Зоя Кураре - Революция чувств
– Следы заметаете? Первыми знаешь, кто бежит с корабля, пиарщики! – злобно сказал Артур Владимирович Лысый.
– А ты меня не стыди. Кто дал распоряжение делать специальный выпуск новостей нейтрально? Своя шкура ближе к телу? – пристально посмотрел, гостю прямо в глаза Александр Куликов.
Деловой формат встречи не предполагал эмоций и взаимных обвинений. Два деловых человека с полуслова понимали друг друга. Отсутствие алгоритма развития событий, точнее невозможность его прогноза, пугали в равной степени обоих предприимчивых бизнесменов. Общим знаменателем для них стал информационный рынок, благодаря которому они зарабатывали на жизнь. Выдвинув друг другу возможные версии дальнейшего развития событий в стране, Куликов и Лысый пришли к выводу, что им для ясности не хватает достоверной информации о событиях, происходящих сегодня в самом центре Закраины на Майдане. Им нужен свой человек, который сможет точно просканировать происходящие события в реальном времени, проанализировать и спрогнозировать их на месяц вперед. Таким человеком, по мнению информационных гуру, является Евгения Комисар, молодая, умная, образованная. Главное преимущество Комисар – она женщина. Такая пиар-дама в штаб к оппозиционерам свободно войдет и ни у кого из представителей вражеского штаба не возникнет сомнения, что она засланный казачок. Куликов и Лысый обрадовались совместно принятому решению. Евгения Комисар едет в Киевск, на сборы задорожские вип-персоны выделили ей сутки. Сутки, чтобы доделать все дела, собрать чемоданы и под видом активистки оппозиционных сил раствориться на Майдане. Ее согласия для участия в подобной диверсионной миссии не требовалось. Все решено, Киевск, Майдан, уличная палатка.
Женька сжигала на улице в огромном костре вещественные доказательства деятельности Пиар Центра не только за период выборов президента, но и за последние пять лет. Шеф решил основательно подготовиться к грядущим переменам в жизни Закраины и задорожской губернии в частности. Александр Куликов не сомневался, черный политический четверг не за горами. Он наблюдал из окна кабинета за хрупкой фигуркой Женьки, которая в только ей свойственной жесткой манере командовала сотрудниками центра. До предания огню ценных бумаг Евгения Комисар внимательно их просматривала и, судя по жестикуляции в адрес нерадивых пиарщиков, находила ценную документацию, которая не подлежала уничтожению. Артур Лысый с любопытством рассматривал зачистку деятельности Пиар Центра. Документацией можно при желании обогревать здание центра в течение недели.
– Как я погляжу, от клиентов отбоя у вашего центра не было. Хорошо работаете Сан Саныч.
– Главное – оперативно, – ответил Александр Куликов.
– В чем, в чем, а в оперативности вам не откажешь. Бывай. – Артур Лысый крепко по-мужски пожал руку Александру Куликову и пошел сбрасывать порцию очередного негатива на беззащитного водителя, который мерз в машине и думал о беременной жене и горячем супе.
Женька возвратилась в офис замершая, голодная и злая. Она спасла пачку важных документов, которые сотрудники Пиар-Центра по невнимательности обрекли на утилизацию. Огонь на улице еще подавал признаки жизни. В пламени политического кострища догорали остатки смет, отчетов, аналитических записок, письменных распоряжений директора, о существовании которых лучше забыть. Секретарша, увидев замершую повелительницу огня, радушно налила ей горячего чаю с медом и сделала пару любимых Женькиных бутербродов с российским сыром. Женька с большим удовольствием согрелась и подъелась на казенных харчах. Где, где, а в родном Пиар-Центре ей не дадут уметь с голоду. Узнав от секретаря, что Александр Куликов просил ее зайти после завершения конспиративной акции «Долой все улики незаконной деятельности центра», Женька без стука вошла в кабинет любимого шефа.
– Дай пиарщикам волю, так они и меня на костре сожгут, как Жанну Дарк.
– Видел из окна, как ты спасала документацию.
– Саша, неужели все так серьезно?
– Девочка моя, все более, чем серьезно. Пока ты там во дворе разжигала маленький костер, в Закраине такое вспыхнуло… Вот смотри. – Александр Куликов выложил перед Женькой последние сводки, которые только что поступили из центрального штаба «Партии Губерний». Евгения Комисар принялась обстоятельно изучать информацию, чем больше она вчитывалась в ее истинное содержание, тем более неконтролируемо в ее голове вызревала мысль, добром подобные политические эксперименты не заканчаться. В донесении черным по белому сообщалось, что Министерство Образования Закраины ситуацию в столице не контролирует. Практически все учебные заведения не работают. Школьников на занятия не пускают родители, студенты и преподаватели участвуют в многочисленных акциях протеста. Киевское управление образования объявило в школах и некоторых вузах карантин. После того, как студенты захватили здание Министерства Образования, министр вынужден был подписать декларацию с обещанием не преследовать студентов за их политический выбор в пользу оппозиции, занятия в вузах приостановлены. Митингующие захватили здание Октябрьского дворца и Дома Профсоюзов. На здании Национального банка, которым в прошлом руководил Виктор Юбченко, реет оранжевый флаг.
– Ого, что же будет дальше?
– А это дорогая, я хочу услышать от тебя. У меня был Артур Лысый, мы совместно с ним приняли решение отправить тебя в командировку, в Киевск. Наши люди тебя прикроют. Я хочу знать, что там происходит на самом деле. Не вот эти сводки читать, написанные неизвестно кем, а владеть полной, достоверной информацией о происходящем. Лысый очень сильно озабочен, если вдруг придет к власти партия «Наша Закраина» во главе с Виктором Юбченко, телеканал у него отберут. Произойдут и в нашей жизни перемены, Пиар-Центр окажется без работы. Мы с тобой, Женька, будем выброшены на свалку истории.
– Значит, Киевск?
– Это не обсуждается, – жестко отрезал Александр Куликов. И Женька сразу почувствовала, где именно в их отношениях проходит граница между работой и личными отношениями.
– Ты едешь завтра, вечерним поездом, секретарь заказала билеты. Ты – Евгения Комиссар, преподаватель вуза города Задорожье, приехала в столицу помочь своим студентам, которые бросили занятия и отправились в Киевск поддерживать оранжевую революцию. Будут проблемы, звони, контакты киевских коллег у секретаря, инициативу не проявляй. Главное – смотри, слушай, запоминай. На этом все, аудиенция закончена, мой водитель тебя ждет, поезжай домой, хорошо отдохни, выспись, впереди тебя ждут напряженные дни.
Женька в деловом формате попрощалась с шефом, но даже она, прирожденная пиарщица? не могла себе представить, насколько напряженные дни ее ждут, начиная с завтрашнего дня.
Смеркалось. По небу плыли унылые ноябрьские облака. Облетала последняя листва. К оранжевым ленточкам на голых ветках присоединились голубые атласные полоски ткани, которые вчера поздним вечером появились на деревьях благодаря активистам местного штаба «Партии Губерний». Городские деревья, облаченные в агитационную экипировку, смотрелись нелепо и вызывающе. Ничего удивительного, конкурировали партии, штабы, семьи, люди и отдельные ветки на одном дереве. Здесь оранжевый цвет, а здесь, будьте любезны, голубой. Согласия в политических предпочтениях у деревьев никто не спрашивал. Кто мог предположить, что у изможденных городских старожилов есть собственное мнение по поводу ленточных украшений? Городские деревья пережили не одни выборы, злостных хулиганов, отсутствие дождя летом и обледенение зимой. Их терпению и стойкости мог позавидовать сам Виктор. Неважно какой, Япанович или Юбченко. Кандидатам в президенты Закраины, как и обычным уличным деревьям, предстояло выстоять, уцелеть и победить. Друг друга, свой народ или самого себя?.. Главное – уцелеть.
– Мне оранжевый цвет идет больше, а губернские привязали к моим ветвям голубые ленты. Куда мэр Задорожья смотрит? – возмутилась липа, средних лет, миловидной наружности.
– А он сам голубой, – уверенно ответил ей молодой тополь.
– Так, у него молодая жена есть, – удивилась липа.
– Есть и жена, и партийная принадлежность. Помнишь, как они вон там, в десяти метрах от нас высаживали молодые саженцы? Прессу позвали, фотографировались на память. Мэр с лопатой, его секретарша с ведром.
– Помню, это происходило весной, так мэр не педераст, значит! – обрадовалась липа, придерживающаяся традиционной ориентации во всем и особенно в высадке деревьев.
– Педик, еще какой. Все саженцы погибли. Поливать надо, а не языком молоть.
– А может, градоначальник специально так сделал, чтобы деревья погибли. Может, он решил власти подножку подставить. Говорят, мэр раньше симпатизировал «Нашей Закраине», а потом стал власти прислуживать, «Партии Губерний», – рассуждала липа.
