Владимир Кунин - Кыся
Куплен я был самым роскошным образом! За столом — с остатками пирожных, свежим кофе и каким-то фантастическим шампанским, которое оказалось у фон Тифенбаха в его «Роллс-Ройсе».
Он вручил Эриху конверт с десятью тысячемарковыми бумажками и сказал, что в доме, к сожалению, не было больше денег, а в его банке — обеденный перерыв. Было всего девять тысяч, и ему пришлось взять у кухарки тысячу из продуктовых денег. Но он посчитал, что лучше ему заплатить герру Шредеру «кэш» — то есть наличными. Ибо, если он, фон Тифенбах, выпишет герру Шредеру чек даже на большую сумму, то Шредеру придется уплатить государству пятьдесят процентов налога! В итоге в руках уважаемого герра Шредера останется значительно меньше десяти тысяч марок…
Он, фон Тифенбах, отлично понимает, что за такого Кота десять тысяч цена, прямо скажем, невысокая. Поэтому он хотел бы что-нибудь сделать для всей столь симпатичной ему семьи Шредеров. При этом он так посмотрел на Хельгу, что Руджеро чуть не прокусил ему сонную артерию.
Ошалевший от такой неожиданно большой суммы и от непосредственного присутствия в его доме самого Фридриха фон Тифенбаха, Эрих пролепетал, что он очень благодарен герру фон Тифенбаху, но больше им ничего не нужно. К этим десяти тысячам они с сестрой и компаньоном постараются за зиму приработать еще немного и тогда смогут весной начать ремонт дома сменить отопительную систему и перестелить черепицу на крыше.
Когда фон Тифенбах это услышал, он буквально просиял!
Он метнулся в прихожую, выхватил из своей старенькой меховой курточки небольшую телефонную трубку без шнура и вернулся за стол.
— С тех пор, как появились вот эти спутниковые «сотовые» телефоны не могу запомнить ни одного номера наизусть! — рассмеялся он. — Я сразу же их кодирую в память телефона и запоминаю всего одну цифру. Для старых маразматиков вроде меня — неоценимая штука! Сейчас мы позвоним одному мому знакомому — он владелец крупнейшей в Германии строительной фирмы, и если мы его разыщем, я попробую вам все-таки чем-нибудь помочь…
Фон Тифенбах нажал кнопку в своей маленькой трубочке, подождал соединения и сказал:
— Говорит фон Тифенбах. Пригласите к телефону герра Крюгера, не откажите в любезности. Ах, он в Гамбурге? Превосходно! В таком случае, разыщите его и скажите, что с ним хочет говорить Фридрих фон Тифенбах. Я подожду у телефона…
Он разлил всем шампанское и спросил профессора фон Дейна:
— Как вы посмотрите, Фолькмар, если я выпью еще немного шампанского?
— Я — положительно, — ответил профессор. — А вот как посмотрит на это полиция…
— Честно говоря, Фолькмар, в Мюнхене полиция меня вообще не останавливает. По всей вероятности они знают все мои автомобили, и, кроме всего, — у меня очень дисциплинированный шофер! А вот однажды, лет двадцать тому назад, когда я сам сидел за рулем, во Франкфурте… Прошу прощения, я потом доскажу эту забавную историю… Алло! Гюнтер? Здравствуйте, Гюнтер. Это фон Тифенбах. У меня к вам маленькое поручение…
Фон Тифенбах порылся в карманах джинсов и вытащил скомканный листок бумаги с адресом дома Шредеров и рекламную листовку с моей рожей и номерами телефона и факса в Оттобрунне.
— Какого черта вы торчите в Гамбурге? Ах, вы проводите совет директоров!.. Достойное и уважаемое занятие. Записывайте, Гюнтер.
Фон Тифенбах продиктовал в Гамбург адрес и телефон Шредеров, и сказал:
— Пожалуйста, Гюнтер, завтра пришлите своих экспертов по этому адресу, предварительно согласовав с хозяевами дома удобное для них время. Составьте проект и калькуляцию реконструкции всей отопительной системы, замены крыши и… всего, что найдут необходимым ваши специалисты. И сразу же начинайте работы. Все счета ко мне. И, пожалуйста, извинитесь за меня перед всеми своими директорами… Вернетесь в Мюнхен — приходите ко мне ужинать. Я вас кое-кому представлю. Чу-у-ус!..
Таня посмотрела на меня, усмехнулась и вдруг произнесла любимую поговорку Водилы:
— Здравствуй Жопа-Новый-Год, приходи на елку!
Фридрих фон Тифенбах услышал русскую речь и моментально повернулся к нам:
— Что вы сказали?
Таня рассмеялась и по-немецки пояснила фон Тифенбаху:
— Это шутливо перефразированная русская пословица — «Здравствуй, Дедушка Мороз, приходи на елку!». Так у нас в России дети приглашают Санта-Клауса на Рождественские праздники. А тот приносит им мешок с подарками. Вроде вас, Фридрих.
Черт меня побери! Я даже и не подозревал, что Таня знакома с ним настолько, что может называть его просто «Фридрих». Кажется, его друг-приятель профессор фон Дейн прочно занял место, когда-то принадлежавшее нейрохирургическому казаху со странноватой фамилией — «Левинсон»…
Фон Тифенбах внимательно выслушал Танино вольное толкование пословицы, и, недобро ухмыльнувшись, жестко произнес:
— Вы ошибаетесь, Таня. Мне далеко не всем детям хочется делать подарки к Рождеству.
* * *Тогда, в тот последний день в Оттобрунновском доме Шредеров, я буквально кончиком хвоста ощущал, как Фридриху фон Тифенбаху не терпится послать всех, включая мою дорогую подругу Таню Кох, к чертям собачьим и, наконец, остаться со мной вдвоем!
Уже тогда, когда при знакомстве мы обменялись с ним всего одной-двумя ничего не значащими фразами, я сумел по достоинству оценить его подлинно интеллигентную сдержанность.
Узнав, что мы можем с ним КОНТАКТИРОВАТЬ, — он не впал в мистический восторг, как Таня Кох, не устроил паническую истерику, как Эрих Шредер, — Фридрих фон Тифенбах воспринял КОНТАКТ как подарок судьбы, хвастать которым перед посторонними людьми было бы элементарно неприлично.
Он внимательно и терпеливо выслушал все наставления Хельги по «содержанию Кота в доме», кое-что даже записал и попросил разрешения изредка звонить, если у него возникнут кое-какие вопросы. И мы стали прощаться.
Эриху и Руджеро я, при всех своих иногда возникавших претензиях, был все-таки безмерно признателен и поэтому разрешил им слегка потискать меня и потереться носами о мою морду. А плачущую Хельгу, к которой у меня не было никаких претензий, я даже несколько раз лизнул в щеку, успев перехватить ревнивый взгляд Тани Кох.
— Вы тоже в Грюнвальд, Фолькмар? — спросил фон Тифенбах уже у машины.
— Нет, Фридрих, — ответил профессор. — Мы с фрау Кох должны обязательно быть в клинике. У нас вчера был тяжелый операционный день, и сегодня мне нужно посмотреть парочку наших больных.
— Не занимайте вечер, — сказал фон Тифенбах и раскрыл передо мной дверцу своего «Роллс-Ройса». — И не отпускайте фрау Кох. Вполне вероятно, что у меня возникнет одно забавное предложение на вечер. Где вас искать?
— Клиника, автомобиль, дом… Все три мои номера есть в вашей волшебной трубочке.
Профессор помахал мне рукой, а с Таней мы просто расцеловались. Я даже успел спросить ее на ухо:
— У тебя так все серьезно с фон Дейном?
— А черт его знает… — ответила она. — Пока, вроде, да. Ты наворожил, что ли?
— Нет. Этого я не умею. Тут я абсолютно ни при чем, — сказал я и прыгнул на кожаное переднее сидение «Роллс-Ройса».
Интересно, можно ли от Мюнхена до Санкт-Петербурга доехать на «Роллс-Ройсе» без парохода? Просто по суше…
* * *— Я могу обращаться к вам на «ты»? — спросил меня фон Тифенбах, как только мы отъехали от Шредеровских ворот.
— Да, конечно! — сказал я. — Только на «ты». А мне как быть?
— То есть?.. — не понял он.
— Ну, как я должен к вам обращаться?
— Ну, если я тебе говорю «ты», то, как ты должен обращаться ко мне? Естественно, тоже на «ты» и по имени. «Фридрих» — и все! Да, кстати… В этом умилительно фальшивом документе, который мне передал синьор Манфреди, стоят два твоих имени — «Мартин» и «Кися». А на самом деле?
— Это единственные два слова правды, напечатанные в этой бумаге. И то с ошибками. Не «Мартин» и «Киса», а «МартЫн» и «КЫся».
— Мар-тЫ-иин… с трудом попробовал выговорить Фридрих и тут же отказался от дальнейших усилий. — Нет! Это мне просто не по возрасту. А нельзя ли мне называть тебя «Мбртин»?
— Нет, — решительно сказал я. — Тогда попробуй — «КЫ-ся»… Это такое простонародное имя. И, пожалуйста, смотри на дорогу. Мы сейчас чуть не врезались в стоящий автобус…
— Ах, прости меня, ради Бога! Как ты сказал? Повтори еще раз.
— КЫ-ся.
— КЫ-ися… Так?
— Ну, почти так, — пожалел я его. — Попробуй еще раз. Без «и».
— Кы-ся… Кы-ся… Кы-ся!..
— Гениально! — сказал я. — А теперь не делай паузу между «Кы» и «ся». Попробуй сказать слитно — «Кыся»…
— КЫСЯ! — превосходно выговорил Фридрих фон Тифенбах.
— Блеск! — восхитился я. — В качестве комплимента могу сообщить тебе, что даже в России трудно найти образованного и интеллигентного Человека, который с легкостью произносил бы русские слова или названия на полуграмотном общенародном диалекте. Матерными ругательствами все овладели в совершенстве, а вот подлинное просторечие — не дается! Все какая-то анекдотичная стилизация. Порой это так раздражает…
