Тот самый сантехник 8 (СИ) - Мазур Степан Александрович

– Боря, ты меня удивляешь! – сразу поднялось настроение у Аглаи. – И всё приятно. Но я никак не могу понять, что у нас по итогу.

– Предлагаю сейчас не терять фокусировку на ресторане и заниматься только этим. А в процессе обо всё договоримся.

– Слушай… ну разумно. Да, давай так. Тогда держи в курсе по части поваров, а я начну заниматься алкашкой. От центра мы далеко, так что проблем быть не должно.

«Эта тоже на время отстанет», – прикинул внутренний голос: «А может, разглядев первую прибыль, даже забудет про ситуацию с кольцом. Как говорится, пусть носит. Но обещать, не значит женится, всегда можно сказать, что – помолвочное».

Только Боля вычеркнул трёх женщин из длинного списка претенденток на руку и сердце, как дом Степаныча показался перед глазами. Боря набрал Ларису, но та сразу скинул. А затем прилетело сообщение «занята, перезвоню».

Решив не дёргать змею за хвост, Глобальный достал связки ключей из бардачка и невольно задумался о новом Гордиевом узле. Всё-таки в этой сталинке на втором этаже отныне жил в однушке Стасян, а Раису, что как снег на голову свалилась, нужно было перевозить. Вопрос лишь в том – куда? В соседнюю трёшку и жить с ней долго и счастливо? Или на квартиру, что досталась ему от Леси Васильковой. Так с Натальей не пересекутся. Но и крановщика под рукой не будет, чтобы подстраховать. А ремонт в любом случае во всех этих квартирах делать.

Боря зашёл в подъезд, где горела новая вкрученная им лампочка, прошёлся по покрашенным и подваренным и залитым свежим цементом ступенькам. Опять же им. Удовлетворённо прошёлся рукой по краске на стене, что красил снова он. Кинул взгляд на щиток на первый этаж, что стоял раздолбанный донельзя. Тогда как новый щиток на втором этажа снова установил он. И не дожидаясь никакой управляющей компании.

«А кого там ждать? С кем согласовывать?» – поддержал внутренний голос: «Светлый путь приказал долго жить. Капитальный фонд Антоша разграбил и дограбил Тимофей Вольфыч, чтобы их обоих в жопу драли на зоне чаще, чем в чужой карман залазили».

Решив, что для приличия стоит и на первом этаже новый щиток поставить, чтобы подъезд ещё цевильнее выглядел, Боря невольно к двери двушке подошёл. А за ней раздаётся всякое. В основном – «ох» и «ах»! И в обоих случаях – женское.

Припомнив, что на первом этаже двое студенток снимают квартиру на пару, Боря уже было решил, что подслушивать нехорошо. Всё-таки дело молодое и развлекаться девушки могут как душе угодно, но тут раздалось отчётливое мужское:

– Ох и хорошо!

И челюсть на пол упала. Голос-то подозрительно знаком!

«Стасян что, решил в гости наведаться?» – невольно обратился внутренний голос и Боря в пару прыжков пронёсся по пролетам лестницы, ворвавшись в квартиру Степаныча без стука.

На кухне сидела Раиса над тазом, полным картошки и ревела в голос. По щекам с лёгкими веснушками катились два солёных потока, подсаливая жёлтый и белый картофель лучше всякой соли.

– Рая, что случилось? – тут же спросил сантехник.

– Я беременна! – подскочила девушка, уронив табуретку.

– Как, уже?! – удивился такой аналитике Боря в целом, но не удивился в частности, так как опыт подобных новостей у него уже был.

Только сонно зевнул и почесал щетину. Одним ребёнком больше, одним меньше. Какая разница?

– Да! – стояла на своём Рая Даль.

– Почему ты так считаешь? – всё же поинтересовался сантехник. – Тошнит?

– Нет.

– Живот болит?

– Нет.

– А что тогда? – даже не догадывался о дальнейших симптомах Глобальный, так как все дети пока были лишь в проекции.

– Я… Я устала-а-а! – честно призналась Раиса и снова начала реветь.

* * *

Час назад.

Меньше чем за час Макару Берёзовичу подобрали слуховой аппарат и настроили на оптимальный уровень. А ещё научили подкручивать уровень громкости в обе «стороны». И всю дорогу назад на квартиру прадед Сидоренок развлекался тем, что делал мир то тонким как струна, буквально слушая звуковые волны вокруг, то делал его глухим и непробиваемым. Таким, что хоть по щекам бей, хоть из пушки над ухом стреляй, хоть будильник с утра сунь в ушную раковину, а не слышно. Толстая завеса без звуков создаёт шторку между ним и волнами.

Вновь подкручивая реле, он буквально слушал как мотор разрушается под закипевшими остатками масла, которое давно не меняли ввиду существенного скачка цен на горюче-смазочные материалы. Или как пристраиваются друг к другу первые мухи, что первыми завелись в городе именно в этом такси, очевидно облюбовав странную консистенцию между сиденьями. Ведь химчистка подорожала ещё больше, но не труд таксиста.

Сказать, что Макар Берёзович был рад, значит, ничего не сказать. Он счастливо улыбался или подкалывал Стасяна в таком стиле:

– Стасян!

– А?

– Хуй на!

На что крановщик только вздыхал. Если отцу ещё можно было предъявить, или деду со всем уважением указать, что не прав, то моложавый прадед вообще не прикосновенен. Учить его только уд тупить, сам кого хочешь – научит и даже заставит.

Хихикая своим шалостям, Макар Берёзович продолжал эксперименты со звуком, даже когда вернулись в квартиру. Оставив его на кухне с Раисой, Стасян только удалился проведать свою новую квартиру, чтобы оценить масштаб предстоящих работ. Боря оставил ему ключи и заявил, что теперь только он него зависит, что и как будет делаться в той квартире.

Крановщик, который привык по жизни иметь из своего лишь одежду, переступив порог нового жилья, вдруг понял, что такое ответственность. Ведь он мог делать буквально всё, что хочет! По праву хозяина помещения. Да, первые три года юридически не он владелец, но это наносное. Из мира бумаг. А вот по факту уже только он решал, где будет стоять холодильник, что за обои клеить, какой цветок будет на подоконнике и где повесить телевизор? А ещё кто будет провайдером интернета? И где будут валяться в шкафу вещи? А где аккуратно быть разбросанным по полу носкам?

Поток этих вопросов так захламил мозг крановщика, что он забыл про всё на свете, пока знакомился со своим новым жильём…

В соседней же двушке Раиса, которую оставили за хозяйку, сначала занялась инвентаризацией доставшихся ей припасов на вверенной территории. Оценив количество круп и специй, пересчитав все ложки и отметив степень заточенности ножей, она обнаружила пачку соды. В характерной оранжевой упаковке, где давно стёрлась дата изготовления. Такой могло быть десять лет. Или все пятьдесят. Точнее не скажешь, дизайн не менялся со времён раннего СССР, когда сразу всё хорошо и на века создавали. Чугунная сковорода не даст соврать, открывашка для бутылок и штука для закаток банок, что обнаружилась в выдвигашке.

Глядя на соду, в Раисе вдруг включилась программа «я уже совсем взрослая!» и она приступила к зачистке территории. Генеральная уборка включала в себя мытьё полов с содой, чистку всей посуды содой. Затем с содой она помыла ванную, после и туалет. А ещё оттёрла пятна на подоконниках и так увлеклась уборкой, что вспомнила о картошке лишь в то время, когда Сидоренко вернулись с клиники, заявившись на пороге.

– Так, а исть мы что будем? – зашёл на чистую, но пока пустую кухню Макар Берёзович, пробурчав по-свойски, по-стариковски. И с недоумением посмотрев на пустую плиту, что тоже оттёрли содой до блеска, добавил с огорчением. – Ума нет даже говна посолить!

Конечно, Раису задело подобное. Ведь сделай прадеду заодно и зрение, он мог бы отметить, как блестит квартира. На плите даже сковорода и кастрюля блестят, как у кота яйца.

Но всё же скоро должен был вернуться Боря и не сказав и слова в ответ, Рая села перед тазиком и начала чистить картофель, выбирая самый крупный прямо из холщового мешка.

Макар Берёзович посидел немного на табуретке, покачался, глядя в окно, а затем подкрутил что-то в ухе и заявил:

– Стонут чего-то внизу. Пойду, проверю. Может, помощь какая нужна?