Владимир Кунин - Возвращение из рая
«Е-мое и сбоку бантик! — подумал я. — Только бы он действительно не разгрыз этот пластиковый пакет — щедрый дар нашего знакомого Слона!..»
Так как я был совершенно не убежден, что сквозь металл автомобильного багажника Браток что-нибудь разберет из шелдрейсовского языка, на котором мы разговаривали с Бобом и Джеком, я сказал Братку по-Животному, стараясь четко выговаривать каждое слово:
— Ты меня слышишь, Браток?
— Что ж у меня, уши говном залеплены, что ли? Вы, Шеф, иногда такое скажете... — ответил мне Браток из багажника.
— Сиди там и не подавай признаков жизни, — сказал я. — Когда народ рассосется, мы тебя заберем отсюда. Понял?
— О’кей! — вдруг нахально сказал Браток.
— Да!.. И не вздумай прокусить тот пластиковый пакет, который мы с тобой запихнули в бумажный мешок!.. — напомнил я.
— Не держите вы меня за лоха, Шеф! И вообще — не менжуйтесь. Нет проблем. Все будет тип-топ! — ответил мне Браток из багажника «линкольна».
А мы с Питом, Бобом и Джеком направились в наше бунгало.
Только помощники Пита остались со все еще ржущими журналистами и фотографами...
* * *В наш садик мы выходить не стали. Расселись прямо в гостиной. Для Пита, Боба и для себя Джек принес из холодильника запотевшие банки облегченной колы и пива «Бадвайзер».
Мне же Джекочка приволок слегка подогретое в микроволновой печи трехсполовинойпроцентное молоко. Знает, что я ничего ледяного не пью!..
Но только Пит открыл рот, чтобы начать говорить что-то явно очень важное (я это просто кончиками усов прочувствовал!..), как Джек молча показал ему на потолок, обвел рукой все стены этой роскошной комнаты и приложил палец к губам.
Пит вытащил из заднего кармана брюк блокнот, быстро написал в нем всего одну фразу и дал ее прочитать Джеку и Бобу. Кстати, по запарке подсунул и мне блокнот под нос...
Что было, к моему вечному стыду, — полнейший бесполезняк! Черт подери, да когда же у меня выберется свободная минутка, чтобы научиться читать и считать?! Уж сколько раз Тимурчик мне предлагал свои услуги в качестве педагога! А то ведь все — на глазок, все — по Интуиции...
— Что там написано? — тихо спросил я у Боба.
— Там написано: «...я этих поганцев во все дырки! Пусть слушают. Им это очень полезно», — ответил мне Боб.
— Значит, так, — вслух сказал Пит. — Все телефоны, по которым они должны тебе, Джек, звонить, уже стоят на НАШЕЙ прослушке с магнитозаписью и дигитальными определителями номеров и адресов абонентов. Это раз. Во-вторых, вся семья твоего брата, Джек, профессора Морта Пински, выехала из Пасадины, с Гарфилд-авеню на отдых вместе с сыном, женой сына и внуками. Так что ты увидишь их не скоро, Джек. А дом Морта уже находится под постоянным наблюдением одной славной компашки из нашего отдела по борьбе с терроризмом. Там очень обученные ребятишки! Тут никаких неясностей...
Пит оглядел стены гостиной, пол, потолок, словно хотел убедиться, что его хорошо слышат те, кого сейчас нет в этой комнате...
— Непонятно только одно, — чуть громче обычного сказал Пит вслух. — На кой черт им так нужны эти два паршивых гастролера? Тем более что одного из них, они же САМИ И ПРИСТРЕЛИЛИ в полицейской палате тринадцатого этажа Медицинского центра! Интересно, что за этим стоит? Если они хотят получить живого — можно предположить, что тот несет в себе какую-то необходимую ИМ информацию. А вот дохляк-то ИМ зачем? Вот что я хотел бы понять.
Пит покрутил пальцем в воздухе, словно хотел указать на все встроенные в стены и потолок микрофоны (которых, может быть, и вообще не было!..), набросал несколько слов в блокноте.
«Я не очень переигрываю?» — по-шелдрейсовски прочитал мне Боб.
Джек молча показал Питу большой палец, а Боб тоже черкнул несколько слов в этом же блокноте.
— Что ты ему написал? — спросил я.
— Что он составил бешеную конкуренцию Роберту де Ниро, Аль Пачино и Харрисону Форду и вполне может рассчитывать на «Оскара».
— Я думаю, что они хотят его зачем-то опознать, — задумчиво проговорил Джек. — А вы подготовили труп этого жулика?
— Подготовили как надо. — Пит даже разыграл немую мимическую сценку, показывая, как прострелили труп того Казахского Немца, чтобы все видели входное пулевое отверстие. — Возни было до чертовой матери! Этого мертвяка нужно же было посадить в машину... А он не гнется! Так его заморозили в нашем морге. Перекатили его в лабораторию прозекторской и чуть ли не час струей пара под давлением оттаивали тазобедренные и коленные суставы этого дохлого болвана, чтобы придать ему сидячее положение. И все это делается только для того, чтобы ОНИ могли бы взглянуть на него и убедиться, что ухлопали не того, кого нужно!
— Нет, Пит, — возразил ему Джек и тоже показал в потолок и обвел пальцем стены гостиной. — Вы это сделали для того, чтобы ни один волосок не упал бы с головы вашего Ребенка!
Тогда Пит подмигнул Бобу и Джеку и сокрушенно произнес в воздух:
— Жаль, что мы не смогли зафиксировать их первый звонок к тебе в машину, Джек. Как это мы прошляпили — ума не приложу... А ведь они наверняка звонили из своего дома. Или если они не полные идиоты, то из любого уличного автомата рядом со своим местом обитания...
— Что с теми российскими мусульманами, которых повязал Джек в лавке, откуда пропал Тим? — спросил Боб.
— Они пока у нас в отделе. Ребята раскололи их до ширинок...
— Там одна женщина, — заметил Джек.
— Значит, ее — до прокладки, — ничуть не смутился Пит. — С нашими клиентами познакомились в мечети, где-то в районе Калвер-Сити...
— Я знаю, где это, — сказал Боб. — Мечеть очень красивая. Построена на деньги какого-то шейха из Саудовской Аравии. Я пару месяцев тому назад брал там одного идиота, который стрелял по машинам на фривеях. Развлекался, так сказать... А что с этими из лавки?
— Случайные люди... С нашими клиентами виделись всего два раза: первый — тогда у мечети, а второй — вот сегодня утром...
— Значит, ТЕ, которые нам звонили, пасли нас с Тимом от самого отеля, — покачал головой Джек.
— Вы подъехали к лавке со стороны Сансет-бульвара? — спросил Пит.
— Да.
— Ну а они подкатили к этой же лавке по Ферфакс-авеню! — сказал Боб. — Как я и думал. И видимо, сильно пугнули этих лавочников.
— Нам своих засранцев мало! — зло процедил Джек. — Так нам еще и импортируют всякую шваль со всех концов света!.. Как эти-то из Дагестана сюда попали?
— Точно так же, как они попадают к вам в Нью-Йорк! — усмехнулся Пит. — Еще дома покупаются липовые еврейские документы, организовываются фальшивые «родственники», уже живущие здесь, а наша замудоханная эмиграционная служба тут же заваливается перед ними на спину и поспешно раздвигает ноги, заранее готовая к употреблению. Как же, «страдальцы» прибыли из «Империи зла»! А потом мы у них находим помповое ружье под прилавком...
Пит посмотрел на часы и сказал в потолок:
— Если мы имеем дело не с обычной наглой шпаной, а с людьми, считающими себя посланцами Аллаха, подлинными борцами джихада и настоящими воинами газавата, то через несколько секунд у нас здесь должен прозвучать телефонный звонок. Сейчас мы в одинаковой степени нужны друг другу.
Поймав мой, видимо, сильно туповатый, ни хрена не понимающий взгляд, Боб быстро и кратко попытался мне что-то объяснить:
— «Аллах» — мусульманский Бог, «джихад» — борьба за веру в Аллаха, «газават» — священная война во имя Аллаха...
Не поняв ни единого словечка, я все-таки поблагодарил Боба и только собрался его еще о чем-то спросить, как этот вопрос был начисто вышиблен из моей башки мелодичным телефонным блеянием.
Я почувствовал, как напряглись Боб, Пит и Джек. Не увидел, а только почувствовал. Так же, как почувствовал, что хвост мой помимо моей воли стрелочкой вытянулся во всю длину, а кончик его мелко-мелко затрясся!..
На большом телефонном пульте последней модели с кучей разных технических прав и обязанностей (это мне Тимурчик рассказывал...) Джек нажал кнопку «громкой связи», чтобы все могли слышать, что будет говорить звонящий нам Тип, и только после этого сказал во встроенный в пульт микрофон:
— Сержант Пински.
— Дай мне лейтенанта Морено, — проговорил каркающий голос с дурным английским произношением.
Пит пододвинулся к микрофону:
— Слушает лейтенант Морено.
— Ты прав, лейтенант, — проговорил телефонный пульт в нашей гостиной. — Вы действительно имеете дело не с вашей обычной американской шпаной, а с настоящими воинами газавата. Я уже объяснял это твоему дружку из Нью-Йорка. Вы слушаете нас, а мы, как видишь, отлично слушаем вас. Вас, сидящих в «Беверли-Хиллз-отеле»! Рассказать кому-нибудь — никто не поверит.
— Где ребенок? — прервал его Пит.
— По нашим законам мальчишка в двенадцать лет уже не ребенок, а мужчина. И может быть казнен, как взрослый. Но ваш парень пока прекрасно отвечает на все вопросы...
