Михаил Крюков - Разговорчики в строю. Лучшее за 2008-2009 годы
Я так до сих пор и не понял, за что мне тогда объявили выговор. По-моему, он решил, что я над ним издеваюсь. А я совсем не издевался, я хотел, как лучше. Я всегда хочу, как лучше. Подумаешь, болото. Перейдём. И не такое преодолевали.
Тигра Курвиметр, лампасы и презерватив
Вот с утреца да в пятницу – самый уместный разговор про лампасы на юбках и колготках. Самая что ни на есть «леснянская» тема. Ну, и воспоминание одно, практически свежее, в тему пришло.
С лампасами получилась у меня однажды такая шняга. Зачастили к нам с «ознакомительными проверками» (не вру, ей-богу! именно такая формулировка в командировочных прописывалась!) «товарисчи» из регионального центра. Ваэнные товарисчи, выкидыши армейские. Грустно им, видите ли, в гнилом питерском климате яйца до струпьев расчёсывать от безделья – вот они и «командируются ознакомительно проверять». А что ваэнный полкан может в пожарке проверить? Ну, крУжки чтоб ручками в одну сторону на полочке стояли, ну, наличие (отсутствие) хабчиков на выезде (они его почему-то называют «плац»), ну, пыль на выключателях – есть или нету. «Подход-отход» порепетировать с дневальным на фасаде. И, разумеется, основное: подъём по сигналу «Сбор». Вот это они очень любят – собрать всех до свету не срамши, и, дыша перегаром, упоённо проверять содержимое тревожных чемоданов. А поскольку в странной конторе по имени МЧС собрались все твари да не по единой паре, то налицо имеет место быть полная несогласованность в комплектации ТЧ. По разным, понимаешь, спискам комплектуемся. Моряки астролябию, к примеру, у сапёров в чемоданах ищут, лётчики – какие-то особые ориентиры на карте области, а у нас, рыдая, требуют предъявить курвиметр и цветные карандаши, уложенные по цветам радуги и заточенные в одну сторону. Это, разумеется, невероятно влияет на боеготовность пожарных подразделений – чтоб, значит, карандаши.. да.. И непременно курвиметр – как я без курвиметра-то маршрут по реке для пожарных машин проложу? Так что первейшая вещь для пожарного – курвиметр.
Ну, заипали, короче. Три «Сбора» за месяц. Да не люблю я, когда посторонние перегарные чмошники в моих личных вещах роются! Курвиметр, офицерская линейка, компас и прочие мелочи у меня ещё от прошлой армейской жизни остались – но карандаши не так заточены, и бирка на противогазе не теми нитками и не с той стороны, как у них положено, пришита. И бельё, понимаешь, не уставное. Каждый раз замечания получаю, тряся перед всем старшеофицерским сборищем, аки торговка на рынке, своим кружевным великолепием. И каждый раз поражаюсь – когда успели наши доблестные Вооружённые Силы наплодить такое количество столь тонких знатоков уставного женского белья? Дивны дела твои, о Минобороны…
Выбесило меня однажды это беспредело до фиолетовых искр. Взяла старые камуфляжные футболки и соорудила из них два комплекта исподнего. На лифчики фальшпогоны с вышитыми звёздами присобачила, а на шортики настрочила крутейшие такие краповые лампасы. Бельишко расфасовала по пакетам, чтобы звёзды и лампасы на виду были, накрыла этими пакетами содержимое чемодана, а поверх положила две пачки «крылатых» прокладок и живописно раскидала десяток импортных гандонов: и гладких, и рифлёных, и в точечку – полный набор на все случаи жизни.
Ну, построили нас, очередной похмельный хер скомандовал предъявить чемоданы к осмотру. Доходит очередь до меня. Предъявляю. Он как прокладки увидел – глаза на затылок убежали. Возмущается – что, мол, такое, подполковник?! Что вы себе позволяете?!!! Я ему – список в рыло: вот, номер 3 – «средства личной гигиены». Заодно, удобные стельки в сапоги, если на полевые выехать придётся: ногам сухо, тепло и не сбивается, потому как крылышками за основную стельку очень надёжно крепится. (У нас, кстати, мужики на рыбалке и на охоте оченно активно этими прокладками пользуются).
Ну, «гигиену» ознакомительный проверяльщик проглотил – куды ж деваться. А вот на гандонах завис – наверно, первый раз такое разнообразие узрил. И снова: «Что вы себе позволяете, подполковник?!!» А я его, так, на минуточку – «товарищем подполковником» именовала, хотя похмельная скотина мне ни разу не товарищ, однако, вежливость рулит. Ну, вопрос прозвучал, начинаю объяснять, что гандон – это не то, о чем товарищ подумал, а наипервейшее спасательное средство в полевых условиях. Жгут, к примеру, наложить – супер, а не жгут! Можно и 4 часа не снимать, потому как держит крепко, но не пережимает, ибо пользуемся тока качественным импортным латексом. Опять же, оружие там, документы, провиант – как через водную преграду переправить? Или раненого, а? Берёшь гандоны XXXL, полунадуваешь, закручиваешь и плетёшь из них плотик. Тут рифлёные и в точечку – самое надёжное дело, не соскальзывают в местах переплетения. Вяжешь такой жилетик на пострадавшего, и он не потонет ни разу. Очень удобно. А уж спички и лучинки для растопки в сухости содержать, как и питьевой запас в безводной местности – лучше гандона нету подручного полевого приспособления.
В общем, излагаю товарищу во всех подробностях, обстоятельно, он такой охудивленный весь, на моего полковника косится, а тот стоит с деревянной рожей – типа, всё абсолютно верно, обычное, мол, дело. До чего докопаться осталось? Пральна! До трусов с лампасами! Отчего, молвит сурово и непреклонно, неуставняк на белье? Ну, говорю, извините – так я выражаю свою мечту о маршальском жезле. Тихо так мечтаю, потаённо – не будете ж вы мне на маршруте в штаны лезть с проверками уставности трусов?..
Опосля того ездить стали значительно реже. А по чемоданам шарить и вовсе позабыли – видать, широко поделился проверяющий впечатлениями.
Вероятный противник
Hiursa Рассказка-пересказка
В этой байке не стоит искать географических или политических аналогий. Это просто байка.
Рассказана она много лет тому, в военном госпитале одной восточной страны.
***
Ночь принесла прохладу. В ординаторской за столом сидела главврач и ведущий хирург госпиталя Новикова Татьяна Николаевна. Напротив выздоравливающий после ранения капитан. Собственно, уже готовящийся к выписке. Родина-мать не забывала своих, выполняющих военно-советнический долг сыновей, и к празднику капитан получил поздравительный проднабор. В наборе были бутылка «Московской», полкило сала, палка копчёной колбасы, банка нежинских огурчиков, шоколад «Гвардейский» и поздравительная открытка. Все это было нарезано, расставлено, разложено на столе. Бутылка практически опустела. Правда, в уголке была заботливо приготовлена темно-жёлтая с притёртой пробкой бутыль и банка с холодной кипячёной водой. Рюмками служили небольшие мерные мензурки.
Когда покончив с папою, стал шахом принц Ахмет,
шахиню Л. Потапову узнал весь белый свет.
Аббас не был сыном шаха. В стране, из которой он приехал, шаха не было вообще. Уже.
Голова последнего шаха, надетая на кол, некоторое время украшала вход в местный Президиум Верховного Революционного Совета. Позже, в угоду зарубежным слюнтяям-журналистам голову пришлось убрать и выкинуть собакам. А всё население страны увлечённо отлавливало многочисленную шахскую родню и изничтожало способами, весьма порой экзотическими.
Папа Аббаса был начальником местного КГБ. Чтобы занимать такую должность на Востоке, необходимо иметь хитрость змеи, коварство крокодила, жестокость барса и ум всех основоположников сразу. Перечисленными качествами папа Аббаса обладал в полной мере. Дело своё знал, чёрной низовой работой не брезговал, для чего частенько спускался в подвалы. Подчинённые его искренне уважали, также искренне ненавидели и боялись до расслабления сфинктера.
Аббас с детства учил русский язык. Ирония в том, что покойный ныне шах также был в прекрасных отношениях с СССР. Но, как известно, «Восток – дело тонкое», а восточная политика и подавно.
Советский Союз поставлял в эту страну что-то железное, и Аббаса отправили на Урал это железное принимать.
Поселили Аббаса в гостинице при заводе, обеспечив всеми благами, вплоть до холодильника прямо в номере. В первый же вечер Аббас решил прогуляться к протекающей рядом реке.
Неспешной походкой он шёл по небольшой улочке к берегу. Одновременно с Аббасом решили прогуляться трое молодых крепких людей в костюмах. Такой же неторопливой походкой они следовали невдалеке, держа под мышкой газеты. Газеты были одинаковыми, костюмы и галстуки тоже. На берегу стайка местных сорванцов готовилась к забросу резинки. Дело это совсем не такое простое. Нужно закинуть снасть на течение, но не на стрежень. И чтобы не в траву. И не перехлестнуть за корягу. Главный специалист-метатель раскручивал над головой толстую лесу с тяжёлым свинцовым грузилом. Глаза его выбирали точку заброса. Наконец, решив задачу, специалист резко ускорил вращение и распрямил руку, увеличив радиус. Сзади послышался глухой удар и странный всхрюк. Обернувшись, дети увидели валящегося в кусты Аббаса, которому грузило заехало точно в нос.
