Дмитрий Быков - Статьи из газеты «Труд»
С женщиной приятно спать. Женщина жертвенна. Она не настаивает на силовых решениях и всегда ищет гибкие способы разруливания. Женщина следит за собой, меньше жрет, лучше пахнет, реже храпит. Женщина не разбрасывает носки и вообще чаще всего их не носит. Женщина не быкует, не настаивает на своей крутизне, не упирается рогом, а если ей что-нибудь надо — просто звонит кому надо. Женщина отважна и не склонна к конформизму, поскольку не боится, что ей набьют морду. В общем, женский мир, каким он постепенно становится в эпоху глобализма и сетевых сообществ, будет менее груб, более ароматен и несравнимо более аккуратен.
Роль женщины в современном мире растет с каждым годом, и это ужасно, потому что женщине присуща переменчивость, кокетливость, ветреность. Женщина по природе эгоистична, понятие о долге у нее часто подменяется понятием о личном благе, а людей она оценивает только по тому, насколько они могут быть ей полезны. Влюбленная женщина способна к самопожертвованию, но ничего не соображает, а невлюбленная руководствуется только соображениями личной выгоды. С женщиной никогда толком не выспишься.
Женщина не любит и не умеет бороться за место под солнцем и добывает его сомнительными способами, вертя чем надо или звоня кому надо. Она корыстна и не верит в абстракции. Женщина знает, что ей никогда не набьют морду, поэтому позволяет себе нижепоясные оскорбления и безнравственные поступки. Своим оружием женщина сделала слабость, и потому женский мир, каким он постепенно становится в эпоху глобализации и интернета, отторгает сильного и поощряет слабейшего.
Все сказанное совершенно верно, я сам так думаю десять раз на дню и даже чаще, поскольку вообще, слава богу, пока еще много думаю о женщинах. Мир в самом деле становится все более женским, и потому я не в состоянии по-мужски раз и навсегда выбрать между этими двумя позициями. Чье общество предпочесть — я тоже окончательно не разобрался. Я никогда не буду спать с мужчинами, но никогда не буду пить с женщинами. Мне проще работать с мужчинами в газете (они быстрее и лучше пишут), но с женщинами на радио (они быстрее и лучше говорят).
Мачизм хуже феминизма: конечно, все фанаты своего пола еще большие дураки, чем фанаты своей национальности, но женщина в силу своей изменчивости может поумнеть, такие случаи бывали, а мужчина в силу своей принципиальности — вряд ли. Однако феминизм хуже мачизма, поскольку умной феминистки я не встречал ни разу, а умные мачо вроде Хемингуэя иногда случайно получаются. Я допускаю, что мужчины лучше готовят и наверняка лучше подметают, но поди заставь их это сделать. Короче, занять однозначную позицию в вопросе «кто симпатичнее» мне не удается уже больше сорока лет, и вряд ли в оставшиеся мне годы, сколько бы их ни было, я приду к формуле, которая бы устраивала обе моих души. Хотя если вдуматься, такая формула есть. Кто может обойтись без женщин — пусть обходится, а кто не может — пусть молчит. С праздником, дорогие подруги, будьте счастливы.
№ 37, 4 марта 2010 года
Пролетели
Занос вправо компенсируется виражом влево, увлечение политкорректностью уравновешивается триумфом консерватизма, кассовый успех по-прежнему не тождественен идеологическому триумфу, а тому, кто мысленно уже держит Бога за бороду, Господь отвешивает ненавязчивого, но своевременного пенделя, чтоб знал свое место.
Получив 11 лет назад 11 «Оскаров» за «Титаник», Кэмерон никого особенно не раздосадовал, поскольку снял картину, в самом деле угодившую всем. Это было и кассово, и трогательно, и массово, и талантливо, и технологично, и человечно. «Аватар» с его девятью номинациями взял три второстепенных «Оскара», и это показательно: фильм, якобы открывающий новую эру в истории кино, проиграл традиционной, реалистической, умеренно патриотической, но уж никак не пацифистской военной драме Кэтрин Бигелоу «Повелитель бури».
Не сказать, чтобы «Повелитель» оправдывал иракскую войну: в Штатах вообще давно не делают грубо-идеологизированных картин. Больше того: слоган «Война — наркотик» вполне адекватен. Тема «простого парня на войне», который не отличается особым патриотизмом, но честно делает свое дело, присутствует во множестве картин, и Бигелоу никаких америк не открыла. Но в споре с «Аватаром», — где такой же честный парень в конце концов, отрекается от «корпорации» и берет сторону противника — успех «Повелителя» принципиален. Это победа цивилизации над апологией природности, мужества над пацифизмом, но главное — реализма над аттракционом.
Никаких исключительных художественных достоинств у «Повелителя» нет — это такая же хорошая честная работа, как работа сапера в Ираке, хотя саперу не в пример труднее. Однако это все же кино, сделанное средствами кино, с настоящим напряжением и невыдуманным конфликтом. На фоне «Повелителя» страсти «Аватара» отчетливо отдают комиксом. Плоская, хотя и фантастически красивая сказка Кэмерона безоговорочно пасует перед действительностью, перед неоднозначностью реальных проблем и выборов, перед недетскими вопросами и живыми персонажами.
В России «Аватар» вызвал безумный восторг именно апологией финального перехода на чужую сторону: вопли о том, что на фиг такую Родину, сливались с визгом «Наши так не смогут никогда». Боюсь, именно поэтому мы живем так, как живем. В Штатах кассовый успех «Аватара» не обманул экспертное сообщество. Дело не только в том, что фильм Кэмерона слишком рано и самонадеянно обозначил тупик «белой цивилизации» — она не собирается сдаваться и вылезала и не из таких тупиков. Дело в том, что пресловутая «новая эра» в истории кино не состоялась — виртуальный мир с его предсказуемыми драмами не заменит жизнь, а кино, пытающееся работать с реальностью, никогда не проиграет компьютерному эксперименту.
Короче, Америка — по крайней мере лучшая ее часть — приняла «Аватар» далеко не так восторженно, как Россия. Нынешний «Оскар» — едва ли не единственный, когда мое мнение почти целиком совпало с решением академиков. Еще и в том, кстати, что черноватая пародия Тарантино на военное кино «Бесславные ублюТки», не слишком остроумная и стилистически небезупречная, тоже по всем статьям проиграла простой, честной и добротной драме. Хороший щелчок по слишком высоко задранным носам. В том числе местным.
№ 40, 11 марта 2010 года
Эволюция forever
Опрос британских школьников выявил удивительные факты.
Выяснилось, что телефон изобрела ныне действующая королева. По крайней мере так думает каждый десятый. Оказалось также, что Ньютон открыл огонь. Не в том смысле, в каком открывает его артиллерия по врагу, а в том, в каком Дарвин открыл электричество. Некоторые из них, по крайней мере, полагают, что до него электричества не было. Тот факт, что он открыл происхождение видов, никому в голову не приходит: зачем открывать то, что и так есть?
Думаю, аналогичный опрос сегодняшних российских школьников выявил бы сенсации куда более ослепительные. Я догадался об этом, когда три года назад первокурсница журфака, явившаяся ко мне на практику, всерьез заявила, что «Гамлет» — маленькая трагедия Пушкина. Большинство моих школьников ничего не слышали о первых двух русских революциях, имеют самое туманное понятие о культе личности и вовсе никакого об античности. Но никаких сетований на этот счет вы не дождетесь — происходит нормальный выход на поверхность того давно уже предсказанного факта, что вместе с ХХ веком завершился очередной этап развития человечества.
Поменялась, по-умному говоря, парадигма. Наши дети не знают предыдущей истории человечества потому, что она для них неактуальна. Можно бы, конечно, сказать, что современному ребенку приходится знать слишком много вещей о современности, информационная насыщенность которой беспрецедентно высока, и маленьких его мозгов не хватает, чтобы вместить подробности прошлого. Но это не так, и в глубине души мы отлично это знаем. Человек устроен разумно, это еще Дарвин открыл: у него постепенно отмирают ненужные способности. Раньше он умел добывать огонь кресалом, а потом изобрел спички. Раньше надо было помнить массу фактов и подробностей, а теперь изобрели интернет, и при самых простых навыках вы за минуту или две можете узнать, что телефон изобрел Александр Белл.
Знание этого факта не сделает вас ни умнее, ни нравственнее. Что касается истории и культуры, приходится признать несколько более универсальную и радикальную вещь: предыдущая история человечества завершилась коммунизмом и фашизмом, то есть буквальной реализацией двух великих утопий: христианской и оккультной. Выяснилось, что христианская может осуществиться лишь в отдельно взятой душе, а оккультная с неизбежностью ведет к безумию. Боюсь, что и демократическая утопия на наших глазах упирается в тупик, хоть и не столь очевидный. Человечество нащупывает новые выходы из этих закоулков. Мировая культура предыдущего тысячелетия, которая как раз и привела в эти тупики, перестает быть значимой для детей.
