Михаил Крюков - Разговорчики в строю. Лучшее за 2008-2009 годы
– Ты не так это делаешь, – сказала она однажды своему внуку, которого «сняли» как часового.
– Вот, смотри…
Пожилая женщина около часа занималась со своим внуком в саду. В итоге вдрызг разругалась с дочерью, а внук больше никогда не играл в войну.
Юрий Ветринский Звёздное шило
(из цикла «Будни АГП»)
Технический этиловый спирт (шило) всегда играл немаловажную роль в жизни любого воинского коллектива. Во-первых, спиртом можно протирать контакты разъёмов во время технического обслуживания станции, хотя это не самое удачное его применение. Во-вторых, спиртом можно откупаться от проверяющих во время сдачи очередной проверки. В-третьих, на спирт можно выменять у мабутовских офицеров горы стройматериалов для ремонта своего технического здания. В-четвертых… В-пятых…
И ещё его можно пить. С этого обычно и начинают.
А вот штабным спирт не положен – у них нет техники. Разве что стул, но хотя стул и имеет один контакт (с жопой), разъёмов на нем нет – а значит, и протирать нечего. Перепадает штабным холуям немного огненной воды всего два раза в год, когда техплощадка откупается от штаба во время плановых проверок. В остальное время офицеры техплощадки считают делом чести не налить штабным ни капли технической текилы ни при каких обстоятельствах.
Вот почему штабные клоуны чёрной завистью завидуют офицерам техплощадки, и при всякой удобной возможности стараются урезать им нормы выдаваемого на станции спирта, мол, ни нам, так и не вам! То выйдет очередное постановление партии про то, что «экономика должна быть экономной», и политотдел от имени всех офицеров части выступит с соответствующим почином, то какой-нибудь клерк из службы Главного инженера обоснует возможность сокращения норм – Москва такие вещи утверждает охотно. Придут начальники отделений за спиртом перед ТО, раскроют от удивления рты – вот тебе, бабушка, и Юрьев день! А если не получается урезать, то можно, к примеру, весь спирт технарям испортить. Добавить, скажем, в него лизола под предлогом борьбы с пьянством – с лизолом спирт не то что пить – нюхнуть противно. И очень тяжело очистить, практически невозможно – загублен продукт!
И только с астрономо-геодезическим пунктом никак не удавалось штабным провернуть свои гнусные штуки. Коллектив АГП, руководимый и направляемый мудрым майором Окорочковым, непреклонно отбивал все попытки клерков «сэкономить» положенный нам спирт. На все происки политотдела и службы Главного инженера у агепешников были железные козыри: квантово-оптический дальномер и астрономическая фотоустановка.
– А вы представляете, товарищ полковник, что будет, если не долить спирта в систему охлаждения лазера? Там же иттрий-алюминиевый гранат! ГРАНАТ! Не зря так называется!
– Ты что, Гендос, охренел?! Цейссовскую оптику лизолом? Ты хоть представляешь себе, сколько она стоит?!
И тушевался начальник политотдела, и сникал клерк, и все было хорошо.
До поры, пока какой-то рьяный штабной клоун во вдохновенном порыве достать-таки Окорочкова не раскопал в документации, что львиная доля спирта, положенная АГП, приходится вовсе не на лазер и не на астрономическую фотоустановку, а на обеспечение работы агрегата под названием ПУСФ-11. Величина «10 литров» настолько поразила воображение этого поборника экономии, что он бегом кинулся к Главному инженеру со своим открытием – такого не может быть! Что же это за агрегат такой?! Надо бы проверить!
Название «ПУСФ-11» мало что говорило и самому начальнику АГП майору Окорочкову. Он отловил меня в столовой и, помявшись, осторожно поинтересовался:
– Юрий Анатольевич, а где у нас стоит агрегат «ПУСФ-11»?
Назначения этого прибора и расшифровки аббревиатуры я не знал, но сам агрегат помнил отлично. Это была ржавая железная тумба, из которой капитан Королёв («Академик») выкусывал кусачками какие-то детали для починки холодильника в комнате отдыха. А капитан Кисель («Киса») извлекал очень неплохие стальные сеточки для вентиляционной трубы своего гаража. А старший лейтенант Агапов («Агапит») как-то выдрал и умыкнул электромотор. А рядовой Хунаев («Чучман») как-то написал на ней жёлтой масляной краской «ДМБ-88», чем вызвал моё сильнейшее удивление – я не думал, что он умеет писать. А дедушка АГП, рядовой Аладушкин, заметив надпись про ДМБ, заставил Хунаева десять раз написать там же «Дембель в опасности!»
Всё это я и сообщил Окорочкову, добавив, что последний раз видел злополучный «ПУСФ-11» в куче мусора за техническим зданием. Александр Васильевич впал в прострацию и сообщил, что не видать нам больше рек спирта, как своих ушей – после обеда Главный инженер идёт к нам с проверкой. Потом Окорочков смирился с неизбежным, заказал макароны с котлетой и устало опустился на стул.
Я не обладал окорочковской выдержкой, и потеря своего литра спирта в месяц меня не устраивала. Подскочив к телефону, я стал названивать на техплощадку. Трубку снял дедушка АГП рядовой Аладушкин.
– Саша! Ты знаешь, что такое «ПУСФ-11»?! – заорал я в трубку.
– Конечно, товарищ лейтенант,– невозмутимо ответил Аладушкин,– Это прибор для ускоренной сушки фотопленки. Мы с Алиминым его выкинули по приказу товарища капитана.
Я представил торжество штабных клерков, и забыв опустить трубку, высказал всё, что думал по этому поводу. Аладушкин из трубки глухо ответил, что намёк понял.
Первым потрясением по приходу на здание стал сияющий свежей шаровой краской «ПУСФ-11», стоящий в предбаннике у туалета. Зияющие дыры в его пустое нутро были наглухо закрыты кусками ДВП, тоже покрашенными под металл. Рядом невозмутимо стоял заляпанный краской рядовой Аладушкин.
– Товарищ полковник, разрешите обратиться к товарищу майору? Товарищ майор, согласно вашему приказу проводятся работы по обслуживанию агрегата «ПУСФ-11»!
Главный инженер части полковник Старов отстранил застывшего в оцепенении Окорочкова и с любопытством обошёл воняющую краской тумбу, поглядывая на неё с известным сомнением – очень уж это не походило на агрегат, потребляющий 10 литров спирта в месяц. Но Аладушкин это предусмотрел – на одной из сторон тумбы прямо на краску была посажена бирка: «Агрегат ПУСФ-11. Инв. N 4101513. Отв. к-н Королёв».
– А как он работает?– заинтересованно спросил Старов.
И тут наступило второе потрясение: Аладушкин поднял валяющийся на полу провод с вилкой, вставил в розетку– и из тумбы послышалось ровное гудение и шелест невидимых лопастей, а изо всех щелей стал со свистом выходить тёплый, а потом и горячий воздух.
– А-а-а! – понимающе протянул Старов. – Ну ладно, с этим ясно, пошли дальше.
Комиссия мирно удалилась, а мы вышли на крыльцо. Светило неяркое полярное солнце, вонял свежей краской «ПУСФ-11», с соседнего здания выкрикивал в наш адрес ругательства и угрозы начальник четвёртого отдела майор Герцен, утверждавший, что наши солдаты спёрли у него тепловентилятор из комнаты отдыха.
Спирт астрономо-геодезического пункта был в очередной раз отвоёван.
Юрий Ветринский Зеркало души
(из цикла «Будни АГП»)
Лейтенант Нестеров распределился на наш заполярный астрономо-геодезический пункт из ростовского высшего командно-инженерного училища ракетных войск. Как и все выпускники Ростова, Юра Нестеров обладал необыкновенными свойствами – в его случае это выражалось в удивительном умении спать в самых неподходящих для этого местах и позах. Юра спал сидя и стоя, Юра спал в нарядах и дежурной смене, Юра спал с женой начальника второго отдела, а когда его жена прознала об этом – в агрегатной на техническом здании АГП, рядом с работающими электромашинными усилителями. Тот, кто знает, как визжат установленные на специальные фундаменты электромашинные усилители ЭМУ, ворочающие тяжёлую антенну, согласится, что Нестеров был личностью, в некотором роде замечательной.
Ясное дело, когда такая замечательная личность попадала после смены на плановые занятия по политической подготовке, проходившие в клубе по вторникам, счёт на переход в бессознательное состояние шёл даже не на минуты – на секунды. Едва начпо части полковник Опрышка взгромождался на трибуну, зрачки Юры закатывались, а голова начинала совершать возвратно-поступательные движения вперёд-назад, издавая тихое мелодичное посвистывание. В момент, когда Опрышка открывал свежий номер КВСа,[23] голова Юры стабилизировалась в вертикальном положении, но веки смежались, а свист переходил в сбивчивое всхрапывание. При зачитывании темы очередного занятия всхрапывание переходило в устойчивый храп, причём храпел Нестеров совершенно специфическим образом, один в один схожим со шпионским храпом Карлсона из книги Астрид Линдгрен: «Хо-до, хо-до» (до встречи с Юрой я считал шпионский храп выдумкой великой писательницы).
