Валерий Сенин - Похождения красавца-мужчины, или Сага об ОБухаре
Я купил в кассе билет на электричку до Кавголово и обратно и с большими усилиями затащил сумку на платформу. Подошла электричка, двери с шипеньем открылись, и я с трудом втащил сумку в тамбур. Свободных мест было много. Я прошел в вагон, выбрал две пустых скамейки и сел, поставив сумку под окно между скамейками. Поездка начиналась неплохо, тьфу-тьфу.
Слышал, что певцу Стингу не дали в самолете подушки сразу, а принесли ее через две минуты тридцать секунд. Он считает, что в этом виноват цвет его кожи (стюардесса была негритянкой).
На станции «Девяткино» пассажиров прибавилось и напротив меня села женщина тридцати-пятидесяти лет, среднего роста, с некрасивой фигурой и некрасивым лицом, одетая в длинный зеленый сарафан с разрезом до бедра. Женщина положила ногу на ногу, и разрез позволил мне рассмотреть одну ногу полностью. Она была некрасивой: ступня – огромной, наверное, сорокового размера, икра – слишком мускулистой, а ляжка – жирной. Расцветка трусов мне тоже не понравилась – ярко-красные с серыми розами.
Женщина пила пиво. Поймав мой взгляд, она подмигнула, улыбнулась, показав лошадиные зубы, и сказала:
– Классная ножка, да? Она многим нравится, меня, кстати, Жанной зовут.
– Дa уж, ножка классная, а ваша фамилия, случайно, не д`Арк? – спросил я и тоже улыбнулся.
Женщина захихикала и ответила:
– Нет, моя фамилия более известная – Агузарова.
– Тоже неплохо. Но мне больше нравится д`Арк.
Женщина, приободренная моим вниманием, спросила:
– А тебя, малыш, как зовут?
– Александр Дюма, отец и сын в одном лице.
– Очень приятно, а за знакомство надо выпить.
Жанна опустила задранную ногу на пол, после чего сарафан почти полностью ее прикрыл, достала из своей сумки белое вафельное полотенце, расстелила его на моей сумке с трупом, затем из ее сумки появились: бутылка водки, два пластмассовых стакана, бутерброды с ветчиной, сыр и свежие огурцы с помидорами. Все это выглядело настолько аппетитно, что я сразу же вспомнил о своем пустом желудке. Он вожделенно заурчал. Последний раз я ел утром, а потом забыл о еде. И вот теперь некрасивая незнакомая женщина предлагает мне красивую еду. Почему же я должен от нее (в смысле – от еды) отказываться? Я и не собираюсь этого делать. Я смотрю в ее маленькие глазки, зеленеющие из-под нависших густых белесых бровей, на ее крупный горбатый нос, на узкие не накрашенные губы, на красные полные щеки, на тройной подбородок, на узкий лобик, на короткие редкие волосы на голове и говорю:
– За знакомство можно и выпить.
Женщина быстро открывает бутылку, наливает по полному стакану, ставит бутылку на сумку, поднимает свой стакан, чокается с моим и говорит:
– Поехали, малыш, за знакомство, бог даст, не последнюю пьем.
После этого она выпивает двухсотграммовый стакан тремя глотками, закусывает огурцом и смотрит вопросительно на меня:
– Хорошая водочка, малыш, пей, не стесняйся и ветчиной закусывай.
Полными стаканами водку я не пью уже давно, потому что в этом мало удовольствия: очень быстро пьянеешь и потом ничего не помнишь. Поэтому я отпиваю граммов пятьдесят, ставлю свой стакан на место и начинаю активно закусывать. Ветчина хороша, также как и сыр с помидорами и огурцами.
Женщина удивляется:
– Да ты же не допил – это плохая примета, жизнь будет неполной.
Она хватает мой стакан, допивает водку, запивает пивом из бутылки и улыбается:
– Вот так, малыш, учись пить, иначе тебе будет трудно владеть такой классной женщиной, как я.
Я с ней соглашаюсь:
– Да, с такой женщиной мне будет трудновато.
– Ничего, не робей, ты еще молодой мальчик и всему сможешь научиться… если у тебя стоит, конечно. – Женщина вдруг перестает улыбаться и спрашивает: – Послушай, малыш, а у тебя стоит или нет? Не люблю мужиков, у которых не стоит, они хуже баб.
Я, не переставая с аппетитом жевать, говорю:
– Мои женщины на меня не обижались.
Попутчица с недоверием смотрит на меня:
– А может, твои женщины – лесбиянки.
– Может быть, но они мне об этом не рассказывали.
Женщина снова разливает водку по стаканам, касается сумки с трупом и спрашивает:
– А почему она такая холодная? Ты что, лед везешь, что ли?
– Я везу замороженное мясо.
– Да там, наверное, целый поросенок?
– Почти целый, но только без внутренностей.
– А зачем тебе целый взрослый поросенок?
– Хочу его зажарить и съесть.
Женщина с уважением глядит на меня.
– А ты, похоже, сильный мужчина, за это надо выпить.
Она берет полный стакан с водкой и говорит:
– За мужчину, который может съесть целого жареного поросенка.
Затем тремя глотками осушает стакан, закусывает помидором и вопросительно смотрит на меня:
– А ты почему не пьешь халявную водку?
Я беру стакан, опять отпиваю пятьдесят граммов, ставлю его обратно и активно принимаюсь за закуску.
Женщина уже злится:
– Да ты издеваешься надо мной! Опять недопил, это же плохая примета, жизнь будет неполной!
Затем она хватает мой стакан, допивает его двумя глотками и говорит:
– Кто не курит и не пьет, тот здоровеньким помрет!
Электричка останавливается на станции Кузьмолово, в вагон входят два здоровенных мужика. Увидев их, женщина поднимает руку и кричит:
– Ромуальд, я здесь, твоя маленькая Жанна здесь!
Здоровенные и высоченные мужчины подходят и садятся: один – рядом со мной, а второй – рядом с Жанной. На обоих надеты спортивные штаны, кроссовки и майки (несмотря на довольно прохладную погоду на улице). Мышцы мужчин накачаны до такой степени, что Арнольд Шварценеггер рядом с ними показался бы мальчиком. Лица мужчин некрасивы, как и лицо женщины. Они похожи на братьев и сестру. Но тот, что сел рядом с Жанной, явно не брат: он обнял женщину, ухватил могучей рукой за крупную грудь и сказал:
– Жанка, шлюха, ты опять собиралась трахаться не со мной, а с каким-то уродливым лягушонком, я же могу заревновать и шею свернуть.
Женщина втянула голову в плечи и испуганно сказала:
– Ромуальдик, он сам ко мне пристал, водку вытащил и хотел меня споить, но ты же знаешь, что я не пью, я и отказалась от водки, дак он выпил из обоих стаканов за себя и за меня, алкаш какой-то, а потом предлагал поехать к нему жарить поросенка. Он в этой черной сумке целого поросенка везет, килограммов на семьдесят.
Ромуальд оживился:
– Целый поросенок на семьдесят килограммов – это очень хорошо. Этот говнюк нам выкуп заплатит за то, что приставал с развратными предложениями к моей жене.
Ромуальд качнулся ко мне, ухватился левой рукой за мою ногу выше колена и сжал с такой силой, что я вскрикнул от боли и хотел ударить обидчика, но сосед обхватил мои руки выше локтей и прижал их намертво к телу. Я подергался, но освободиться из богатырских объятий не смог и затих. А Ромуальд отпустил мою ногу и обыскал карманы. Нашел пятьсот рублей и сказал:
– Пятьсот рублей и поросенок – это смехотворно маленький выкуп за оскорбление моей красотки-жены, но у меня сегодня день рождения, поэтому я добрый и отпускаю этого уродливого лягушонка на свободу. Кстати, уже подъезжаем к Токсово. Придурок, если ты дернешься, то мы тебя уроем в две секунды.
После этих слов Ромуальд вскочил, взял мою сумку и покатил ее к выходу, его жена со своей сумкой поспешила за ним. А сосед сжимал меня до момента, пока поезд не остановился, потом быстро вскочил и выбежал из вагона. Двери закрылись, электричка тронулась, двое некрасивых мужчин и некрасивая женщина шли по платформе, смеялись и показывали мне каждый по одному среднему пальцу, намекая, что они меня поимели. Один из мужчин катил без напряжения огромную черную сумку с трупом.
Я же подумал, что после вскрытия сумки Ромуальд обязательно свернет Жанне шею.
Мне тридцать семь. Я уже некто и одновременно никто. Я – Одиссей и ноль. Но Одиссея невозможно съесть /уничтожить/, а ноль можно превратить в любого президента.
Однажды все люди земли взялись за руки. Поначалу они долго смеялись, радуясь своему единству, затем они долго молчали, осмысливая это единство. Затем они долго ругались. Затем они долго дрались. Затем разошлись по домам, и каждый радовался своей индивидуальности.
Объявили по радио, что на Дворцовой площади будет петь сам Пласидо Доминго. Значит, простые певцы, которые поют на улицах города и в переходах метро, очень неплохо зарабатывают, если сам Доминго выйдет на площадь подхалтурить /срубить денежку/.
Моему приятелю стало плохо. Он отмечал с друзьями День Медика (хотя с медициной никто из них не связан). Отмечали таким обильным возлиянием, что сердце приятеля начало работать с перебоями. Парень потерял сознание, а его друзья попытались вызвать скорую медицинскую помощь по телефону. Но диспетчер быстренько пресекла их жалкую попытку:
