Зденек Йиротка - Сатурнин
Долго я не мог добиться, что собственно тогда произошло в каюте. Сатурнин сказал, что все это выеденного яйца не стоит, и что ему не хочется об этом говорить по эстетическим причинам. Действительно, вся история имела жутковатый оттенок, и поэтому я упомяну о ней вскользь. Сатурнин сообщил тете Катерине и Милоушу, что он купил для них маски и рекомендовал им надеть их на ночь на лицо.
Естественно, они подумали, что Сатурнин сошел с ума. Они спросили его с какой стати им надо делать такие глупости, и Сатурнин ответил, что им наверное известно, что на кораблях невозможно истребить неприятных грызунов, которые, как говорится, первыми покидают тонущий корабль. Он добавил, что в этом отношении у нас уже имеется опыт. Очень неприятно, когда такое животное ночью бегает по незащищенному лицу. Тетя сказала — собственно она ничего не сказала и стала быстро собирать свои вещи.
Река потемнела, и на судне стало тихо и спокойно. С другого берега доносились голоса, и запоздавшая лодка заплывала в док. Сатурнин на минутку исчез и появился со свежесваренным кофе. Я предложил ему сигарету и указал на свободный палубный стульчик. Небо совсем потемнело и воздух приятно охладился.
6
Едем в отпуск
Дедушка пригласил мадемуазель Барбору
Неделя жизни
Сатурнин не поздоровался с тетей Катериной
Тайная прогулка на автомобиле
Сатурнин учит дедушку джиу-джитсу
У дедушки, конечно, нет карманных часов, которые шли бы при помощи электричества. Такую ерунду может выдумать только Сатурнин. Видимо он хотел этим символически намекнуть, что у дедушки в доме все на что вы не посмотрите, работает при помощи электрического тока. Открытие двери, отопление, готовка пищи, проветривание, освещение, бритье и зажигание сигарет.
Дедушка крупный старик с седыми волосами и веселыми глазами. Цвет лица у него багровый. Он долгие годы работал директором городской электростанции, был старостой общества электротехников, председателем областного союза электростанций, членом правления совета электропредприятий и вообще членом всех коопераций, в названии которых имеются такие слова как электрический, электротехнический, электричество и тому подобное.
Всю жизнь он пропагандировал электричество, и о нем слыла молва, что когда-то он разработал план электрификации побережья Эльбы, и по всей длине верхнего течения реки спроектировал столько электростанций, что попробуй кто-нибудь реализовать его проекты, тот израсходовал бы всю воду в Эльбе, и ее пришлось бы наливать в бочки и посылать в Гамбург по железной дороге. Это, конечно, была только шутка, но когда люди ее рассказывали, в их голосе звучала доброжелательная нотка к дедушке. Тоже самое можно сказать и про Сатурнина. Я даже думаю, что они с дедушкой прекрасно понимали друг друга с того самого момента, когда Сатурнин впервые представился дедушке, стоя перед ним навытяжку.
Я приехал тогда, приблизительно в середине августа, в деревню, чтобы бездельничая провести у дедушки в доме три недели отпуска. Сатурнин сопровождал меня. Сначала я колебался, брать ли с собой Сатурнина, или предоставить ему отпуск и поехать одному. Мне было известно, что тетя Катерина позаботилась о том, чтобы довести до слуха дедушки, насколько эксцентричен его внук. Молодой человек и не может обойтись без слуги! Так и слышу ее слова. В конце концов я решил взять Сатурнина с собой.
Дедушка воспринял это как нечто само собой разумеющееся. Он осмотрел Сатурнина, щелкнувшего перед ним каблуками, с головы до ног и, казалось, остался доволен. Потом он повернулся в мою сторону и сказал то, что он говорит каждый раз, когда я приезжаю к нему: он надеется, что мне понравится жизнь в его уединенном доме и рекомендует мне часто ходить в лес. Потом он добавил, что этим летом он ожидает еще несколько гостей. Через неделю приедет доктор Влах. Он уже две недели находится в своем срубе в горах, и обещал сойти сюда вниз и пожить среди людей. Из Праги приедет внучка дедушкина старого друга инженера Тэребы.
Мне кажется, что в эту минуту я покраснел, но дедушка ничего не заметил. У Сатурнина тоже был вид, как-будто он не расслышал фамилии. Я не слыхал больше ни одного слова из того, что дедушка еще говорил и опомнился только тогда, когда он в шутливом тоне спросил меня, почему я не приплыл по реке на своем судне. Я хотел ответить, что этому воспрепятствовали плотины многочисленных электростанций, но потом раздумал. Он собственно не ждал никакого ответа и глядел на меня с довольной улыбкой. Затем он плутовски сощурил глаза и внезапно ударил меня по спине, удовлетворенно посмеиваясь.
Вечером я сидел в своей комнате и размышлял о том, как легко можно ошибиться в своих суждениях о людях вообще и о родственниках в частности. До сих пор я считал дедушку старым ворчуном, несколько злопамятным и эгоистичным. Теперь я увидел, что обижал старика. Загадкой конечно оставалось, откуда он знает о том, что я интересуюсь мадемуазель Барборой, но это не столь важно. Главное, что он пригласил ее, и что меня ждал самый замечательный отпуск в моей жизни.
Я жалел лишь того, что мадемуазель Барбора приедет только через неделю. Листая в своем карманном календаре я размышлял о том, что я готов отдать взамен за получение возможности вычеркнуть, вырвать, перепрыгнуть через эту неделю, отделяющую меня от встречи. Как бы мне хотелось проснуться завтра и знать, что меня ждет прогулка по лесу бок о бок с Барборой! Но потом восторжествовало столь свойственное мне трезвое мышление. Неделя жизни! Я даже ужаснулся этой цены. Неделя молодой жизни, неделя, о которой я не знаю, сколько прекрасного она принесет мне. Неделю жить, бродить по лесу, вдыхать аромат мяты душистой, слышать всплески реки, удить рыбу, греться после купания на песке под небольшой скалой. Как это замечательно!
Я решил не вычеркивать этой недели, а сделать интересный эксперимент. Все, что случится в течение этой недели, записать в этот самый карманный календарь, чтобы в будущую субботу взвесить все хорошее и плохое и снова сказать себе, что неделя жизни имеет слишком высокую цену.
Сейчас, когда я гляжу назад, я вижу, что никакой необходимости писать какой-то дневник не было. Нагрянувшие события имели такой характер, что я запомнил бы их в любом случае. Посудите сами.
Утро следующего воскресного дня было прекрасное. Я лежал еще в кровати и вдыхал свежий воздух, струившийся ко мне из сада через открытое окно. После жизни на корабле я с наслаждением вкушал пребывание в солидном доме своего деда. Мною постепенно овладевало приятное чувство безопасности и уверенности в том, что с палубы не раздастся тревожный крик Сатурнина, чтобы я держался, так как мимо нас проходит теплоход „Прага“. При этом я размышлял о том, что мне придется серьезно поговорить с Сатурниным. Дело в том, что на нашем судне доктор Влах иногда выражался о дедушке с определенным сарказмом, и Сатурнин слушал эти разговоры с нескрываемым удовольствием. Я боялся, как бы у Сатурнина таким образом не возникло чувство непочтительности к дедушке, и ругал себя за то, что не препятствовал этим разговорам.
Я отнюдь не хочу сказать, что доктор Влах сплетничал о дедушке. Такие вещи он говорит ему и в глаза. Однажды, когда дедушка сказал, что видимо дни его сочтены, доктор Влах заметил: „Я представляю себе это так, что вы тихо отправитесь на тот свет, в то время как присутствующие при этом родственники будут колотить вас чем-нибудь твердым по голове, потому что иначе вы бы вообще не умерли!“ Дедушка смеялся над этим целых пол года.
Я подготовил торжественную речь, в которой хотел рассказать в кратком жизнеописании дедушки о его заслугах в ознакомлении нашей страны с идеей электрификации, и закончить ее возвышенной тирадой о положительных свойствах этой исключительной личности.
Я как раз решил встать с кровати, когда раздался почтительный стук в дверь, и вошел Сатурнин. Он пожелал мне доброго утра и сказал: „Какая пташка раньше проснулась, та скорее и корму нашла, лето пролежать, зимой с сумой побежать“. Затем он сообщил, что погода хорошая, но хвали утро днем, и день вечером, от судьбы не уйдешь и где черт не сумеет, туда бабу пошлет.
Вы не привыкли к особенностям разговорной речи Сатурнина, но я сразу понял, что приехала тетя Катерина. Я не могу сказать, что это меня обрадовало. Тетя Катерина безусловно не входила в мои мечты об отпуске. Она была для меня символом самых разнообразных неприятностей.
Мои предчувствия оправдались еще в то же утро. Тетя Катерина устроила сцену, пожаловавшись дедушке, что Сатурнин с ней не поздоровался, а Милоуша прямо-таки обидел.
Сатурнин учтиво отрицал этот факт, утверждая, что у него и в мыслях не было молодого человека обидеть, а с мадам он поздоровался совершенно определенно. Он даже помнит, какими словами он приветствовал ее. Он сказал „Здравствуйте“.
