Андрей Кивинов - Три дня без любви
— Мечты сбудутся.
— Поэтому им деньги и не нужны. Денег у них самих много. Мозгов мало…
— Интересно, с девчонками что? Может, позвонить?
Никита дотянулся до стакана с водой и сделал пару глотков.
— Хм… Не знаю, удобно ли… Они, наверно, расстроились. Я подозреваю, что их того…
— Чего «того»? — побледнел и без того бледный Вадик. — Утопили?
— Не. Какой резон? Отработать могли заставить. «Газпромовцы»-то баб себе принесли, а вышибалам… Но это только версия. Не бери в голову, захотят — сами позвонят. Им-то по большому счету все равно с кем. С нами или с ними. За тем и шли. Плохо, больничный Наташка теперь не сделает. Кстати, а зачем тебе теперь липовый больничный? У тебя настоящий есть. Еще и круче. Вот — очередное доказательство моей теории. Что даже в плохом всегда есть хорошее.
Вадику опять позвонила мама. Обижалась, что он ей так и не отзвонился. Вадик пробормотал, что не смог.
— Так что у вас с Лерой? Она ничего не говорит.
— Нормально все, ма… Поругались немного. Я у Никиты сейчас.
— А домой собираешься? Первый час ночи уже.
— Правда? Я и не заметил. Не, ма. Я снова у Никиты останусь. Он мне на полу постелет.
Сама Лерка больше не звонила. Ни на трубку, ни Никите. И Вадик пока не собирался. Пускай помучается. Конечно, рано или поздно позвонить придется. В следующее воскресенье, кстати, они собирались в деревню к Алешке и тестю с тещей… Но пока никаких звонков.
Никитиной матушке соврали, что случайно угодили под разборку фанатов «Зенита» с ментами. Когда сидели (вернее, лежали) в «травме», по телевизору, стоящему в приемной, сообщили, что фаны действительно атаковали превосходящие силы милиции на подступах к «Петровскому». Матушка, находившаяся в жесткой оппозиции к городским властям, заявила, что этого так не оставит и, если потребуется, дойдет до Комиссии по правам человека при ООН.
— Ну, ничего. В общем-то, на свои четыре тысячи мы наесть и выпить успели. И даже в баньке попарились и в караоке спели. А раны заживут, — подвел итог развратному мероприятию Никита, после чего кивнул на пах: — Главное, агрегаты целы.
— У меня сотрясение.
— Чего, агрегата?
— Мозга.
— Фигня. У меня тоже. Кстати, каждый раз, когда парашютист приземляется, он получает сотрясение.
— Какой парашютист?
— Любой. Прикинь, многие по пятьсот раз прыгают. Там уже и мозгов-то, наверно, нет. Но ничего, живут. Я это все к чему? — Никита выдержал мобилизующую паузу. — У тебя деньги остались?
— Налички нет, «газпромовцы» забрали. Карточку, слава богу, в баню не взял. Как чувствовал. — Вадик взял с секретера «Master card». — А что?
Лежавший на раскладном кресле брокер присел, свесив живот-бронежилет между ног.
— Я считаю, что любое зачатое дело надо доводить до конца. Только так в жизни можно чего-то добиться.
— Ты о чем?
— Все о том же. Мы должны доказать сами себе, что являемся настоящими перцами не только по форме, но и по содержанию. Вернее, ты должен доказать. Улавливаешь мысль?
— Нет.
— Надо повторить заход.
Видимо, Никиту так впечатлила обнаженная женская плоть, что под ее покорение он мог подвести любую теорию. Даже прибавочной стоимости или относительности. А то и право наций на самоопределение.
— Как это «повторить»? — Вадик оторвал сотрясенный мозг от подушки. — Снова в баню? Чтоб добили? Нет уж, это без меня!
— Спокойно, — взглядом доброго волшебника Урри Геллера посмотрел на него Никита, — речь не о бане, а о принципе. Не знаю, как тебе, но мне сегодняшний облом до конца жизни сниться будет. И я этого оставить просто так не могу. Не имею морального права.
— Ну и не оставляй. А я жить хочу.
— Да будешь ты жить, господи боже мой! — вознегодовал брокер. — То, что произошло сегодня, — всего лишь нелепая ошибка! Из разряда это может случиться с каждым!
— Или знак свыше.
— Какой, к бесу, знак?! Этот муфлон вышибала не на ту дверь показал! Вот и весь знак! Послушай… Я прежде всего хочу помочь тебе. Я же вижу, что ты продолжаешь страдать!
— Да уж, страдаю. — Вадик, поморщившись, вторично дотронулся до разбитого носа, щедро обработанного зеленкой.
— Я о душевных муках. Их йодом не замажешь.
— Между прочим, мы твоему Костяну еще за сегодняшнее не вернули.
— Это правда, — грустно согласился Никита, — но я объясню ему ситуацию. Он войдет в положение. Человек свой, в одном танке горели.
— Каком еще танке?! Ты ж справку купил. О плоскостопии.
— Во-первых, не купил, а сменял. На акции «Юкоса». Когда он еще был «Юкосом». А во-вторых, плоскостопие у меня действительно присутствует, только эти эскулапы военкоматовские даже одноруких инвалидов годными признавали. Дескать, на курок нажать одной руки хватит. Даже пальца. Так что я просто восстановил справедливость. И потом, если помнишь, я убежденный пацифист. А про танк так, к слову. Для доходчивости. В общем, думай. До утра время есть. А сейчас спать. Но если надумаешь, буди.
Никита дернул за шнурочек торшера, и комната погрузилась во мрак.
Вадик несколько секунд не закрывал уцелевший глаз. Несмотря на дикую усталость, сон не шел. Да и ушибы с синяками не лучшее снотворное.
Конечно, было обидно получить ни за что, но с другой стороны, в голове вертелась странная мысль — а может, оно и к лучшему? Как бы он смотрел потом в глаза тому же Алешке? Даже понимая, что он ничего не узнает.
Вадик повернул голову. Тень от цветка на окне напоминала палача, поднявшего над головой меч. И напомнила еще кое о чем…
* * *Они оказались в музее, в общем-то, случайно. Гуляли по набережной, как вдруг хлынул ливень. Нет, он, конечно, хлынул не вдруг, с полчаса собирался, но юные влюбленные просто не обращали на это внимания. Вадик увлеченно рассказывал о тонкостях бухгалтерского учета, а Лера, не отрываясь, слушала. Когда же с небес упала дождевая вода, они очнулись и побежали к ближайшему укрытию, которым как раз и оказался Музей восковых фигур. Прямо за дверьми посетителей встречал яркий стенд с портретом румяного Малюты Скуратова. «Незабываемые минуты в компании убийц, садистов и палачей! Всего за 100 рублей!»
Судя по отсутствию очереди у кассы, выставка не пользовалась успехом у публики. Ибо после пары вечеров с НТВ, представленные убийцы и садисты казались потешными плюшевыми игрушками. И зачем тратить деньги, если вечером палачей покажут бесплатно.
Смотритель, он же экскурсовод, мужчина пенсионного возраста, скучал на вахте в компании с гигантским кроссвордом.
— Давай сходим, — предложила Валерия, — все равно дождь.
— Не вопрос. — Вадик тут же раскрыл бумажник с пятисотенной купюрой, выклянченной утром у матери якобы на покупку дефицитных учебников по бухучету.
Над кассой висело объявление «Экскурсовод работает только при наборе группы».
Когда влюбленные подошли к смотрителю, протянув билеты, он отложил кроссворд и констатировал:
— Двое уже группа. Можно работать.
Видимо, с кроссвордом ему было скучновато и очень хотелось продемонстрировать кому-нибудь свои познания в области насилия и жестокости.
— Да мы, в общем-то, и сами посмотрим, — сказал Вадик.
— Поверьте, молодые люди, вы не пожалеете. — Он решительно вышел из-за стойки и зачем-то вытащил из кармана пиджака огромные плоскогубцы.
Экспозиция занимала всего три зала. В каждом своя эпоха. Реклама не врала, палачи и душегубы присутствовали во всей красе. Иван Грозный, Емелька Пугачев, Петр Великий, Генрих Восьмой… Разумеется, Джек, он же Потрошитель. Терминатор и Фредди Крюгер. Как живые.
В задачу экскурсовода входило объяснять, кто есть кто, хотя это и так было понятно из табличек. Но какова стоимость билета, такова и экскурсия. Знания не отличались глубиной. Фамилия, должность, количество жертв. Когда переместились во второй зал, выяснилось, зачем нужны плоскогубцы. В целях экономии электрической энергии, освещался только тот зал, где находилась публика, в остальных экскурсовод свет выключал. А выключатель в третьем зале барахлил, и без плоскогубцев его было не провернуть.
Когда лектор с придыханием докладывал о проделках украинского маньяка Чикатило, тоже отлитого в воске, на вахте зазвонил телефон. Пенсионер извинился и сказал, что скоро вернется. Уходя, по привычке вырубил свет плоскогубцами и захлопнул дверь зала на защелку. Наверно, чтобы экскурсанты не умыкнули какой-нибудь экспонат и дослушали лекцию.
Остаться в компании не самых приличных людей, да еще практически в темноте, испытание не для участников «Последнего героя». Свет пробивался лишь из небольшого круглого окошка под потолком. Восковые фигуры казались живыми людьми. Чикатило сверкал стеклянным глазом. Сейчас они начнут шевелиться, затем выставят руки вперед и, мерзко улыбаясь, пойдут на тебя, сжимая кольцо. Это же западня! Фильм ужасов! Как же они сразу не поняли! Дед сам маньяк! Будет записывать все на скрытую камеру и выкладывать в Интернете.
