Елена Медведева - Жизнь и бизнес честного лоха в современной России
В одном из сериалов мне запомнилась фраза: «Современный разведчик не имеет ничего общего с выше названными героями. Это проводящий жизнь в четырёх стенах бледный молодой человек, изучающий информацию, выложенную в сети и анализирующий полученные данные». По имеющимся у меня сведениям, непосредственное участие в становлении некоторых известных на весь мир писателей, ставших обладателями многомиллионных состояний, принимало Центральное Разведывательное Управление. Возможно, что я страдаю манией величия, но всё же у меня есть основания для того, чтобы в моей голове родилась следующая мысль: «А чем я хуже их? И почему бы мне не заставить ЦРУ поработать на мое продвижение?» Ни о каком предательстве речь не идёт. Напротив, в своих романах я буду искать оптимальные пути для спасения всей земной цивилизации. Я патриот планеты Земля. Так как считаю, что если человек живёт даже в самом ужасном месте земного шара, он должен радоваться тому, что там вдруг вырастет цветущее дерево и быть благодарным тому, кто его посадил и поливал. Без помощников мне, однако, не обойтись. Короче, мне нужно, чтобы те из вас, кому понравятся мои книги, начали рассказывать обо мне в той переписке, которую вы ведёте в сети, в контакте, на форумах и так далее. При этом упоминайте вскользь, что Ваша преподавательница не кажется сумасшедшей, хотя и выдаёт себя за дочь Аллена Даллеса. Таким образом, вы станете моими тайными литературными агентами. Давайте придумаем вам псевдонимы, под которыми вы будете фигурировать в моём блокноте…
Через десять минут в списке моих литературных агентов значились «Чёрный плащ», «Грузин», Гуру, Сова, Сват, Джо, Слэндер, Странник, Мастер и так далее.
С первой попытки у меня образовалось более 20-и помощников, готовых сообщать мне информацию о результатах своей деятельности. Разумеется, я пообещала, что 10–20 процентов от полученных мной гонораров будет передано тому агенту, с подачи которого начнётся мой выход из тени. На следующий день я решила продолжить вербовку своих литературных агентов, но без упоминания Центрального Разведывательного Управления. Однако всё вышло иначе.
В вагоне метро я вдруг почувствовало какую-то внутреннюю опустошённость. Возникло ощущение, что рядом со мной находится кто-то, негативно влияющий на мою психику. Я попыталась встать, но мне помешали сделать это двое мужчин. Что им надо от меня? Они не произнесли ни слова, но продолжали действовать на нервы. Особенной раздражали меня знаковые фразы, написанные чёрным по белому на трикотажной шапке одного из них и на дорожной сумке второго: «Live your own life». «Соме оff». Постепенно я погрузилась в сон. Очнулась от того, что кто-то прошептал мне в самое ухо: «Если движешься в направлении, в котором растёт твой страх, значит, ты на правильном пути – совет от Милорада Павича». Поезд подходил к моей станции. Тех двоих, которые напугали меня, в вагоне уже не было.
Я постепенно внутренне освобождалась от состояния оцепенения, которое ввели меня эти фразы: «Живи своей жизнью. Отключи игру». Результатом пробуждения стала вербовка новых союзников. Я повторила свою предыдущую речь и раздала около двадцати томов книги «Мозг в чемодане». Подавляющее большинство студентов отнеслись к моему предложению с энтузиазмом. Один молодой человек просто сиял от восторга, что может принять участие в такой интересной, по его мнению, игре. Но были и недоброжелатели.
– А Вы не врёте, что Вы американка? – спросил парень, сидевший в первом ряду.
– Вы сможете судить об этом сами, когда познакомитесь с моими новыми романами.
Ещё один студент с армянской фамилией, сурово смотревший на меня из-под своих мохнатых бровей, демонстративно отказался принять в подарок мою книгу и попросил перевести его в подгруппу, в которой лабораторные работы ведёт другая преподавательница. Если бы этот студент узнал, что та, другая, является реальной матерью живущей в Техасе американки, он, вероятно, мог бы стать опасен для нас обеих. – ситуация в универе была такой, что либо пан, либо пропал. Меня явно подсиживали. Сначала вывесили распоряжение об укороченном рабочем дне накануне праздничного дня защитника отечества, что в корне поменяло мои планы на уик-енд. Но когда я отправилась к выходу из университета, случайно узнала, что это распоряжение отменено, что об этом сообщили всем, кроме меня, и что обучающиеся в моей группе иностранные студенты подняли шум из-за отсутствия преподавателя. Я вернулась в аудиторию и, не имея под рукой никаких материалов по теме семинара, всё же провела его на уровне, сходу придумывая всевозможные задачи.
А эти разговоры в преподавательской! Все знали, что единственный способ вывести меня из равновесия и совершить необдуманный поступок – это нападки на братьев меньших.
– Ты знаешь, я целиком и полностью на стороне дог-хантеров, – без всякого вступления вдруг заявила во время кофепития приближённая к начальству профессор Марина Фомичёва.
– Не будем о грустном, – с трудом сдерживаясь, ответила я. – Не далее как сегодня утром мой муж вспоминал тебя добрым, тихим словом. Он так восхищается тем, что ты, несмотря на свой пенсионный возраст, избыточный вес и слабое здоровье из последних сил вкалываешь с утра до вечера. Ведь тебе надо покупать баснословно дорогие лекарства для твоего перенесшего онкологическую операцию мужа, тебе надо содержать в порядке ваш большой дом. Мы восхищаемся тобой, мы любим тебя. Конечно, я понимаю, что в твоей ситуации у тебя не остаётся сил для сочувствия к собакам.
Догадываясь о том, что ни моё непосредственное начальство, ни руководство отдела, проверяющего благонадёжность сотрудников, не знает, как поступить с сотрудницей, не только объявившей о своём кровном родстве с директором ЦРУ, но ещё мечтающей о том, что ей помогут сделать карьеру иностранные спецслужбы, я решила продолжать идти вабанк и организовать презентацию выпущенного нового романа в американском ресторане «Beverly Hills Diner» на Сретенке. Отзывы о ресторане были самые положительные. Необычный интерьер в стиле Америки 50-х, фотографии звёзд на стенах официантки в розовых платьях, белых кедах и белых фартуках, большой ассортимент напитков, традиционные бургеры, милкшейки с печеньем Орео, шоколадные пирожные брауни… Я приглашу Оксану, и её вызывающая красота покорит случайно заглянувшего в «Beverly Hills Diner» секретаря американского посольства.
– Простите за любопытство, Вы здесь часто бываете?» – спросит он Оксану.
– Нет, я здесь впервые. Мы с бабушкой отмечаем выход в свет её книги. Она называется «Роман из сумасшедшего дома». А я литературный помощник автора.
– О, как интересно! О чём эта книга?
– О психотронном оружии.
– Я просто поражён! Такая красивая молодая девушка участвует в написании книги о военных секретах!
– Мы можем подарить Вам роман с дарственной надписью.
Я ставлю свою подпись и протягиваю книгу молодому человеку.
– Всё будет так, как я хочу! – эти слова я произнесла вслух, сидя за своим компьютерным столиком, в то время как Антон одевался в прихожей для традиционного похода по магазинам.
– О чём ты? – без особого любопытства бросил он, стоя уже на пороге. Я начала взахлёб рассказывать об идее презентации, но он мгновенно вылил на мою голову ушат холодной воды.
– В ресторане к вам подойдёт не секретарь посольства, а сутенёр. Оставь свои бредовые идеи! Если ты будешь кому-то нужна, эти люди сами тебя найдут. А если нет, то, сколько бы ты не ходила по ресторанам, сколько бы презентаций не устраивала, только деньги зря потратишь. К тому же шоколадные пирожные для тебя яд. Работай! Терпение и труд всё перетрут.
– Мне надоело работать в стол! Если не рассказывать о себе, то никто и знать не будет о моём существовании.
– Ты забыла о своих студентах. Раздавай им книги, только, пожалуйста, не вербуй их в агенты.
– Это скучно. Меня бодрит только игра. Пусть маленькая, но игра.
ИСТОРИЯ 14
КАК ХОТЕЛОСЬ БЫ УПЛЫТЬ ЗА ГОРИЗОНТ…
Процесс строительства дома для человека любого уровня и общественного положения даёт мощный толчок к оптимизму. А для меня в тот период это был один из немногих стимулов для избавления от депрессии. Если я что-либо не придумывала, если бы я не стремилась хотя бы к маленькой цели, справиться с унынием и ощущением пустоты мне было очень и очень сложно. Редкие всплески новых идей вырывали меня из этой бездны лишь на миг. Однако дела собачьи продолжали составлять существенную часть моей жизни.
В помёте моей очаровательной белой пекинески – одноглазки одна девочка родилась с окрасом, близким к окрасу панды. Она настолько выделялась среди других полностью белых щенков, что Антон ей одной дал красивое человеческое имя – Анастасия.
И вот наступило время раздачи щенков, и я разместила рекламу на сайте. На неё откликнулись достаточно быстро. .
