прошлую субботу как раз и представился случай проучить его. Я посоветовал, чтобы он порыбачил на тех озерах, на которых мне поручено спасти рыбу от замора. Предупредил: «Никому не болтай!» Вот и результат — на озерах побывало восемьдесят семь человек. Если по лунке на человека, и то восемьдесят семь лунок. И рыба спасена!
Меня словно электрическим током пронзило. Молниеносно выскочил я на улицу. Убегая, услышал за собой одобрительный хохот и слова обладателя баса: «Молодец, Аглиуллин! Премировать его за это надо и благодарность в приказе объявить!»
Вот так друг!..
Перевод с башкирского С. Сафиуллина.
ХУСЕЙ ДЖАУБАЕВ
НЕВЕСТА
Всем в ауле девица известна.
— Эй, глядите! Идет Секинат!
— Всем взяла!
— Хороша!
— Да, невеста! —
Поутру пересуды звенят.
— Что за взгляд!
— Что за стан!
— Что за косы!
— Да, красна той невесте цена!
— Женихи, знать, останутся с носом… —
Пересуды и в полдень звучат.
— Видно, ждет городского…
— Красавца!
— Красота красоте не в укор…
— Не сыскала бы только мерзавца! —
И под вечер кипит разговор.
Женихов привлекательных — масса.
Тот красив,
Тот умелец,
Тот смел…
Но кому сердце гордое сдастся?
Кто из них
У нее
На уме?
Только всех Секинат поразила:
Вышла замуж…
За старика.
Видно, трижды магнитная сила
Притаилась на дне… кошелька.
АМАНТИШ
У Амантиша зверь был, а не пес.
С любой цепи срывался
На прохожих.
Штанин с десяток он в зубах унес,
А пиджаков попортил, правый боже!..
Вздыхал хозяин для отвода глаз,
И пса ругал,
И извинялся всюду,
Но… целым оставлял в заборе лаз:
«Кусай, кусай —
Пореже шляться будут!»
ЗНАХАРКА
Знахарки нынче держат марку…
В аул мой дедовский Карчи
Вкатила знатная знахарка
На «Волге»,
сея блеск парчи.
Прическа — только из салона,
На веках — тени…
Блеск и шик!
Следили женщины влюбленно —
Есть свой у зависти язык.
В знахарку верили заочно.
Кружились головы слегка:
Та похудеть решила срочно,
Та тщилась пополнеть слегка;
Ту словно бес какой-то кружит,
Та потеряла аппетит,
А эту — при живом-то муже! —
Чужих мужей пленяет вид.
Смотрели на знахарку рабски:
В ней избавление от бед.
А та писала по-арабски
Универсальнейший совет:
«Попариться три раза в бане.
Да натощак, в недельный срок.
А улучшенья не настанет —
Еще три раза на полок.
Рецепт мой с водкой выпить в бане,
Пренепременно разжевать…»
— И до свиданья, до свиданья.
Пора мне, девы, уезжать!
Вот в пухлый чемодан знахарки
За рецептуру потекли
Прибереженные подарки,
Десятки, трешки и рубли.
Вот «Волга» скрылась в пыльной дали,
Потом и пыльный шлейф исчез…
С сердечным замираньем ждали
В ауле чуда из чудес.
Бесплодная не «тяжелела»,
Толстуха не стройнела, нет;
Прелюбодейку то и дело
Зло поколачивал сосед.
Толпа густела на пороге
У бани. А в двери — замок…
О, ужас! Женщины в тревоге:
Ведь у рецепта выйдет срок?!
Прознали про рецепт мужчины
И хохотать:
— Ну и дела!
Знахарка подложила мину —
Про баню ловко приплела!
СОЛЧУ И ГОЛЧУ
В глухом ауле проживали, —
В каком, смолчу, —
Но, видно, обхожденье знали
Солчу с Голчу.
Умаслить вовремя начальство, —
Кого, смолчу, —
Сумело ловкое канальство —
Солчу с Голчу.
Зам — по барашку сильным мира, —
Кому, смолчу, —
Зав защищает честь мундира
Солчу с Голчу.
Кем создана заготконтора, —
И где смолчу, —
Но зам и зав — дельцы и воры,
Солчу с Голчу.
Все тащат по домам, как в норы,
Солчу с Голчу.
Не избежать им приговора —
Я не смолчу!
НАСЕДСТВО
Слаба хохлатка и глупа,
Самовлюбленна
даже с виду!
Но пусть глупа
И пусть слаба,
Цыплят своих не даст в обиду!
Хохлатка за собой ведет
Везде
Цыплят шумливых свиту:
Случись беда —
дитя найдет
Под маминым крылом
Защиту.
А вдруг мамаше повезет —
Найдет она червя, козявку! —
Сама не съест —
всех созовет!
Пусть над козявкой будет давка,
Пусть потеряют червяка,
Зароют, как в стогу иголку,
Хохлатка
смотрит
свысока:
Родства не растеряли б только!
И рать свою она с утра
Выводит,
Словно вождь могучий
Выводит войско,
со двора
К навозной куче.
Но пусть хотя б один солдат
От дружной рати оторвется,
Над кучей тотчас
«Куд-куда?!» —
Ее тревожное несется.
Инстинкт…
Природа-мать сама
Наседку сметкой наградила.
И кой-кому еще
Весьма
Куриной сметкой угодила.
Порой несется «Куд-куда?!»
Из главка,
Базы,
Из конторы.
Коль шеф — наседка,
То беда.
Родня пропишется там скоро.
КАЛАМГЕРИЙ
Идет в совхоз: «Буренке бы сенца…»
К врачам: «Пересмотрите инвалидность!»
В собесе он хлопочет без конца,
Что пенсия его мала обидно.
Он требовать давным-давно
Привык.
Просить — его призванье и работа.
Проси — ведь не отвалится язык,
Проси — авось и выцыганишь что-то…
У дома — почтальонов хоровод:
По переписке бьет земляк рекорды.
А между тем
в сарае
блеет скот
И рыбкою в гараж
скользнула «Волга»…
Клещом-присоской
в общество он врос,
А жалобы строчит,
Строчит наветы,
Хоть мучает его один вопрос:
«Где раздобыть бесплатные конверты?»
КУНАК
Чонай явился к кунаку.
Был стол —
не надо рая.
— Для старта
примем коньяку? —
Спросил кунак Чоная.
Был выпит под шашлык коньяк.
Тост следовал за тостом.
— Теперь и водочки, кунак? —
Хозяин обнял гостя.
Потом шампанским угощал
Радушный друг
Чоная.
Пир гостя вовсе не смущал:
Плясал он, припевая:
«Не имей сто рублей —
Проиграешь в кости,
А имей сто друзей
Да ходи в гости!»
А на столе — всего гора!
Арбузы и гранаты…
Шашлык на ребрышке… Икра…
Кинза… Сыры… Цыплята…
Всему Чонай отдал почет:
И ел, и пил на славу.
Не думал, где кунак берет.
Под рюмку все по нраву!
В постель уложен, словно хан.
Храпел — не повернулся.
Где там услышать петуха?
К обеду лишь проснулся.
Налил хозяин «посошок»
И обнял крепко гостя:
«Эх, не спешил бы…»
«Видит бог,
Передохнули кости…»
«Дорогу к нам не забывай!
Заглядывай с супругой…»
Всплакнул от жалости Чонай,
Что расстается с другом:
«Да, попроведать бы еще
Радушного умельца:
Прикинуть все.
Все взять в расчет —
И кончить разом дельце.
Ох, славно ты, кунак, живешь!
Как пух твоя перинка…»
…И слезы жалости, как дождь,
Смочили… анонимку.
СОЛМАН
