Дмитрий Ненадович - Повесть о потерянном времени
Сергей едва успел привести себя в порядок после дальней дороги, как во входную дверь кто-то поскрёбся. «Входите, открыто!» — нарочито бодро повысил голос в сторону двери заметно посвежевший капитан. Дверь осторожно приоткрылась и обнажила лысую голову уже успевшего надоесть полковника. Полковник извиняющимся голосом сообщил о том, что товарищ генерал-полковник назначили первое рабочее совещание комиссии на 20.00 в помещении столовой спецгостинницы и что форма одежды, в которой военным надлежит прибыть на совещание, произвольная.
— Не понял, что значит произвольная? В Уставе такого нет…, — недоумённо вопросил капитан.
— …, — приоткрыв дверь пошире пожал плечами полковник, — так прямо и было сказано: «Произвольная».
— Ну, Вы бы уточнили у него: так мол, и так, не понял, товарищ генерал-полковник, что имеется в виду. Впрочем, не мне Вас учить…
— «Что имеется в виду?» Да Вы что, разве я похож на самоубийцу? Он ведь не задумываясь введет то, что имеет. А я в какую-нибудь Читу на старости лет не хочу загреметь. Мне, между прочим, осталось полгода до пенсии.
— Да бросьте, Вы…! Товарищ генерал-полковник — это ведь не самодур какой-нибудь, а добрейшей души человек. В самолёте, вон, всех коньяком с белужьей икрой угощал…
— Конечно же. Кто бы сомневался… Кстати, а Вы знаете, что с подачи «добрейшего» нам за полгода уже второго комдива меняют?
— Ну, это не мой профиль. Кадровые проблемы высшего офицерского состава меня не трогают. У них там своя тусовка, разберутся без нас. В накладе всё равно никто не останется. Генерал — это ведь счастье. В данный момент меня больше интересует вопрос вечернего туалета. Хм,…, произвольная…, может в трусах заявиться? Есть ведь в армии и такая форма одежды… Форма номер восемь, что «скомуниздим» то и носим.
— Не вздумайте, Вас неправильно поймут.
— Вы правы. Могут и не понять, но, в отличии от Вас, мне до пенсии далековато…
— Позвольте, а перспектива гниения в каком-нибудь Оловянном «двадцатилетним капитаном»…, Вас греет?
— Этого тоже не хотелось бы…
— Думайте, у Вас ещё целых пятнадцать минут, а мне ещё кое-кого оповестить надо, — голова полковника озабоченно быстро исчезла в дверном проёме.
Немного подумав, капитан облачился в форму, надев рубашку с коротким рукавом, не предназначенную для ношения галстука, взял блокнот для записи мудрых начальственных пророчеств и отправился к месту проведения совещания. Длиннющий коридор спецгостиницы дохнул на капитана безлюдием и слабой освещённостью. Тяжёлые интерьеры сталинского ампира слабо угадывались в сыроватом полумраке, но как только капитан сделал несколько неуверенных шагов в сторону более освещенного лестничного проема, видневшегося посреди коридора, перед ним неожиданно возникла строгая немолодая горничная в белоснежном чепце. «Вы, наверное, в столовую, — проскрежетала она пронаждаченным временем баском, — Вам в противоположную сторону до лестницы и на один этаж вниз». Сергей не успел опомнится, как горничная исчезла, словно растворившись в неясных очертаниях деталей сумеречного коридора. Пройдя обозначенным маршрутом, капитан оказался в просторном и хорошо освещённом зале столовой. В центре зала был сооружен солидный стол в виде буквы «п». Стол был покрыт какой-то тяжёлой атласной материей и обильно уставлен многочисленными предметами, издали похожими на столовые приборы. Что это за предметы капитану со входа разглядеть не удалось из-за обилия сидевшего за столом народа. В центре верхней планки буквы «п», задумчиво глядя в лежащий перед ним блокнот, сиживали товарищ генерал-полковник. Завидев капитана, Рязанских заметно оживился.
— А-а-а, капитан, входите-входите. Присаживайтесь вот здесь от меня неподалёку. Буду Вас сейчас жизни учить, — указал капитану на второе от себя полукресло, — смотрите-ка, и с формой одежды Вы угадали, не то, что наши местные коллеги: напялили на себя все кители, которые у них были и галстуками перетянулись. Это в такую-то духоту! Сидят вон теперь, краснеют и раздуваются мордами своих лиц, как колхозные индюки. Жалко смотреть на них. Я же ясно сказал: форма одежды произвольная.
— Да нет такой формы одежды, товарищ генерал-полковник, — возразил высоковоенноначальствующему борзый капитан, расположившись на указанном месте и положив перед собой блокнот, — по крайней мере, в Уставе упоминаний про таковую не встречается.
— Вот-вот, отсюда следует вся шаблонность вашего мышления. Без Устава шага ступить не можете… А как столкнётесь с нестандартной проблемой, так сразу и впадаете в ступор, — на удивление спокойно отреагировал на беспардонное заявление капитана Рязанских и ехидно продолжил, обращаясь главным образом к капитану. — Кстати, а в Уставе ничего не написано по поводу наших нештатных ситуаций? Может, мы зря сюда летели? А надо было просто сесть каждому из нас поудобнее на свою многострадальную жопу, кому в Москве сесть, а кому в Питере и внимательно прочитать Устав от корки и до корки? А вдруг там ответы и на наши вопросы отыщутся?
— Ну, это Вы сильно утрируете. Конечно, я давно заметил, что чем выше поднимаешься по служебной лестнице, тем больше удаляешься от правил, прописанных в этой строгой книге. Устав — он всё больше для Ванек-взводных и Сенек-ротных писан. А чем выше, тем уверенней его можно рассматривать только лишь как «Сборник добрых советов и рекомендаций начинающему воину».
— Ладно, прекращаем философствовать и переходим к делу. Коля, у нас все, кто должен присутствовать, на месте, — озабоченно сдвинув брови, обратился к адъютанту генерал и, получив положительный ответ, продолжил. — Итак, уважаемые товарищи, мы собрались с вами в замечательном украинском городке Первомайск, стоящем на брегах реки Южный Буг и часто называемом некоторыми экзальтированными натурами «украинской Швейцарией». Но, к сожалению, собрались мы не для того, чтобы насладиться местными красотами и красавицами (при этом генерал выразительно посмотрел на капитана), а дабы выявить и устранить внештатные ситуации, возникающие на командных пунктах (КП) полков и пусковых установках. С этой целью снят с боевого дежурства 142-ой полк. Всё оборудование КП в вашем распоряжении. А посему — флаг вам в руки и две недели срока. Завтра в 8.15 сбор на вертолётной площадке, расположенной во дворе гостиницы. Вылет на объект в 8.30., прошу не опаздывать. Вопросы?… Вопросов нет. А сейчас прошу принять участие в банкете по случаю начала работы комиссии, — завершил свою короткую речь на радостной для всех ноте генерал и демонстративно убрал со стола свой блокнот.
По всей видимости, это был некий условный жест, после которого вокруг «п»-образного стола засуетилось множество официантов. В мгновение ока на столе появилась разнообразная еда и запотевшие графины с водкой. Других напитков почему-то в этот раз не предлагалось, да и еда несколько проигрывала в разнообразии столику, накрытому для генерала в самолёте, хотя и обрадовала проголодавшегося капитана своим количеством. Как из рога изобилия посыпались тосты, содержащие в самом начале банкета довольно сдержанный оптимизм. По мере продвижения этого весёлого мероприятия возрастал и излучаемый тостами оптимизм. Вскоре он превысил все допустимые границы, потерял под собой реальную почву и превратился в самый что ни на есть махровый волюнтаризм, который впоследствии посеял среди многих присутствующих шапкозакидательские настроения: «На фуй нам торчать тут целых две недели? Да мы счас за два дня…».
В разгар банкета слегка подвыпивший капитан всё же рискнул обратиться к изрядно «взявшему на грудь» генералу:
— Не подскаиите, таищ генерал, что за хрень стоит у меня в ванной: что-то такое белое и длинное. Длиннее, чем обычный толчок, и с кранами, и-и— ик, уместо кнопки?
— Так ить это бидэ называется, капитан.
— Чего-чего? Какая ещё беда? И кто же это так назвал этот особый унитаз? Значит с кем-то на нём беда случилась? А на фига он тогда мне? Да ещё с таким названием… Это же как в том мультфильме: как назовёшь посудину, так она и поплывёт… Или же что она там делает?
— Да не беда, капитан, а бидэ. Это, наверное, что-то по хранцузски… Ты что, совсем дикий, капитан? Такие вещи пора бы уже и знать.
— Откуда мне это знать? Мы, чай, не дворянского сословию… Так для чего всё же это бидэ предназначено?
— Это для того, капитан, чтобы жопу геморройную можно было подмыть после сранья, понял теперь?
— Во как? Зачем мыть-то? А бумага для чего?
— Бу-ма-га? Ты ещё может нам газетой попку вытирать предложишь? К тому же ты хоть знаешь, что такое геморрой?
— В общих чертах…
— Нет, не дорос ты ещё для этого, капитан. Вот когда познакомишься с ним поближе, тогда и поймёшь…
— Боже упаси…
— А куда ты денешься? Хочешь большим начальником стать и с «геммором» близко не познакомиться? Недаром ведь бидэ в номере полагается только нам, генералам и секретарям обкомов. Так что расти над собой, капитан. До бидэ дослуживайся.
