Артем Шампанский - Славянская мечта
– Григорий Николаевич, – с легкой долей сопротивления произнес Юрченко.
– Так! Ша! Я не поняв! Ты собираешься содействовать?
– Да, но….
– Раз собираешься, то давай, пиши.
И Анатолий написал под диктовку молодого офицера трогательную историю о неразумных курочках, попавших в ловушку собственной алчности. Гриша был очень доволен. Закрыто старое дело, не будет нового, а главное – чета Юрченко еще долго будет жить тихо и спокойно.
– Скажи жинке, нехай завтра прийде, заяву забере, – выдал Гриша в след уходящему Юрченко.
Оставался еще один вопрос – пропавшая корова Юхима Подперезанного. «Эта корова там же, где и куры. Висяк висяком. Но шоб корова запрыгнула в ж/д вагон, не поверят, – размышлял Григорий над заявлением Юхима, – надо придумать более впечатляющую историю с авторитетным свидетелем». Самосвалов вызвал к себе Остапа Сидоренко. Утром следующего дня последний явился в назначенное время. Желая скрыть свой страх перед участковым и выглядеть как можно естественней, Остап решился на шуточку, содержание которой понятно лишь узкому кругу лиц.
– Да здравствуют советские «ковырялочки»! – хриплым басом проорал Остап. – Доброго Вам здоров’ячка, Григорій Ніколаєвич.
Впрочем, это не произвело никакого впечатления на Самосвалова. Прикидываясь занятым чем-то важным, он даже не взглянул на вошедшего. Пропустив мимо ушей сказанное и не поздоровавшись в ответ, представитель власти все же повернулся к Остапу лицом и начал беседу спокойным, но уверенным голосом:
– Сидоренко! У меня тут есть сведения, что ты нормально жить не хочешь: бузишь постоянно, угрожаешь односельчанам физической рас-рас-расправой, запугиваешь, пьянствуешь… – произнося эти слова, Самосвалов постукивал пальцем по папке с надписью «ДЕЛО», намекая на собранные доказательства.
– Кто? Кто такое фуфло на меня гонит? – хриплым, прокуренным голосом спросил Остап.
– Ща я те все покажу! – с язвительным сарказмом рявкнул Гриша.
– Не надо на понт брать, начальник. Я живу мирно, а козлов и стукачей у нас хватает. Пишут сученые…
– Водку гонишь, – продолжал Самосвалов.
– Я водку не гоню, я ее зову, – тихим голосом попытался отшутиться Сидоренко.
– В общем, так, Сидор, – железным голосом начал Самосвалов, – я здесь для того, шоб навести порядок. И я его наведу. А ежели кто мешать мне будет, то у него будет бледный вид и очень хер-хер-херовая жизнь. Понял?
– Ты меня только на «понял» не бери, я свое за «не понял» уже отдал, – тихо ответил Остап.
– И все же?
– Я никому мешать не собираюсь…
– Молодец! Хорошо, шо ты такой понятливый. Думаю, у нас с тобой конфликтов не будет. Бери бумагу, мне надо, шоб ты написав кое-какое свідчення для пользы одного дельца, которое…
– Ничего я писать не буду, – тихо, но уверенно перебил Сидоренко.
– Не, я смотрю, шо ты нихера не понял, – в голосе милиционера появилось раздражение, – я сказал «свидетельское показание», в котором буде сказано, шо ты видел, как стая волков в количестве шести-семи хищников напала на корову цього, як його? а! Под-под-подперезаного, и сожрали! Всё! Ничего тут такого нема! Просто нужно закрыть вис-вис-висяк. Думаю, ты-то как раз понимаешь! Или, может, волки тебе друганы, и ты боишься на них писать?
– Ничего я не боюсь.
– Отлично! Пиши. Нам еще с тобой на место происшествия надо пройти, кости я уже там разбросал. Траву примял. Крови разлил. Там все выглядит натурально…
Наведя таким образом полный порядок в селе, Гриша не мог остаться незамеченным высоким начальством и вскоре очутился в областном центре уже в качестве сотрудника Отдела по Борьбе с Хищением Социалистической Собственности.
Глава 3
Карьерный взлет
Здесь, как поговаривал сам Гриша, и работа помасштабней, и почета с уважением побольше. Теперь Самосвалов курирует «КаБаРе» – кафе, бары, рестораны. Недоливы, обвесы, выход готовой порции – к тому времени став уже старшим лейтенантом, рьяно взялся за расхитителей народного добра.
– Вы тут, смотрю, вообще всякий страх потеряли? – возмущался Гриша, совершив контрольную закупку со своим сотрудником Кринчуком в одном из ресторанов. – Почему от вашего борща так сильно пахнет рыбой?
Совершенно невозмутимый официант, устремивший взор куда-то в другой конец зала, тихим, спокойным голосом ответил:
– Это не от борща. Вы заказывали рыбу. Вам ее пожарили, просто на кухне сегодня утром поломалась вытяжка. Вот запах и разошелся по всему залу.
– Ну! И де та рыба?
– Вот, – по-прежнему невозмутимо указал на одно из блюд, – это ваша рыба.
– Вот эти н-н-недолепленные котлеты – рыба? – Гриша взял со стола блюдо и демонстративно брезгливо понюхал. – Ну и рыба! И это посетители у вас едят? Ну и посетители… А вот это столетнее сало называется мясной нарезкой? Я ще не бачив такого белого мяса, вы бы написали «мясо белого медведя» – было б оригинальней. А! Вот, вы тут кусочек колбасы положили, ага! И теперь это мясная нарезка. Мо-ло-дцы! Красавцы!
Кроме своих прямых обязанностей, Самосвалов добровольно взвалил на себя функции пожарного инспектора и санитарного врача.
– Боже, ну как у вас плохо пахнет, в смысле хорошо смердит, двери откройте, шо ли. Да, а почему такая маленькая дверь? Случись пожар, как народ эвакуировать? Вы шо, перестроили тут что-то? Ага, уб-уб-урали перегородку и вместо фойе продлили зал. Разрешение на проведение работ есть? – обязанности инспектора Госархстройнадзора Грише тоже не были чужды. – Так, давай, Кринчук, оформлять, – обратился к своему напарнику.
– Молодые люди! Одну минуточку, – откуда-то из ресторанного полумрака появилась крупная женщина с прической в виде огромного толстого сомбреро, – можно вас пригласить ко мне в кабинет? Меня зовут Наталья Борисовна, я заведующая в этом ресторане.
– Старший лейтенант Григорий Самосвалов, – в свою очередь, представился Гриша и раскрыл на секунду служебное удостоверение, – контрольная закупка, нарушений у вас багатенько[14], будем оформлять!
– Подождите сразу оформлять, давайте пройдем ко мне в кабинет.
– А смысл?
– Там чище воздух, у нас сегодня поломалась система вентиляции, так вот там мы все и обсудим.
– Та шо тут обсуждать! Вашу забегаловку закрывать надо, а вы шо-то обсуждать собираетесь?
Произнося эти слова, Самосвалов все же поднялся, малозаметным кивком подал знак Кринчуку и направился в кабинет Натальи Борисовны. Теперь он уже точно знал, что все идет хорошо, его боятся и сейчас будут всячески уговаривать пощадить. И действительно, в кабинете заведующей стоял сервированный стол с дефицитными деликатесами для тех времен: красная икра, шпроты, копченый свиной окорок, вареные раки, армянский коньяк и несколько бутылок пива. Увидев яства, у проголодавшегося Гриши начались спазмы в районе пищевода, но отходить от избранной линии поведения он не собирался.
– Для чого оце? Та нее! Мы пришли не на блины! У вас тут на-на-нарушения на каждом шагу, а вы тут ерундой занимаетесь. Вы шо думаете, шо нам поесть негде? – Гриша направился к выходу.
Но выход из кабинета уже заблокировала своим мощным телом Наталья Борисовна.
– Послушайте! Вы все не так поняли! Я вам все сейчас объясню. Присядьте, – не давая сказать и слова гостям, она широко расставила руки, став похожей на дорожный грейдер, и почти силой усадила милиционеров за стол. Последние, правда, не сильно сопротивлялись.
– Дело в том, что я недавно руковожу этим рестораном. Мне досталось тяжелое наследие от предыдущих руководителей, я застала полное запустение и дефицит профессиональных кадров.
Произнося эти слова, Наталья Борисовна профессиональными движениями ловко наполнила три рюмочки коньяком и два бокала пивом. Не прекращая говорить, подняла рюмку, жестом предлагая гостям последовать её примеру. Затем по-мужицки залпом выпила содержимое до дна.
– Дайте мне время, и здесь все будет идеально, – продолжала заведующая торжественным тоном, словно работник ЗАГСа, объявляющий брачующихся мужем и женой, – поверьте, я умею быть благодарной. Двери этого ресторана отныне всегда открыты для вас и ваших друзей, Григорий Николаевич.
Гриша со спокойным выражением лица поедал угощения, запивая коньячком. Такие речи ему приходилось выслушивать каждый день, и он привык снисходительно принимать мзду от чувствующих свою вину рестораторов. Деньги в те времена ничего не стоили, это заставляло взяткодателей придавать дарам причудливые формы, преподнося их в натуральном виде. Теперь Гриша завтракал, обедал и ужинал только в общепите, внимательно следя за графиком посещений заведений, чтоб слишком часто не наедать у одних и, естественно, не пропустить других. О его неимоверном аппетите узнали как дорогие рестораны, так и привокзальные буфеты, детские кафе и даже магазинные кафетерии. Во всех этих заведениях Самосвалова встречали как самого дорогого гостя, обслуживали только первые лица, а на столе у него стояло только самое лучшее. От чувства собственной значимости у Гриши сильно повысилась самооценка. Он все больше и больше становился похожим на чванливого держиморду, использующего свое служебное положение исключительно в корыстных целях. Позже, вспоминая эти времена, он скажет: «Родина в те времена деньгами не платила, но щедро отдавала привилегиями».
