Лео Таксиль - Забавное Евангелие
– Нет, нет, это уже слишком, отче мой! – вопил он, дергаясь в конвульсиях.
«И был пот его, как капли крови, падающие на землю», – уверяет евангелист Лука (глава. 22, ст. 44).
Однако ангел был неумолим.
– Долизывай все! – заорал он и заставил Иисуса проглотить горчайший осадок до последней капли.
Только тогда папаша Саваоф сжалился наконец над своим, так сказать, сыном. Когда чаша опустела, он ниспослал ангелу хорошую мысль.
Иисус в этот момент пребывал в полнейшей прострации. Ангел наклонился над ним и шепнул ему на ушко:
– Не будь дурачком и не порти себе нервы из-за какой-то дюжины оплеух! Если бы ты был простым смертным, тогда, конечно, тебе пришлось бы совсем не сладко, но ведь ты бог! Ты что, забыл об этом? Следовательно, ты будешь страдать ровно столько, сколько сам пожелаешь. А если тебя это устраивает, можешь вообще не страдать и только делать вид, будто принимаешь муки за род человеческий… Понял?
Иисус тотчас воспрянул духом и вскочил на ноги. Он поблагодарил ангела, вовремя напомнившего ему о его всемогуществе, и, сделав горделивый жест, изрек;
– Ныне я чувствую в себе силы перенести любые мучения!
В третий раз вернулся он к своим ученикам, в третий раз нашел их храпящими пуще прежнего и в третий раз с трудом разбудил.
– Вы неисправимы, – заявил сын голубя. – Вставайте, чтоб вам было пусто! «Встаньте, пойдем: вот приблизился предающий меня».
(Смотри об этом у Матфея, глава. 26, ст. 36-46; Марка, глава. 14, ст. 32-42; Луки, глава. 22, ст. 40-46; Иоанна, глава. 15, ст. 1-27; глава. 16, ст. 1-33; глава. 17, ст. 1-26.).
Глава 59. НЕПРЕДВИДЕННАЯ ДРАКА.
И один из них ударил раба первосвященникова, и отсек ему правое ухо.
Тогда Иисус сказал: оставьте, довольно. И, коснувшись уха его, исцелил его. Первосвященникам же и начальникам храма и старейшинам, собравшимся против него, сказал Иисус: как будто на разбойника вышли вы с мечами и кольями, чтобы взять меня.
Лука, глава. 22, ст. 50-52.
Вернемся, с вашего позволения, к неверному апостолу Иуде.
Иисус, как известно, довольно определенно выразил свое согласие, чтобы Иуда передал его в руки первосвященников. Поэтому Иуда отправился на поиски храмовой стражи.
Увидев запыхавшегося апостола, капитан священной милиции встрепенулся.
– Уже? – спросил он. – Значит, берем его сегодня?
– Нельзя терять ни минуты! – ответил Иуда. – Сейчас Иисус только что отужинал и направляется к горе Елеонской, она же Масличная: эта маленькая прогулка необходима для его пищеварения. Если вы соизволите последовать за мной, мы его зацапаем без труда. Второй такой возможности не представится!
– Сейчас подниму взвод по боевой тревоге. Собрав стражу, капитан скомандовал:
– Вз-во-о-од, правое плечо впер-е-ед, шагом… арш! Вслед за стражей увязалось несколько ответственных чиновников синедриона и слуг первосвященников. Так вся процессия добралась до ограды Гефсиманского сада. Тут капитан стражи забеспокоился:
– Погоди-ка! А как мы узнаем мессира Иисуса в толпе прочих оборванцев?
– Не извольте беспокоиться, – ответил Иуда. – Это я беру на себя. Кого я поцелую, тот и есть наш человек.
– Понятно.
Было еще темновато. Солдаты зажгли факелы и фонари. Простодушные апостолы, разбуженные этой иллюминацией, наивно удивлялись:
– Смотри! Это еще что за факельное шествие? Должно быть, где-то неподалеку свадьба и они хотят почествовать новобрачную!
Они даже не подозревали, что роль новобрачной в ту ночь предстояло играть сыну голубя.
Что касается Иисуса, то он не строил никаких иллюзий. Он знал. И спокойно ждал, чтобы стража вошла в сад.
Иуда тем временем решил предупредить солдат стражи относительно сверхъестественных способностей лица, подлежащего задержанию. Как это ни покажется странным моим читателям, но факт остается фактом. Евангелие утверждает, будто Иуда, обратившись к капитану стражи, сказал:
– Будьте осторожны! Он может совершать всякие чудеса, так что хватайте его быстрее, пока он не опомнился. Когда вы его схватите, он уже ничего вам не сделает, тогда все его божественные качества ему не помогут. Но действовать надо быстро. Главное – навалиться на него и схватить, как только я его укажу. Однако осуществить свой план он не успел. Едва солдаты ворвались в сад,
Иисус вышел к ним навстречу и спросил:
– Кого вы ищете?
Иуда понял, что все его расчеты рухнули, и словно проглотил язык. Но капитан стражи, которому нечего было скрывать, ответил:
– Нам нужен Иисус из Назарета.
Миропомазанный сделал шаг вперед и просто сказал:
– Это я.
Слова его произвели потрясающий эффект. Произнося их, Иисус дохнул, и весь взвод стражи повалился наземь, словно карточный домик. Получилась всеобщая куча-мала. Несчастные солдаты думали, что их поразила молния. Лежа на земле, они с опаской щупали свои руки и ноги и перешептывались:
– Вот это да! Рука вроде уцелела… А нога?
– А моя рука? Ага, вот она!..
– Я уже думал, что умер…
Подобные сетования слышались со всех сторон. Иисус улыбался. Он только хотел продемонстрировать свою чудодейственную силу, и это ему вполне удалось. Ему важно было подчеркнуть, что если он и попадет в руки врагов своих, то лишь по собственной доброй воле. Когда желаемый результат был достигнут, сын голубя приготовился играть свою роль дальше.
– Так скажите наконец, кто вам нужен? – снова спросил он.
– Нам нужен Иисус из Назарета, – снова ответил капитан стражи.
– Так я ведь уже сказал вам, что Иисус из Назарета – я! На сей раз никто не полетел вверх тормашками. И никаких сомнений у стражи уже не оставалось. Так что Иуде совсем незачем было целовать своего учителя, который уже дважды представился полиции сам.
Тем не менее храмовая солдатня пребывала в великом смущении. Правонарушитель, который одним дуновением может опрокинуть на землю целый взвод, явно казался им слишком опасным.
– Раз вам нужен именно я, – продолжал Иисус, – позвольте моим приятелям удалиться.
Стража охотно пошла ему навстречу. И тогда Иуда, обещавший поцеловать Иисуса и стремившийся выполнить взятое на себя обязательство, приблизился к сыну голубя, хотя в подобных нежностях теперь уже не было ни малейшей нужды.
– Учитель! – воскликнул он.
– А, это ты?
– Да, учитель, я хочу с тобой проститься.
И вместо того, чтобы просто пожать Иисусу руку, Иуда его обнял и поцеловал. Надо сказать, что этот поцелуй Иуды был все равно что горчица после обеда – вещь абсолютно лишняя. Однако Иисус его вытерпел и только сказал предателю:
– Друг мой, между нами говоря, я прекрасно знаю, что означают твои объятья. Видишь ли, меня не так-то легко провести. Мне известно, зачем ты сюда явился, и я могу тебе только посочувствовать. Предать поцелуем сына человеческого, это, знаешь ли, просто неприлично!
Тем временем солдаты заметили, что Иуда, несмотря на все свое нахальство, не был опрокинут ни до, ни после предательского поцелуя. Поэтому они не без оснований рассудили, что бояться больше нечего, и дружно устремились к богочеловеку, по видимости утратившему свое всемогущество.
Мы уже знаем, что у апостолов на одиннадцать человек было два меча. Один из этих мечей принадлежал Петру.
И вот один из бывших с Иисусом, обладатель второго меча, спросил:
– Может, умрем героями?
Иисус не успел ответить, как Симон-Петр уже пустил свое оружие в ход. Он ринулся на одного из рабов первосвященников, который стоял поблизости, и своим секачом для рубки капусты отхватил ему напрочь правое ухо.
Евангелие сохранило имя невинной жертвы: слугу, лишившегося уха, звали Малх.
Это отчаянное сопротивление с кровопролитием могло привести к непредвиденным осложнениям. Разъяренные солдаты в отместку за своего изувеченного приятеля несомненно бросились бы на апостолов и в три минуты приготовили бы из них рубленый бифштекс, если бы Иисус не вмешался. И вовремя! Всего несколько минут назад от чрезмерного страха у него был нервный припадок, но сейчас к нему вернулось все его былое хладнокровие, и он сумел успокоить остальных.
Подойдя к Малху, Иисус подобрал с земли отрубленное ухо, поплевал на него и приложил к голове несчастного раба. И-о чудо! – ухо тотчас приросло, и с того дня держалось на своем месте крепче прежнего.
Если верить евангелию, Малх отплатил чудотворцу черной неблагодарностью и не сказал Христу даже «спасибо». Между тем Иисус, повернувшись к Петру, отечески пожурил своего ученика:
– Что это такое! Ты оказываешь сопротивление властям? Я этого не потерплю!.. Какое тебе дело до всего, что здесь происходит? А ну-ка, живо вложи саблю в ножны! Ибо взявшие меч от меча и погибнут.
Петру это замечание показалось явно неуместным. Он проявил свою преданность и рвение. Он подал апостолам пример мужества. И вот в награду ему приходится выслушивать кисло-сладкие нотации. Тут бы любой смешался. Ничего не понимая, Петр вложил меч в ножны. Раз учитель велел, пусть будет так, однако про себя он подумал: «Вот и ратуй за эту скотину! Если меня еще раз попросят за него вступиться, я за себя не поручусь. Ну и влип же я!.. Ко всем чертям, пусть теперь выпутывается сам, как знает!» Если Петр не произнес эти слова во весь голос, то наверняка пробормотал их сквозь зубы, ибо Иисус, чтобы положить конец его воркотне, сказал:
