Сергей Романов - Байки под хмельком
— Но ты же код какой-то нашептал…
— Ну нашептал. Фокусник в цирке тоже что-то шепчет, когда бабу пополам распиливает. И когда склеивает — тоже шепчет. Вот и мы будем шептать, если клиент нас на раскодировку пригласит. Мне ведь все равно: что кодировать, что раскодировать — сумма гонорара от этого не меняется.
В течение дня мы успешно избавили от алкоголизма ещё двух клиентов, затем заехали в аптеку и пополнили запасы хлорэтила. Сущие копейки…
ТорпедоносцыТорпедоносцы бывают не только на море. Вы и не замечаете, что каждый день встречаетесь с торпедоносцами. В метро третесь о них боками, наскакиваете на улице, в магазине (только не в ликеро-водочном) уводите из-под носа последний творожный сырок. Потому что бросить пить горькую, торпедоносцы переходят на молоко и творог. Но вы их не узнаете. Хотя если приглядеться повнимательнее в незнакомом человеке все-таки можно узнать торпедоносца. По кровяным прожилкам на носу, по трясущимся пальцам на руках. Это издержки злоупотребления огненной воды.
Митя сказал, что сегодня мы едем ставить «торпеду».
Клиент нас встретил с распростертыми объятиями: «Я мыслю, следовательно похмелился!». Жена подтвердила:
— Доктор, он с утра уже успел принять. Можно ему в таком состоянии делать угол?
Митя махнул рукой — можно. Клиент плоско шутит:
— Кто к нам с пивом пришел, тот сейчас за водкой побежит…
— Сейчас я с него спесь быстро сброшу, — шепчет мне на ухо Митя и достает из переносной аптечки одноразовый шприц.
— Ну, что, хочется большого и светлого? А вокруг все маленькие и черные? — обращается он к пациенту, — Так будем делать укол? Или наше прибытие считаем ложным вызовом?
— Обижаешь, командир. Коли!
Через пятнадцать минут «весельчак» лежит на кровати с вытаращенными как у камбалы глазами. Он уже дважды обмочился, но не может ни говорить, ни пошевелить ни рукой ни ногой. Хотя прекрасно всех видит и слышит.
Митя пугает жену и неподвижного клиента:
— До нашего прихода он успел остограммиться? Успел. А теперь я ему ввел антиалкогольную сыворотку. Вот его и парализовало. Через пару минут начнется удушье, а ещё через пять, если не ввести противодействие…
— Вводите, доктор, скорее же вводите противодействие! — почти кричит женщина.
Митя не заставляет себя долго упрашивать и обламывает горлышко у новой ампулы…
Он резко бросает «Ауди» из стороны в сторону, обгоняя одну за одной «Жигули» и «Волги» и дико хохочет:
— Если человек по-настоящему хочет жить — медицина бессильна! Если он от природы дурак — опять же бессильна. Поэтому наш контингент — полупридурки, измученные «нарзаном».
В принципе, я с ним согласен.
Нашего клиента мы «торпедировали» веществом, которое обычно анестезиологи применяют перед операцией. Лекарство подавляет у больного все существующие рефлексы. И уже через три минуты после инъекции, больной на четверть часа попадает в полную прострацию. Он «зеленеет», дышать становится все труднее и, когда, кажется, что жизнь покидает его, «нарколог» протягивает ему спасительную ниточку в качестве кислородной подушки.
Фомам неверующим сразу после укола на язык капают из пипетки пару капель чистого медицинского спирта, и опять же через две минуты алкаш оказывается в полной прострации. Хотя от спирта здесь ничего не зависит. Даже санитар знает, что и без спирта бы «откидной» эффект получился бы тем же самым. И если через пять минут после того как «смерть» отступит, дернуть стакан того же спирта, больной останется жив и здоров. Но эффект! После испытанного точно года весь срок в сторону бутылки и не посмотришь.
— Расписку с него взял? — спрашивает Митя.
— И сто баксов тоже, — отвечаю я.
ЭсперальУ крутых и богатых в моде, как и в конце 70-х годов, — только «эспераль». Слово так созвучное, к примеру, с эсперанто. Сравнимое разве что с Эммануэлью. Слово, которое прямо-таки доводит до настоящего экстаза. Как и несколько десятилетий назад «эспераль» привозили из-за рубежа и вшивали только избранным. «Лягте, пожалуйста, на животик. Будьте добры, приспустите пижаму. Ах, чудненько! Сейчас сделаем обезболивающий укольчик… В течение нескольких секунд в верхней части ягодицы или на спине делается небольшой надрез скальпелем, из импортной коробочки вынимается волшебная таблеточка и заталкивается в мышцу. Теперь два-три шва и забудьте о вкусе ликеров и шампанского.
Вшивать «эспераль» было престижно. Нынешние богатые алкоголики, когда узнают, что к услугам эсперали прибегал сам Владимир Высоцкий, — ни о каких других средствах больше и слышать не хотят.
— Ага, сейчас я им, настоящую эспераль буду ставить! — ухмыляется ветеринар Митя, вытаскивает затейливый пузырек с этикеткой на французском языке и достает из него желтую-прежелтую таблетку фурацилина, которая по форме и цвету почти нисколько не отличается от дорогого оригинала. А самое главное — абсолютно безвредна. Потому как отечественный фурацилин никому ещё зла не причинял.
Совершенно лысый нувориш, с килограммовой золотой цепью на шее и платиновым крестом, крутит толстым задом, а Митя прямо-таки брызжет любезностью:
— Штанишки свои «Адидас» можете ниже спустить. Вот так. Хорошо! — он ставит на тумбочку перед самым носом богатого клиента темно-коричневый пузырек с фурацилиновой подделкой и, убедившись, что пациент с трудом ознакомился с надписью на английском языке, неуловим движением извлекает отечественный медпрепарат. Умело накладывает три шва и забирает баксы, протягивает визитку, — Если что — вот мой телефон.
И Митин сотовый, словно услышав, что о нем заговорили, дребезжит такой же поддельной как и фурацилиновая эспераль музыкой.
— Алло? — говорит Митя, слушает и улыбается в мою сторону. Выключает телефон и говорит, — Едем! Быстрее. Помнишь того, закодированного? Просит во что бы то ни стало снять код.
— А ты его помнишь? — ехидно улыбаюсь я.
— Сейчас по стаканчику пропустим и вспомним. Беда-то какая… Кстати, ты не забыл развезти объявления в рекламные газеты? Что-то в последнее время у нас появилось много конкурентов…
2000 г.
Братья меньшие
Наш сосед по этажу — законченный алкаш. В его однокомнатной квартире лишь стол на кухне, табурет, да кровать в комнате с серым от грязи матрацем. Впрочем, к его благосостоянию можно прибавить ещё тощего кота, такого же серого, как и матрац. Сосед так и зовет его: «Серый, Серый, кис-кис-кис. Иди похмеляться будем!» Кот тоже хронический алкоголик. К столу его и приглашать не надо. Увидев бутылку, — тут как тут. Оприходовав спиртное, вместе с хозяином и засыпают на единственной кровати. А по утру начинается концерт. Сосед бегает по квартирам в надежде занять на опохмелку, а Серый бродит по подъезду, с «бодуна» царапается во все двери, орет истошно, также выпрашивая хоть каплю спиртного. Причем, если кто и решит избавить котяру от похмельного синдрома, то выносит в блюдце только водку. Ничего другого Серый не признает.
Наверное, каждому из нас не раз приходилось видеть братьев наших меньших в пьяном состоянии. Многим знакомы случаи, когда почитатели «зеленого змия» иногда специально, а иногда и по доброте душевной спаивают своих питомцев. А таким, как наш сосед, которым в одиночку пить скучно, наливают дозу и своему четвероногому другу. Так сказать, для душевной беседы, мол, только ты меня и понимаешь.
Зоологи и ветеринары знают, что привыкшие к спиртному братья наши меньшие, довольно-таки быстро превращаются в настоящих алкоголиков. Причем, пьют не только кошки и собаки. И слоны, и медведи, и лошади, и свиньи, и попугаи, и даже… пчелы.
Один пчеловод-любитель слил из бака остатки медовухи рядом с пчелиными ульями. А через несколько дней почти совсем не обнаружил в сотах меда. Пчелы каждый день летали не на «работу», а за похмельем, напрочь забыв о своих прямых обязанностях.
Порой человек сам становится заложником своей доброты. Куда выкидывать ягоды от перебродившего вина? Свиньям, курам, уткам… А ведь бывали случаи, когда те же свиньи, «нахрюкавшись» остатков самопального алкопроизводства, даже выламывали ворота винокуренного завода.
В другой деревне, также наглотавшись остатков браги, взбрыкнули куры, устроив между собой жестокую драку. А окосевший петух, шатаясь, вышел на дорогу и был раздавлен автомобилем.
Феномен пьянства среди животных изучали специалисты-зоологи. Например, американский врач М. Прюитт долгое время наблюдал за братьями меньшими и заносил в свой дневник забавные случаи о животных-алкоголиках. Он знал многих собак в городе, которые бегали из бара в бар, выклянчивая у посетителей глоток виски. Иногда врач, сжалившись над состоянием четвероногих, сам и похмелял их. До поры до времени. Пока чуть было не пострадал от пьющего запоем пса, которому не терпелось получить от благодетеля порцию алкоголя.
