Михаил Крюков - Разговорчики в строю. Лучшее за 2008-2009 годы
Даже, можно сказать, верблюдище.
Здоровенный, да тюками гружённый.
Стоит себе, отдыхает от дневного перехода, сил набирается, да пудит себе под ноги. Злющий. К себе только хозяина подпустит. Плеваться начал, да копытами взбрыкивать. Ну и чёрт с ним. Чего с него возьмёшь? Скотина безответная.
Дело известное.
Это наркоту так через границу к нам переправляют.
Сначала человек проходит и мочой верблюдицы дорогу метит, а затем такого вот «корабля пустыни» пускают. Он как по ниточке килограмм 300 груза на себе притарабанить может по нужному адресу.
Ну, это дело не наше, но тавро фотографирую и координаты в планшетку заношу.
***
Возвращаемся к своим. Рассказываем, что да как.
У проверялы «раненого» аж уши зашевелились. Обрадовался, как дитё малое. Смотрю, в рюкзачок свой лезет и устройство для связи вынимает. Тут я на него и шикнула. «Ты что, говорю, на нас вертушки навести хочешь?! Да тут через 10 минут на голову 200 лбов вывалят! Повяжут как баранов тупых!»
Надулся, как сыч.
Видать, очень ему отличиться охота.
Вынул блокнотик, корябает что-то. Пришлось его и тут обломать. «По правилам, говорю, тебе разрешено в протокол вносить только то, что видел своими глазами. А мало ли, что тут могли тебе рассказать. Может, мы прикалываемся так?»
Надулся ещё больше…
***
Приближаемся к «объекту». Мы шли к нему с севера, почти точно на юг. Противник нас с севера и ожидал. Но подходим мы туда по большой дуге с востока, потеряв на этом ещё 40 минут.
***
В «объект» превратили старую рембазу. На ней раньше тяжёлую инженерную технику ремонтировали. Там и теперь ржавые остовы здоровенных «Катерпиллеров» стоят во дворе.
К встрече с нами подготовились неплохо. Заделали провалы в старом бетонном ограждении, колючки свеженькой подвезли. Охраны там-сям понатыкивали. Вертушки время от времени патрулируют…
***
Расположились мы в небольшой ложбинке метрах в двухстах.
Ещё раз освежаю в памяти бойцов задание. Суть его проста: объект уничтожить. Но наша задача – ещё и уйти без потерь.
Группа, разобрав необходимое снаряжение, разделяется и тает в ночи.
С «раненым» оставляю одного бойца. Проверяла порывается идти на объект.
Я запрещаю.
Не тащить же туда носилки.
Ему ничего не остаётся, как любоваться в бинокль…
Через 20 минут возвращаются двое. Своё дело они сделали. Инспектор удивлённо на них смотрит и начинает расспрашивать. Те, вежливо отнекиваются. Инспектор злится и грозится накатать на нас телегу. Я пожимаю плечами, мол, твоё право, но советую подождать до конца «операции». А пока прошу зафиксировать возвращение первой группы.
Смотрю на часы. Подаю знак и один из бойцов, откинув защитную крышку плоского пульта, нажимает одновременно две кнопки.
Метрах в 150 от нас вспыхивает яркий свет и луч небольшого, но мощного прожектора освещает часть бетонного забора и колючку как раз с северной стороны. Раздаются хлопки выстрелов, взрывы гранат, видны вспышки от огня автоматического оружия. Явно понятно, что подразделение численностью до роты ведёт беглый огонь по «объекту». «Противник» немедленно отвечает плотным огнём. У них два пулемёта.
Конечно, ведут они огонь холостыми, но на территории базы есть и свои инспектора-проверяющие, они фиксируют правильность действий защищающихся. Со стороны нападающих огонь стихает, прожектор гаснет. Но через минуты три после нажатия второй пары кнопок всё начинается с новой силой, но уже в метрах 30 от ограждения.
Защитники базы немедленно переносят свой огонь туда. Прибавились ещё два пулемёта. Треск стоит неимоверный. Видны взрывы «гранат».
А на базу несётся довольно плотное облако дыма. Стрельба нападающих снова стихает.
Откуда-то сзади почти одновременно возвращаются остальные бойцы. Старшие групп складывают пальцы в знак «ОК».
Дело сделано.
Прошу инспектора зафиксировать это событие и подаю команду на возвращение.
Проверяющий требует завершения задания. Он в недоумении. Приказываю ему лечь на носилки. Мы отходим. Через 5 минут тут будут вертолёты, а защитники «объекта», видя, что атака нападавших захлебнулась, могут пойти в контратаку в надежде взять пленных. Бегом отходим. Появляются вертолёты, но прочёсывают они северное направление, а мы уже довольно далеко.
Один из бойцов подносит ко мне пульт. Это мне подарок – право нажать на последнюю пару. Под крики и свист моих детишек жму.
Над хорошо ещё видным «объектом» взлетают разноцветные ракеты праздничного фейерверка, крутятся в воздухе шутихи, расцветают волшебные цветы. Там, будто настоящий праздник, а на самом деле, «взорвана» дизельная электростанция, «уничтожен» склад боеприпасов, «разрушены» мастерские и жилые помещения. Это мой «фирменный» стиль – подменять учебные взрывные устройства на праздничные фейерверки.
Теперь время отвечать проверяющему на его вопросы.
Рассказываю, как первая группа раскатала перед ограждением с северной стороны две «сетки». Это цепочки из петард и пироустройств, применяемых при съёмках кинофильмов. Приводятся в действие дистанционно. Штука эффективная, надёжная и выглядит очень правдоподобно. Факт налицо.
К слову, купила за свои кровные. Люблю всякие эксперименты и мелкие гаджеты уважаю.
Пока «противник» отвлекался на эти хлопушки, остальные, зайдя с юга, проникли на территорию базы и «минировали» объекты. Их отход прикрывала вторая «сетка».
Проверяющий долго ищет, к чему придраться.
Спрашивает, почему вместо учебных подрывных устройств устроили клоунаду. Отвечаю, что при последней проверке прямо перед выходом на «объект» обнаружилась неисправность запалов.
Проверяла не верит.
Требует предъявить материалы.
Он, мол, сам из подрывников и разбирается, что к чему.
Приказываю принести взрывное устройство. Выдаю ему фонарик, и по моему короткому сигналу вся команда бросается врассыпную. Не проходит и трёх минут, как из ложбинки, где сидит наш инспектор, раздаётся громкая «соловьиная трель» и поднимается жёлтое облачко вонючего дыма. Бедняга «подорвался» на учебном заряде…
***
«Разбор полётов» прошёл вполне нормально, хотя этот гад телегу всё-таки накатал. Мол, применяю неуставные действия и нестандартное оборудование. Мне, конечно, её читать не дали, но к личному делу, безусловно, подшили. Ну и что? Командирам моим и так известно, что я стандартных решений не приемлю. Тем и скромно горжусь…
LT. Scheisekoppff
Над болотами Южной Джорджии лежал утренний туман. Ранние солнечные лучи отражались в каплях ледяной росы, застывшей на пожухшей от летней жары траве.
– Мужики, закурить не найдётся?
– Свои надо иметь.
– Так я ведь все свои вчера на полосе препятствий скурил.
– Ладно, держи, угощаю.
– Чёёёёёрт, что ж так холодно так, а? Джорджия, сентябрь, а у меня уже причиндалы отваливаются от холода. Хорошо хоть кофе спасает.
– Подожди, у тебя где BOLC II? Здесь или в Оклахоме?
– В Оклахоме.
– Не, ты попал, вот там-то ты точно взвоешь.
– Почему?
– Представь, голая степь и пронизывающий ледяной ветер. И нет ни деревца, ни куста где укрыться.
– Зараза! А ты там что, был уже?
– Угу. Только что оттуда.
– Да? Артиллерист, значит. В какой части служил?
– (Называет часть)
– (Пристраивается третий) Эй, это правда, что у вас сержант – осёл?
– Нет. Сержант у нас лошадь, а осёл у нас капрал.
– Это вы о чём? В смысле… реальная лошадь?
– Объясняю для тупых. В начале 20-го века вся артиллерия была на конной тяге. Сейчас всё перевели на механизированную, конечно, но в некоторых частях лошади и ослы остаются как дань традиции и как талисманы. У них и звания есть. У лошади – сержант, у осла – капрал.
– Зарплату они тоже получают?
– Конечно, всё честь по чести. Деньги им на прокорм идут. Осла пару месяцев назад, правда, лишили месячной получки.
– За что?
– Во время генеральской проверки лёг в строю. Вот ему и 15-ю статью и дали.
– Блин, с жиру беситесь.
– Ладно, народ, туши сигареты, наши уже строятся.
Стас
Товарищ рассказал, у него отец полковник в отставке вот такое наблюдал:
Заполярье. Поздняя осень 1976 или 77-го года. Полуостров Рыбачий. Полигон.
Приехал генерал, проверяющий из Мурманска. Обходит с командирами позиции, подготавливаемые в этот самый момент личным составом полка.
Солдат-первогодок, узбек, весь синий от холода, копает окоп для гранатомётчика. РПГ лежит рядом с окопом…
Проверяющий:
– Солдат, ты кто?
Узбек, дрожащий от холода, трясущимися синими губами:
– Щиттто, плять, не вввыдыш? ЫстрЫбитЫл танкаф…
