Елена Медведева - Жизнь и бизнес честного лоха в современной России
– Майкл Фарадей и Джеймс Кларк Максвелл – великие физики, сделавшие открытия в области электричества и магнетизма, без которых у вас не было бы ни планшетов, ни айфонов, а ваши бабушки не смогли бы смотреть по телевизору свои любимые сериалы. И более того, единственным источником информации оставались бы книги, которые вы читали бы при свете свечи. Майкл Фарадей родился в 1791-ом году в семье кузнеца, в то время как Джеймс Кларк Максвелл, родившийся в 1831 – ом году, происходил из состоятельной шотландской семьи, проживавшей на улице Индии в Эдинбурге. Между их семьями существовал большой социальный разрыв, но это никак не влияло на общность их научных интересов. Более того, так случилось, что Максвелл, которого впоследствии стали заслуженно считать столь же выдающимся учёным, каким был Исаак Ньютон, при жизни получил гораздо меньше знаков отличий, чем Майкл Фарадей. Джеймс с раннего детства, а именно, с трёхлетнего возраста испытывал острый интерес к окружающему миру. Он хотел понять, как устроены замки, ключи, он исследовал ходы, по которым протягивали проволоки от звонков, путь, по которому течёт вода из пруда через плотину… И в дальнейшем круг его научных интересов был чрезвычайно широк: астрономия, молекулярная физика и конечно же теория электромагнитного поля…
На следующей паре Елене предстояло принять отчёт по лабораторным работам, даже название которых содержало совершенно незнакомые ей термины: «Определение силы сопротивления грунта с помощью копра». За перемену продолжительностью в десять минут, она не успеет разобраться, так что придётся искать нетривиальный выход из сложившейся ситуации.
– Ребята, – обратилась она к студентам, это не ваша вина, что в течение двух месяцев вы не получали от меня консультаций. Я не смогу перечеркнуть вашу судьбу, оставив вас без зачёта. Но для этого мы сыграем в одну игру. Поднимите руку, кто из вас патриот России.
Руки подняли треть собравшихся. Затем их примеру последовали и остальные, в последнюю очередь парень кавказской национальности с внешностью головореза. Глядя на него, Урсуляк даже испугалась – на кафедре шли разговоры об участившихся преступлениях, совершавшихся в студенческом городке – изнасиловании девушки, разбойном нападении с целью грабежа. Коллеги Любы вспоминали о том, как в конце девяностых, во избежание кражи, приходилось повсюду таскать с собой сумочку. Но грабители поджидали их даже в женском туалете.
– А теперь, патриоты, – продолжила Урсуляк, представьте себе, что перед вами не ваш преподаватель Раевская Любовь Владимировна, а её двойник, агент ЦРУ, получивший задание понять настроение студентов, оценить их кур.
– Мы не держим кур, мы городские, – раздалась реплика с места.
– О, я поняла – вы имели в виду птицу, а я – коэффициент умственного развития, сокращенно «кур». Так вот, представьте себе, что перед вами человек широкой эрудиции, но не специалист в области физики. Я предлагаю вам изложить на одном листе суть каждой лабораторной работы так, как вы её понимаете, с учётом того, что по качеству вашей работы я буду судить о вашем куре. И в ЦРУ через связного будет отправлена соответствующая статистическая информация. Надеюсь, вы понимаете, что в этом досье может быть и такая запись: среди молодых патриотов России 50 % тупых и 49 % ещё тупее. Но я имею задание сообщать только правдивую информацию. Так что, всё зависит от серьёзности вашего отношения к работе. Да, всё, о чём я вам рассказала – секретная информация. Если вы донесёте на меня в ФСБ, и меня арестуют, то зачёта по физике вам не видать.
– Рот на замок, могила, – послышались реплики с мест. – Мы себе не враги.
Однако этот диалог подслушала коллега Любы и, восхитившись её изобретательностью, по-дружески посоветовала быть осторожней в общении со студентами. Напомнила историю из своей практики преподавания в школе. Как-то в сердцах она высказалась в адрес прогульщицы и лентяйки: «убить тебя мало!» На следующий день родители девочки явились на приём к директору с заявлением, в котором говорилось, что учительница физики грозит их дочери физической расправой.
Урсуляк возвращалась домой обессиленная – все вокруг чихали и кашляли, и она подхватила простуду. По дороге заглянула в зоомагазин, чтобы купить про запас корм для Любиных питомцев – цены ползли вверх с каждым днём. Это было время встречи со связным, но она не обнаружила Алика среди покупателей. Значит, отправился на задание.
Прошла неделя, но ни Алик, ни Анатолий не выходили на связь. Неужели на этот раз чутьё не сработало, и этот Анатолий обыкновенный мелкий жулик? Не выдержав, она позвонила ему сама.
– Хеллоу, как лестница?
– Да, кое-что из материалов закупил, но приболел немного. А Вам к спеху?
– Нет, но Вы сами обозначили срок – неделя. Больше Вы ничего не хотите мне сказать?
– Я позвоню.
Урсуляк сотрясал озноб. Дома она выпила чаю с малиной, и почувствовала, как голова стала мокрой от проступившего пота. Настроение препаршивое. В таком болезненном состоянии жить в конуре, где повсюду летают клочья собачьей шерсти, невыносимо. Она подумала о том, что надо бы сдать всех Любиных собак в питомник, но увидев их наполненные любовью и преданностью глаза, решила, что не сможет так с ними поступить. А когда услышала, что владельцев собак собираются обложить непосильными для пенсионеров налогами, искренне посочувствовала своей сестре.
Сил не было даже на то, чтобы обустроить ночлег на раскладной кровати. Бросив на пол сдутый надувной матрас, она свернулась калачиком и, почувствовав, как согревают её тесно прижавшиеся к телу собаки и мурлычущие коты, заснула.
Болезнь, мерзкая погода, унылое серое небо, холодный влажный ветер, грязный талый снег на обочинах, нескончаемые пробки, сумрачные лица прохожих, перегоревшие лампочки в общем коридоре… Прежде такие мелочи жизни не смогли бы привести её в депрессивное состояние. Но сейчас она чувствовала, что смертельно устала от негатива, пронизывающего повседневную действительность. Та информация, которую она черпала из разговоров с людьми, из сообщений журналистов свидетельствовала о том, что в России – первой стране, где когда-то провозгласили целью построение самого справедливого общества на планете, люди честные и порядочные были бедны и относились к разряду «униженных и оскорблённых».
Используя свои познания в медицине, Урсуляк пыталась привести себя в норму, но болезнь всё не отступала. За простудой последовали приступы аллергической астмы. Причём реагировала она не на шерсть, а на воздух улиц, который, как оказалось, по-прежнему содержал повышенную концентрацию вредных веществ. В таком состоянии она впервые почувствовала неприязнь к этой стране, где медицина с каждым днём становится всё менее доступной для простых граждан. На её родине безработные, инвалиды, ветераны получают бесплатно самую квалифицированную медицинскую помощь вплоть до операции на сердце стоимостью в 100 тысяч долларов. При этом больного помещают в палату на двоих, а его соседом может оказаться даже миллионер.
В аптеках и магазинах цены скакали как бешеная лошадь, а жить приходилось на сумму, эквивалентную пятистам долларов, которые выплатили Любе по больничному листу. Впервые её не бодрил даже азарт шпионской игры, и было жалко в своём лице русский народ, ставший заложником политических баталий. Хотелось хотя бы минимальных положительных эмоций. Но и от дочери Любы поступала неутешительная информация. Как надеялась Кристина продать квартирку, на полученные деньги привести в порядок коттедж и арендовать помещение для начала малого бизнеса! Покупателя нашли, но к тому моменту, когда им были подготовлены все необходимые документы, банки резко подняли проценты по ипотеке, на которую он рассчитывал.
Урсуляк мечтала о том, как вернётся в свой большой, тёплый и уютный дом в Джорджтауне, сядет в мягкое кресло у камина, погладит по шёлковой шерсти свою собаку и почитает что-нибудь из классики. А на ужин закажет самую вкусную пиццу. Здесь же качество продуктов с каждым днём становилось всё хуже. В надежде получить удовольствие, она позволила себе купить 200 граммов самой дорогой копчёной колбаски, но по вкусу её можно было принять за солёную резину. Куриный шашлык, который она часто брала в кулинарии, отдавал тухлятиной, от брошенных в кипящую воду пельменей пахнуло мертвечиной. Единственный продукт, приемлемый и по цене и по качеству – ватрушки исчез из продажи из-за поломки печи.
Раздражали и искусственно весёлые голоса дикторов, вещающих о том, что русский народ выдержит все последствия кризиса. Особенно жители города Калуги, где власти запретили даже произносить слово «кризис». Чутьё подсказывало, что скоро, если так всё будет продолжаться, вектор настроений масс начнёт менять своё направление, и люди начнут прислушиваться к словам тех, кого совсем недавно называли предателями.
